Дворецкий для монстров - Анастасия Волгина
Владимир как с цепи сорвался. Его обычная сдержанность испарилась, уступив место ярости. Он шагнул вперед, нависая над ней.
— Ты! Где она?!
— Кто? — прохрипела Аграфена, моргая от резкого света фонаря.
— Маргарита! Где ты ее спрятала, ведьма?!
«Ведьма. Пф. Тоже мне, удивил, — пронеслось у меня в голове. — В пылу гнева и не такое скажешь. Обычное оскорбление для неприятной женщины».
— Мне почем знать?! — взвизгнула она. — Я, значит, прогуливалась, шла домой, как меня вырубили! Я, конечно, без боя изначально не сдалась, но эти бандиты играют по-грязному. И вот сейчас очнулась!
— Врешь! Ты работаешь с ними!
— Нет!
Владимир впился ей прямо в глаза своим пронзительным взглядом. Я видел, как напряглись его челюсти.
— Хей, Владик, — криво усмехнулась она, несмотря на свое положение. — Твои методы на меня не действуют, ты же знаешь. Я вижу тебя насквозь. И вообще, развяжите меня.
В ее голосе не было страха, только раздражение. И это бесило Владимира еще больше.
— Кстати, о делах, — продолжила она, будто мы встретились на светском рауте. — Если Маргарита не появится на нашей ша… вечеринке, то мой зеленый монстр точно займет призовое место. Так что, в каком-то смысле, мне это даже на руку.
Владимир издал низкий, гортанный рык. Он сделал еще шаг вперед, и я был уверен, что он сейчас ее ударит.
— Ладно, ладно, шучу! — быстро сказала Аграфена, увидев его лицо. — Без Маргаритки будет не так весело. В конце концов, помимо нее у меня нет достойных соперников.
Я достал карманный нож и разрезал веревки. Они были пропитаны какой-то дрянью с резким, едким запахом, от которого заслезились глаза.
— Так, может, и Маргарита где-то за стеной? — предположил я, пытаясь вернуть разговор в конструктивное русло.
Мы начали снова. Но теперь поиск стал ожесточеннее, отчаяннее. Мы разделились, прочесывая этот гниющий лабиринт. Я двигался методично, по-армейски, проверяя каждый темный угол, каждую груду мусора. Мой фонарь выхватывал из мрака омерзительные детали: ржавые бочки с неизвестной жижей, горы слежавшегося тряпья, из которых при моем приближении с писком разбегались крысы. Владимир же действовал иначе, срывая со стен листы проржавевшего железа, опрокидывая станки, будто они были из картона. В его движениях была ярость, холодная и целенаправленная.
Аграфена плелась сзади, постоянно жалуясь.
— Ох, мои туфли! Владик, ты хоть представляешь, сколько они стоят? И этот запах! Просто невыносимо! Неужели нельзя было найти место для встречи почище?
— Заткнись, — не оборачиваясь, бросил Владимир.
Постепенно к запаху сырости и плесени примешался новый, тошнотворный, сладковато-трупный смрад. Он становился все сильнее, пока мы продвигались вглубь цеха, к ряду запертых подсобных помещений.
«Это место было не то что заброшено. Оно было больным, гниющим изнутри дерьмом», — подумал я, зажимая нос рукавом пиджака.
Дверь одной из подсобок была завалена мусором и заклинена. Владимир одним мощным рывком сорвал ее с петель. Едкий запах ударил в лицо с такой силой, что я отшатнулся. Мы посветили фонарями внутрь.
На грязном полу, вперемешку со шприцами и пустыми пузырьками, лежали два тела. Молодые парень и девушка, иссохшие, с синими лицами и пустыми, устремленными в потолок глазами. Передозировка. Судя по состоянию, они пролежали здесь несколько дней. А в углу, на куче тряпья, скорчившись, лежал еще один — старый, бездомный, его тело уже начало разлагаться.
Я видел смерть. Видел ее на службе, в разных, порой ужасных, обличьях. Но эта, бытовая, жалкая и бессмысленная смерть в грязной подсобке, вызывала особенно острое чувство омерзения. Это было дно.
Владимир лишь на секунду задержал взгляд на телах и отвернулся. Его лицо было непроницаемо.
— Ее здесь нет. Это просто мусор.
Аграфена брезгливо заглянула через наше плечо.
— Фу, какая гадость. Владик, я требую отвезти меня домой. Немедленно!
Но мы продолжали поиски. Я вскрыл ржавые шкафчики в раздевалке, надеясь найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Владимир голыми руками разворошил кучу угля в бывшей котельной. Мы простучали каждый сантиметр пола, заглянули в вентиляционные шахты. Безуспешно. Ничего. Только холод, мрак и вонь разложения. Мы были в тупике.
Вдруг снаружи послышались выстрелы. Короткие, резкие хлопки, эхом раскатившиеся по заброшенному зданию.
Я рванул к ближайшему разбитому окну, осколки хрустнули под ботинками. Там, в слепящем свете фар нашего крузака, разворачивалась сцена из боевика. Настоящая бойня. Двое парней Финча, двигались как единый механизм. Никакой суеты, только отточенная, смертоносная эффективность. Один, припав на колено, вел огонь короткими очередями, заставляя противников жаться к ржавому остову грузовика. Второй, перемещаясь быстрыми, короткими перебежками от укрытия к укрытию, заходил им с фланга.
Их противники, три темные фигуры, действовали иначе. Более дико, яростно. Они не столько стреляли, сколько бросались вперед, пытаясь сократить дистанцию. Их движения были резкими, звериными. Я увидел, как один из них, увернувшись от пули, прыгнул на капот грузовика с нечеловеческой ловкостью. Бандиты. Но какие-то неправильные бандиты.
В этот момент я почувствовал его. Не услышал, а именно почувствовал. Внезапный холодок на затылке, изменение плотности воздуха за спиной. Инстинкт, вбитый в подкорку годами службы, заорал об опасности громче выстрелов. Я не стал оборачиваться. Глупо. Потеряешь драгоценные доли секунды. Я замер, притворившись, что полностью поглощен зрелищем внизу. Слышал его дыхание, тихое, сдавленное. Он подкрадывался, уверенный, что я его не заметил.
Выждал долю секунды, пока он сократит дистанцию для решающего броска. И когда почувствовал, что он уже занес руку для удара, я рванул. Резкий разворот на пятке, тело само сработало, как пружина. Мой локоть, твердый как камень, встретил его челюсть. Глухой, влажный хруст. Удар получился идеальным. Он обмяк, и я подхватил его, не давая упасть. Рука сама выхватила пистолет из поясной кобуры. Холодный металл привычно лег в ладонь. Приставив ствол к его виску, я, используя его тело как живой щит, вывел его на линию огня, в проем разбитого окна.
— Хей! Бросайте оружие, немедленно! — заорал я и голос раздался по заводу, легким эхом.
Бой внизу на секунду замер. Двое оставшихся бандитов, увидев своего подельника у меня на мушке, переглянулись. В их глазах на мгновение мелькнула растерянность. Затем, поняв, что игра проиграна, они рванули к
