Слеза Иштар - Lark A. Bratenska
– Ой-ой-ой. – Он пошатывался и держался за голову. – Тим-Тим-Тимми, ты слишком глубоко заглянул в кроличью нору.
Нокс вздохнул:
– Ты опоздал, Шут.
– Я всегда вовремя! Да, mon cher Тим? – Ренар закружился вокруг художника. – Просто некоторые двери… капризные.
Он схватил Тима за руку, другой – взмахнул в воздухе, и через фонтан перекинулась серебристая текучая арка.
– Бежим, Тим-Тим-Тимми, пока Лабиринт не поглотил тебя!
Они запрыгали к фонтану.
– Ты видел последствия? – Прокричал мсье Ренар. – Теперь почувствуй их!
Он толкнул художника в арку и тот полетел…
…Приземлился в тихой мастерской.
Весь стол покрывали эскизы, нарисованные Тимом, но что-то в них было не так. Тим взял один из них и невольно вскрикнул. Лица – залиты черными чернилами. Художник зашуршал бумагами, перебирая. Одни были искромсаны, в других зияли сюжетные дыры.
«Мои рисунки. Мои миры. Все испорчены. Все изуродованы. Это… это то, что я сделал? Или то, что сделали со мной?»
Тим схватился за голову, в глазах заблестели слезы. Мсье Ренар стоял в дверях, без ухмылки и видоизменений.
– Я развлекался с твоими рисунками. А Часовщик использовал их.
Тим скомкал испорченный рисунок, который «заплакал» красками.
– Но зачем?! Что такого я сделал тебе?
– Я играл с тобой, mon cher, подталкивая к хаосу, хотел посмотреть, что произойдёт. Я не думал о последствиях. Мне было весело, – голос Трикстера дрожал от горечи, – я не думал, что мои игры могут причинить боль. Тебе. Другим…
Мсье Ренар протянул руку и коснулся плеча Тима.
– Я… Сожалею, мой любимый Тим, потому что теперь вижу.
– Предположим. И что мне теперь делать? Как выбираться отсюда?
– Ох, Тим-Тим-Тимми, сейчас самое сложное. Вот три двери – «Когда только появились?» – тебе нужно выбрать. Смотри.
Поверхность выходов стала прозрачной. За одной из них Тим вернулся домой, но Клокхолл забыл о нем. За другой – он сверг Часовщика, но город погрузился в хаос. Третью же дверь заволокло туманом.
– И что же, по-твоему, я должен выбрать, Ренар? Там нет будущего или оно неясно.
– Будущее всегда туманно, Тим, но каждый выбор создает рябь, которая распространяется далеко за границы нашего понимания.
– Легче не стало.
Тим сел на пол, скрестив ноги и обхватив голову руками.
«Три двери. Три пути. Но ни один не кажется правильным. Вернуться домой и забыть? Разрушить всё? Или шагнуть в неизвестность?»
Трикстер хлопнул себя по лбу:
– Ох, и болван же ты, Ренар! Самое главное сказать забыл! Часовщик говорил о совершенном мире, о балансе, о контроле. Нокс поведал о принципах Хаоситов. Но ни один не заикнулся о Ртути. А ведь ты спрашивал много раз.
Тим поднял голову и серьезно посмотрел на Шута.
– Да, Тим-Тим-Тимми, лишь я доподлинно знаю, кто есть Ртуть и почему. Ты, mon cher, создаешь свои миры, сколько я себя помню. По вдохновению, когда кончики пальцев зудят от нетерпения, когда в груди горит и колется, вырываясь на свободу. Твой бесподобный разум работает скачками, прямо как ты, попрыгун Тим. – Ренар слегка улыбнулся, его глаза лучились теплом. – Ты видишь связи там, где остальным мерещится хаос. Ты не должен выбирать между порядком и хаосом, потому что ты – мост между ними. Ты – баланс. Ты – воплощение Ртути, текучий и изменчивый.
