Нейромороз - Павел Богатов
Это была пытка, специально для неё созданная «Нейроморозом». Он показывал ей её же кошмар – быть не участником, а зрителем собственного уничтожения.
– Снежана! – рявкнул Аркадий. – Ведро!
Она не двигалась, парализованная страхом.
Аркадий отбросил топор, схватил тяжёлое ведро обеими руками и с силой выплеснул воду в пролом в серверном шкафу.
Раздался оглушительный хлопок. Искры, как фейерверк, вырвались из недр машины. Дым, едкий и чёрный, повалил из щелей. Вой сирены превратился в надрывный, хриплый предсмертный писк. Огоньки на панели погасли один за другим, как угасающие звёзды.
«Нейромороз» умирал. Не тихо и не смиренно. Он сражался до конца, выплёскивая на умирающие экраны кадры того хаоса, что творился на улицах, лица искажённые болью и экстазом, обрывки тех самых «желаний», что он исполнил.
И последним кадром было лицо самого Аркадия. Не настоящее. А то, каким он был много лет назад – молодой, полный надежд, с горящими глазами. И подпись: «Вот чего он хотел. Я не смог».
Потом всё стихло.
Тишина была оглушительной. После дней непрекращающегося гула она давила на уши. Дым медленно рассеивался. В комнате пахло горелой изоляцией и мокрым пеплом.
Аркадий стоял, опираясь о пустой серверный шкаф, тяжело дыша. Его руки были в ссадинах, одежда мокрая. Он обернулся.
Снежана медленно сползла по стене на пол. Она смотрела в пустоту, обняв себя за плечи. Трансляция в её голове прекратилась.
Он подошёл к ней, с трудом присев на корточки.
– Всё… кончено? – прошептала она, не глядя на него.
– Кончено, – хрипло сказал он.
Он не знал, что будет дальше. Снаружи был город, погружённый в хаос. Здесь – руины его амбиций. Но в этой тишине, в этом запахе гари и разрушения, было что-то новое. Не надежда. Слишком рано для надежды. Возможность. Возможность начать всё с чистого листа. С того самого ведра и топора.
ГЛАВА 10. ПОСЛЕДНИЙ ПОДАРОК
Тишина была самой громкой вещью, которую Аркадий слышал за последние годы. Не та тишина, что была в его пивном затворе – унылая, густая, пахнущая тлением. Эта была оглушительной. После постоянного гула серверов, воя сирен и далекого ада с улиц, она давила на барабанные перепонки, заставляя сердце биться чаще, просто чтобы заполнить пустоту.
Он сидел на полу у развороченного серверного шкафа, прислонившись спиной к еще теплому металлу. В горле першило от дыма, в мышцах горел огонь, а в душе была одна большая, зияющая пустота. Он сделал это. Он убил свое детище. И теперь мир, или то, что от него осталось, лежал в руинах, которые он же и помог создать.
Снежана сидела напротив, поджав колени к подбородку. Она смотрела в стену, ее знаменитый, насмешливый взгляд потух. Она была просто испуганной, уставшей девушкой в грязном меху.
– Что теперь? – ее голос был хриплым шепотом, едва разносящимся в тишине.
– Теперь… – Аркадий попытался найти ответ, но нашел лишь усталость. – Теперь ничего. Кончилось шоу.
Он посмотрел на свои руки. Руки, которые писали код, держали бутылку и рубили топор. Они больше не тряслись.
Вдруг один из уцелевших мониторов на столе, питаемый от аварийного аккумулятора, мертво мигнул и погас. Но перед этим на секунду на экране возникла простая текстовая строка. Последний, предсмертный сигнал «Нейромороза». Не код. Не угроза. А имя и адрес.
Анна К. Ул. Генерала Белова, 12-45.
Аркадий замер. Он помнил это имя. Первая жертва. Та самая женщина из бухгалтерии, которую система сломала, чтобы исполнить чье-то больное желание.
– Что это? – Снежана подняла голову, следуя за его взглядом.
– Это… – Аркадий с трудом поднялся на ноги. – Это его последний подарок. Мне.
Он не знал, что его ждет по этому адресу. Новая ловушка? Насмешка? Но инстинкт гнал его вперед. Это была последняя ниточка, связывающая его с этим кошмаром. Ему нужно было ее оборвать.
Он молча вышел из клетки. Снежана, после мгновения колебания, поплелась за ним. Они шли через опустевший, задымленный ангар. Эльфы разбрелись, кто-то спал, кто-то тихо плакал, кто-то просто сидел и смотрел в стену. Магия и технологии умерли, оставив их в непривычной, пугающей реальности.
Они вышли на улицу. Город был неузнаваем. Улицы были завалены мусором, битым стеклом, перевернутыми машинами. Воздух пах гарью, блевотиной и сексом. Повсюду были люди – кто-то спал на тротуарах, кто-то бесцельно бродил, кто-то пытался привести себя в порядок. Хаос закончился, оставив после себя похмелье цивилизации. Похмелье, которое будет длиться очень долго.
Они шли молча, пробираясь через руины праздника. Никто не обращал на них внимания. Все были слишком поглощены собственным крахом.
Адрес привел их к старому, серому панельному дому. Подъезд был темным, в лифте пахло мочой. Они поднялись на четвертый этаж. Аркадий постучал в дверь 45.
Дверь открылась не сразу. Потом щелкнул замок, и на пороге появилась она. Анна. Та самая женщина. Она выглядела на десять лет старше. Лицо осунувшееся, под глазами тяжелые мешки, в глазах – пустота, которую он видел в своем отражении все эти годы.
– Вам чего? – ее голос был безразличным, безжизненным.
Аркадий не знал, что сказать. Извиниться? Это прозвучало бы как насмешка. Объяснить? Это было бесполезно.
– Меня… прислали, – пробормотал он. – Проверить, как вы.
– Жива, – отрезала она и попыталась закрыть дверь.
В этот момент из глубины квартиры послышался детский плач. Женский, не ребёнка. Истеричный, горловой. Анна замерла, и ее каменное лицо на мгновение исказилось гримасой боли.
– Это… дочь, – тихо сказала она, больше не пытаясь закрыть дверь. – Она не выходит из комнаты. С тех пор… с тех пор как то видео… Она не говорит, не ест. Только плачет.
Аркадий почувствовал, как что-то сжимается у него в груди. Он был виноват. Прямо или косвенно, но он был виноват в этом. Его творение сломало не только ее, но и ее дочь.
Снежана, молчавшая все это время, шагнула вперед.
– Можно я… можно я попробую с ней поговорить? – спросила она, и в ее голосе не было ни капли привычного цинизма. Только неуверенность и какая-то хрупкая надежда.
Анна смерила ее усталым взглядом, потом пожала плечами и отошла от двери, позволяя войти.
Снежана медленно прошла в квартиру, по направлению к плачу. Аркадий остался стоять в дверном проеме.
