Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I - Арон Родович

Но она всё-таки вошла в кадр.

Я сразу отметил униформу — младший персонал. Одинаковый внешний вид, одинаковые прически, собранные в одинаковый хвост. Перфекционизм княжны.

Служанка вошла под таким углом, что камера у двери поймала только край плеча. Вторая камера, смотревшая вдоль стеллажей, увидела только затылок — голова опущена, подбородок почти касается груди. Это не случайность. Это знакомство с углами съёмки. Это маршрут, отработанный заранее.

Она прошла вдоль стеллажа лечебных кормов и скрылась в мёртвой зоне. Двигалась уверенно, слишком, для случайного захода.

Элисио наклонился ближе.

— Младшая служанка, — пробормотал он. — Но пока не скажу кто. Волосы… с таким цветом у нас человек двадцать. Пока лицо не увидим — бесполезно.

— Настолько? — уточнил я. — Они прям действительно настолько похожи?

— Да, — тихо вздохнул он. — У нас младший персонал вообще отбирается жёстко. Госпожа не терпит визуального хаоса. Её раздражает, если одна слишком низкая, другая сутулая, третья с лишним весом. Поэтому девушек фильтруют по параметрам тела — рост, вес, объёмы — всё в пределах допуска. Разброс — три сантиметра максимум.

Он покачал головой, будто оправдываясь:

— Это не из экономии на форме. Это именно из-за перфекционизма. Ей нужно, чтобы всё было идеально. Поэтому все младшие служанки выглядят одинаково. В движениях, в фигурах, в силуэтах. Отличить можно только по лицу или оттенку волос. И то госпожа уже пару раз обсуждала с дворецким то, чтобы перекрасить всех в один цвет.

«Да, ну это уже клиника», — подумал я про себя. — «Не удивлюсь, если после этого она прикажет перекрасить розы в красный цвет и сделать всем пластическую операцию, чтобы и лица у всех были одинаковые».

Он усмехнулся:

— А вот мужчины — единственное исключение. Охранник не может быть хрупким. Официант не может быть двухметровым амбалом. Там госпожа закрывает глаза на «хаос». Но младший женский персонал… да. Если смотреть со спины и затылка — вы их не различите.

Я едва заметил боковым зрением, как оператор снова дёрнулся. Он знал. Он знал, кто она, ещё до того, как мы это увидим.

Я убрал взгляд с экрана и сосредоточился на нём.

Наблюдать за человеком — куда полезнее, чем за записью. Пальцы. Плечи. Горло. Он нервничал и боялся за неё. Он знает, кто это.

Я заметил — она что-то несёт. До этого был сконцентрирован на охраннике, сейчас переключился больше на запись с камеры.

— Что это у неё в руках? — решил я уточнить.

Элисио чуть подался вперед.

— Это коробки, которые курьеры отставляют у ворот. Не у всех есть допуск в поместье. Поэтому мелкую тару доносит младший персонал. Для более крупных поставок в основном выдаётся пропуск.

— Получается круг подозреваемых сужается. Нужно проверить, кто вчера этим занимался. Предполагаю, у вас всё фиксируется? — я повернулся к адъютанту.

Элисио уже потянулся в карман за телефоном, но на его лице появилась задумчивость, и он остановился на полу-движении.

— Подождите, так вчера не должно было быть никаких поставок. Я как раз сегодня ознакамливался с отчетами по поставкам.

— Тогда продолжаем смотреть запись.

«Хм, становится всё интереснее»,— заметил я про себя.

Девушка вернулась именно к тому месту, где я позже нашёл банку.

Встала так, что перекрыла собой весь обзор. Ни рук, ни корпуса. Только линия плеч. Двигалась слишком точно. Она прятала не только лицо — она прятала всё, что делала.

И в этот момент оператор снова чуть надавил на клавишу ускорения. Я поймал его движение раньше, чем оно случилось.

— Стоп, — резко сказал я.

Парень вздрогнул.

И здесь уже не нужно было никакой магии — тело рассказало всё само.

Плечи дёрнулись вверх, будто он попытался спрятать шею. Пальцы непроизвольно сжались в кулак, потом так же резко разжались. Глаза метнулись к двери и тут же вернулись обратно, но уже шире, чем секунду назад. Дыхание сбилось — короткий вдох, неровный выдох.

Страх. Паника. Вина.

Те же три эмоции, что я почувствовал от банки, только теперь — не через предмет, а вживую, в каждом его движении. Он даже не пытался это скрыть — не умел. Всё вылезло наружу, как у человека, который заранее знает, что именно сейчас всплывёт то, что он хотел бы спрятать сильнее всего.

— Назад. Медленно. По кадру, — сказал я. — Мы ловим не её ошибку. Мы ловим ваш жест. Вы ведь знаете, где именно она оступилась.

Он покраснел до корней волос, но подчинился.

Запись пошла назад.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

И вот — тот самый микромомент. Полсекунды, может меньше. Она подняла голову. На пару градусов. И этого было достаточно.

Элисио резко подался вперёд, накрыв монитор тенью.

— Ещё раз… стоп. Да. Это она. Это Юля.

— Кто такая Юля? — спросил я.

— Младшая служанка. Новенькая. Около месяца у нас. У неё родинка на щеке. Теперь я точно уверен, это она.

Оператор втянул голову в плечи — реакция была слишком явной. Он услышал имя. И оно для него значило слишком многое.

— Где она сейчас? — спросил я.

— Сейчас узнаем, — Элисио уже набирал номер. — Иннокентий Филиппович, добрый день. Да. Юлия, младшая. Где она сегодня?… Угу. Северная часть кухни. Моет овощи. Понял, благодарю.

Он отключил.

— Вы слышали. — сказал он. — Занимается заготовками. Давайте посмотрим…

Он не успел договорить. Дверь распахнулась.

Вошёл высокий мужчина в форме. Лицо каменное, взгляд прямой, движения уверенные. На груди — эмблема рода. На плечах — знаки старшего.

Воздух в комнате стал плотнее.

— Что здесь происходит? — спросил он.

Оператор застыл так, как будто его поймали на месте преступления. Его эмоции почти разорвали меня волной — страх, паника, вина.

— Виталий Сергеевич, — начал Элисио, — мы нашли момент. Увидели Юлю. Хотим переключиться на…

— Стоп, — отрезал старший. — Пока не оформим расширенный доступ — никакие камеры смотреть не будете. Здесь посторонний. Регламент един для всех.

Тон ровный, сухой, без попытки продавить — но в нём была та самая жёсткость человека, который привык работать не кулаками, а правилами.

Он посмотрел на меня пристально. Не угрожающе — оценивающе. Взглядом, которым проверяют не документы, а то, кто ты в голове.

И было видно: он прекрасно понимает, кто я такой и зачем здесь, но хочет услышать это от меня лично. Как проверку. Не формальность — профессиональный тест.