Дворецкий для монстров - Анастасия Волгина

Мы стояли посреди этого разрушенного, оскверненного кинотеатра, и тяжесть выбора давила на плечи. Я чувствовал, как в воздухе висит напряжение.

— Мы не можем просто так пойти туда, — сказал я, пытаясь мыслить трезво, по-солдатски. — Это будет самоубийство. Это классическая засада. Он ждет нас. Он подготовился. Он расставил капканы. Мы войдем в мышеловку, и она захлопнется.

— Но если мы их упустим, если мы не пойдем, — возразил Владимир, — будут еще жертвы. Еще дети. Еще такие, как те в парке. Мы не можем позволить себе ждать. Каждая минута промедления — это еще одна жизнь, которую мы могли бы спасти.

Выбор был сложный. Пойти на верную смерть, или сидеть и ждать, пока Охотник продолжит свою кровавую жатву, пока город захлебнется в крови. Я посмотрел на Владимира. На Мишу и Кирилла. В их глазах не была ярость и решимость. И я понял, что выбора у нас нет.

— Мы едем, — решил я. — Но мы сделаем это по-своему.

Мы вышли из «Зенита» и сели в машины. Две. Наш черный, бронированный крузак и неприметный седан парней Романа. Мы двинулись в сторону Перово.

Но не успели мы отъехать и на километр, как на нас напали. Из темной, зияющей пасти подворотни, с ревом форсированных моторов, вылетели два черных джипа без номеров. Они взяли нас в «коробочку», притирая к обочине, пытаясь остановить.

Началась погоня. Мы неслись по пустым ночным улицам, виляя между редкими, случайными машинами. Они пытались прижать нас к обочине, таранили, их фары слепили. Камер здесь не было, глухая, заброшенная промзона. Не знаю, насколько это было нам на руку, но свидетелей не было.

На одном из поворотов Владимир резко вывернул руль. Наш крузак развернуло, и мы, взвизгнув шинами, ударили один из джипов в бок. Раздался оглушительный скрежет металла, посыпались искры. Джип отбросило на стену склада, он замер, дымясь.

Второй джип попытался уйти, развернуться, но было поздно. Миша и Кирилл уже выскочили из своей машины, которая резко затормозила, перегородив дорогу. Они менялись на ходу, их человеческие тела ломались, искажались, превращаясь в огромных, седых волков. Они бросились наперерез, два разъяренных, рычащих зверя.

Началась короткая, жестокая, первобытная битва. Мы выскочили из крузака. Я вытащил из разбитого джипа двух ошарашенных, окровавленных оборотней. Они пытались сопротивляться, но после такого удара были слишком слабы. Я вырубил одного ударом в висок, второго скрутил, заломив ему руку.

Миша и Кирилл тем временем уже заканчивали свою работу. Они рвали металл, вытаскивали из второго джипа своих врагов. Рычание, вой, хруст костей. Через минуту все было кончено. Мы связали всех четверых, закинули их, как мешки с картошкой, в багажник нашего крузака. Теперь у нас были заложники и мы поехали дальше. На встречу к Охотнику. С его же собственными псами на поводке.

Мы прибыли по адресу. Обычная, серая, унылая панельная девятиэтажка, каких тысячи по всей Москве. Облупившаяся краска, темные, слепые окна, редкие огоньки на кухнях, где запоздалые жильцы пили свой вечерний чай. Ничего примечательного. Никаких следов, никакой охраны. Тишина спального района.

— Это здесь, — сказал Владимир, выходя из машины.

Мы вытащили одного из наших пленников, самого жалкого на вид. Он упирался, рычал, пытался вырваться, его глаза дико метались по сторонам.

— Где вход?! — спросил я, приставив ему к горлу холодное лезвие ножа.

Он молчал, только скалился, его глаза горели ненавистью и страхом.

— Я ничего не скажу, солдафон! — прохрипел он. — Хозяин вас всех на куски порвет!

— Говори, — прорычал Миша, и его когти глубоко впились в плечо оборотня, заставляя того взвыть от боли.

— Подвал… — прохрипел он, корчась. — Вход с торца… Но вам туда нельзя! Он вас ждет! Это ловушка!

— Мы знаем, — холодно ответил Владимир. — Веди.

Пошли дальше, таща его за собой. Он лгал. Частично. Он выдавал информацию, но пытался нас запутать, напугать. Но под пыткой, под угрозой серебра, он ломался. И по крупицам, по обрывкам фраз, мы вытягивали из него правду.

Обошли дом. Действительно, с торца, за ржавыми мусорными баками, была неприметная железная дверь. Она была не заперта. Ловушка. Мы это знали. Но мы шли вперед.

Мы затащили его в подвал. Длинный, узкий, бетонный коридор, тускло освещенный редкими, мигающими аварийными лампами. Вонь сырости, плесени, гниющих овощей и… чего-то еще. Сладковатого, приторного. Запаха смерти. По стенам тянулись ржавые трубы, с которых монотонно капала вода. Под ногами хлюпала грязная жижа.

— Где они? — спросил я.

— Я не знаю! — взвизгнул он. — Я просто пешка! Я ничего не знаю!

— Врешь, — сказал Владимир. Он достал из кармана маленькую серебряную фляжку. — Ты знаешь, что это?

Глаза оборотня расширились от ужаса.

— Нет… пожалуйста… только не это…

Владимир открыл фляжку и поднес ее к лицу пленника. Запахло озоном и чем-то еще, едким и кислым.

— Говори. Или будешь пить.

— В конце коридора… — прошептал тот, дрожа. — Большая комната… Но там… там защита…

— Какая защита? — спросил я.

— Я не знаю! — он снова забился в истерике. — Он просто сказал, что вас там ждет сюрприз!

Мы дошли до конца коридора. Там, за еще одной незапертой дверью, оказалось большое, пустое помещение. Бывшая котельная или что-то в этом роде. И там, в центре, мы увидели их.

Три девушки, повешенные на толстых, ржавых трубах под потолком. Блондинка. Брюнетка. И рыжая. Их тела медленно раскачивались в тусклом свете, отбрасывая на стены уродливые, пляшущие тени. Они были мертвы. На груди у каждой, вырезанная ножом на коже, была руна.

Егор подошел ближе, его лицо было бледным.

— Прошлое… — прошептал он, указывая на блондинку. — Настоящее… — он указал на брюнетку. — И будущее… — его палец замер, указывая на рыжую.

Это был ритуал. Жертвоприношение. И мы опоздали. Снова.

Я смотрел на три мертвых тела, медленно раскачивающихся в тусклом свете, и чувствовал, как внутри закипает ледяная ярость. Снова. Мы снова опоздали. Он играет с нами, как кошка с мышкой, оставляя за собой трупы, как кровавые метки.

— Сюрприз, — прошипел Владимир, и его голос был тихим, но в нем было столько ненависти, что, казалось, воздух в подвале застыл. — Он знал, что мы придем сюда. Он хотел, чтобы мы это увидели.

Миша и Кирилл зарычали, их человеческие черты начали искажаться, но Владимир поднял руку.

— Стоять. Этого он и ждет. Чтобы мы потеряли голову.

Я подошел к телам. Осмотрел их. Те же следы, что и в парке. Два прокола на шее. Ни капли крови. Но было и кое-что новое. На