"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада

Лукия ожидала, что Вернон захочет сам поговорить с Альдой. Капитан сильно сомневалась, что у него внезапно проснулись нежные отцовские чувства. Она лишь допускала, что он воспринимает Альду как ценный ресурс, который нужно сберечь.

Возможно, так оно и было, но Вернон к телепатке все равно не пошел. Когда они с Лукией пересеклись в коридоре станции, номер 1 бросил:

– Просто оставьте ее в покое. Не каждая скорбь терпит похлопывания по спине и ложь о том, что все будет хорошо.

Лукия лишь плечами пожала. Она и не собиралась притворяться подружкой Альды, предлагающей разговоры по душам. Капитан этого просто не умела.

Кигану тоже досталось. Хилеры на станции быстро исцелили его раны… по крайней мере, внешние. Но не похоже, что электрокинетика так уж беспокоили травмы тела. Он сейчас большую часть времени проводил в зале тренировок, запуская одну симуляцию за другой. Лукия не уточняла, какие именно битвы имитировал компьютер. Зато она знала, что для разработки этой программы Киган запросил план Нового Константинополя.

Соотнести одно с другим было несложно. Он, похоже, снова и снова проживал тот день, пытаясь понять, мог ли он что-то изменить, в чем его ошибка. Однажды ему придется признать, что ошибки не было, просто порой обстоятельства невозможно предугадать. От этого не станет легче – скорее, наоборот.

Стерлинг не мог сидеть без дела, это оставляло ему слишком много времени на тревогу – и сожаления. Он напросился в большую проверочную комиссию, призванную оценить действия всех подразделений космического флота и понять, можно ли было предотвратить трагедию на Марсе. Лукия сильно сомневалась, что кто-то будет наказан за случившееся, даже если вдруг найдут виноватых.

Ну и конечно, был Рале. Лукия ни с кем не обсуждала то, что с ним произошло – и могло произойти. Даже со своей командой. Она просто оставалась рядом, хотя умом понимала, что ничего не смогла бы изменить. Так было легче.

Рале пережил эвакуацию с Марса, его сумели довезти до военной клиники. Там началась череда долгих, бесконечно тяжелых операций. Лукия не набрасывалась на врачей с расспросами, она вообще ничего не говорила. Она просто сидела в зале ожидания – абсолютно неподвижно, так, как обычный человек не выдержит. Пока у нее не было новых миссий и назначений, это даже не считалось нарушением.

Операции были долгими и трудными. Одна, потом вторая, третья… Сначала работали люди, потом специальный корпус прислал усиление в виде команды хилеров. Не только для Рале, больница была переполнена пострадавшими.

Лукия ждала до тех пор, пока к ней не вышел представитель администрации специального корпуса. Капитан его не знала, но по форме видела, что это не какой-нибудь мелкий клерк, это один из руководителей. Она не была польщена тем, что с ней решил лично побеседовать человек такого уровня. Лукия знала: чем выше чин гонца, тем хуже вести он приносит.

– Я ожидала, что со мной поговорит кто-то из медиков, – только и сказала она, поднимаясь навстречу администратору.

– С Майроном работали несколько бригад – наших и из других подразделений. Я решил передать вам полную информацию, от всех сразу.

– Я слушаю, – кивнула Лукия. Она обнаружила, что спокойствие, хотя бы внешнее, требует от нее все больше усилий. Это тоже следовало скрыть.

– Состояние Майрона удалось стабилизировать. Все операции он перенес успешно и жить будет.

– Но? Простите мне мое легкое нетерпение, прошу. Просто мы оба знаем, какие интонации указывают на неизменное «но» в разговоре. И любые хорошие новости в этом контексте – лишь попытка разбавить плохие.

Администратор не стал спорить и указывать на то, что ее реакция подозрительно похожа на эмоциональную. Он лишь тяжело вздохнул:

– К сожалению, вы правы. Майрон стабилен – но травма головного мозга оказалась слишком тяжела. Пока мы вынуждены держать его в искусственной коме. Это не означает приговор, просто быстрого решения уже не будет, быстрые не помогли. Речь сейчас идет не о том, чтобы сохранить за ним возможность использовать телекинез. Мы не знаем, как привести его мозг в состояние, пригодное для полноценной жизни.