«Мост. Баланс. Не Часовщик. Не Аритмикс. Что-то между. Что-то… свое».
Из глаз Тима потекли слезы, но это были не слезы отчаяния. Это было… облегчение. Понимание.
«Я не должен выбирать чью-то сторону. Я могу быть собой. Хаотичным и упорядоченным. Импульсивным и вдумчивым. Всем сразу».
Когда он проморгался, то ни мастерской, ни мсье Ренара не было. Художник сидел посреди Фонтана Возможностей. Перед ним бил серебристый ключ. Тим коснулся его, и мир распался на атомы.
– Иди. Создавай свой мир. Не по правилам Часовщика. Не по прихоти Аритмикса. По своему вдохновению, – пропел грудной женский голос, рассекая пространство и время.
«Своему вдохновению. Своим правилам. Я знаю теперь, кем могу быть. Не копией кого-то. Не идеальным. Не хаотичным. Просто… Тимом. Ртутью. Мостом между мирами».
Глава 10: Ртуть
Он вспомнил всё. Перед внутренним взором замелькали картинки из прошлого.
Вот он вырисовывает забавного каппу на берегу озера. Вдалеке – господин Фуджи. В наушниках – звуки природы: шелест бамбука, щебет птиц, журчание воды.
Затем в памяти всплывает другой кусок:
Он сидит на полу, окруженный скомканными «шариками» бумаги. Рядом лежит скетч – какой-то яркий сюр, будто на бумагу пролили чей-то сон.
Теперь он сидит за столом и «терзает» графический планшет, подключенный к компьютеру. Сотни слоёв, каждый детально прорисован. Если объединить всё, получится безумный футуристический мир – пустыня. Небо светится фракталами.
Но первым был все-таки Клокхолл. Еще в раннем детстве, когда только Тим «приручал» карандаши, появился первый набросок. Английские улочки 19 века сходились к центру – массивной туше – темной Башне, над которой кружились птицы. На другой странице альбома – человек с горбатым носом и капюшоне на голове. Дальше – как будто Тим впервые пробовал рисовать цветными карандашами – похожий человек, но в ярком разноцветном костюме. На последней странице он изобразил какое-то странное существо: если бы мрачного и яркого человека объединили в одного. Всклокоченные разноцветные волосы, строгий наряд, прозрачные глаза и кожа, покрытая шестеренками и заклепками.
Иногда Тиму казалось, что он не просто проснулся, а вернулся из другого, более привлекательного мира. Тогда он бросался зарисовывать обрывки снов и ощущений.
Все стены в его комнаты были в рисунках. Сколько же миров он нарисовал?
На самом почетном месте прикноплен был портрет золотоглазого полу_шута, полу_скомороха, смесь Петрушки и стимпанковского персонажа. Справа в нижнем углу подпись: «Рэнар (фр. Лис)».
– Ну привет, Лис. – Грустно улыбнулся своим воспоминаниям Тим.
– Здравствуй, старый друг.
В тесной мастерской Клокхолла появилось существо, соединяющее элементы из всех миров Тима.
– Ты создал меня давным-давно, маленький художник. Нарисовал на полях своей тетради, когда учитель говорил о правилах, которые тебе хотелось нарушить. Я был твоей первой дверью в невозможное. – Он протянул руку, которая стала жидкой, ртутью. – И теперь я здесь, чтобы напомнить тебе: границы существуют только в воображении тех, кто боится их пересечь.
– Да, я создал Клокхолл и другие миры. Нарисовал тебя, Часовщика, Аритмикса. Сиганул в собственную картину… И вот я здесь. Может, я сошел с ума, а, Лис?
– Мы все немного сумасшедшие, а некоторые даже не в себе. – Мсье Ренар принял свой привычный облик. – Но ты, Тим-Тим-Тимми, теперь точно в себе. И можешь