– Я успела изучить травму, пока мы были в дороге, – указала Лукия. Образы тех часов до сих пор стояли у нее перед глазами. Все: от момента, когда она вытаскивала Рале из-под обломков, до того времени, когда у нее появилась возможность смыть с себя его кровь. – Я изначально подозревала, что обычная медицина не справится. Но что же хилеры?

– У хилеров сейчас свои трудности.

– Я знаю про смерть номера 2. Поверьте, для меня это не просто строка в отчете. Но я знаю также и то, что Римильда Фревилл не была единственным сильным хилером на весь космический флот.

– Тут все очень непросто, – вздохнул администратор. – Хилеры получают номера по общему уровню способностей. Но при этом у них, в отличие от других подразделений, сильнее проявляется специализация. Действующий номер 1, например, скорее хилер боевого толка.

– Тот, кто разрабатывает болезни, а не лекарства, – сдержанно улыбнулась Лукия. Ничего веселого в этой улыбке не было.

– Это тоже необходимо. Капитан, поймите… Мозг – сложнейший орган в человеческом теле. Для того, чтобы работать с ним, мало сильных способностей, это не тот орган, который можно вернуть к некому исходному состоянию – и все будет прекрасно. Мозг требует тонкой работы, иначе не восстановятся его функции. Такая работа подразумевает не только предельно высокие способности, но и определенные знания. Ирония в том, что могущественные хилеры не так часто хотят тратить время на получение подобных знаний, они и без того занимают достаточно высокую позицию.

Оценить эту иронию Лукия не могла. И о том, что у Римильды нужные знания как раз были, предпочитала не думать.

– И что теперь? – спросила капитан. – Что ждет Майрона дальше?

– Пока – медицинская кома. Мы сейчас ищем хилера, который возьмется за восстановление мозга.

Администратор не соврал ей, Лукия чувствовала это. Однако и всю правду он не сказал, тут тоже догадаться несложно.

Например, он умолчал о том, что Рале никогда не будет приоритетным пациентом. Слишком сложная у него ситуация, слишком тяжелые травмы… и слишком низкий номер. Возможно, хилер с нужными навыками просто не возьмется за операцию, посчитав, что цель недостаточно важна.

О том, что будет тогда, Лукии и спрашивать не требовалось. Отключение от аппаратов жизнеобеспечения… И подтверждение того, что на Марсе Рале все-таки не выжил, она просто позволила себе обмануться.

Тяжелые мысли вернулись, подкрепленные новыми знаниями. «Северная корона» с каждым днем становилась все более далекой – и уже, пожалуй, потерянной.

Ансгар Фетъе не хотел тратить время на эту дурацкую церемонию. Никакого практического толка от нее не было, одни лишь сентиментальные сопли, от которых Легиону следовало бы отказаться. Однако руководство решило иначе, а глава научного отдела предпочел не нарываться, на него и так теперь было направлено слишком много косых взглядов.

Настоящего беспокойства он не испытывал, он давно уже подстраховался: документов, способных его разоблачить, больше не существовало. Однако комиссия, составленная космическим флотом, все равно нервировала Ансгара. Поэтому он готов был подыграть, изобразить вселенскую скорбь вместе с остальными, а потом быстренько уйти в отпуск и ближайшие месяцы провести на какой-нибудь курортной станции, о которой никто не помнит.

Но всему свое время, суета не помогает никогда, а уж в таких ситуациях – тем более. Поэтому Ансгар прибыл вместе с остальными на Землю, добрался до центральной базы Легиона и теперь сидел в самом большом зале, отведенном для общих собраний.

Зал был построен по принципу амфитеатра: поднимающиеся ряды кресел, ярко освещенная сцена. Здесь никто не сидел вплотную, между местами оставили значительное расстояние. Сюда допускались только действующие легионеры и высшее руководство, все они привыкли к комфорту.