Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ) - Алмазный Петр

Но Мастерс прекрасно знал русский и радостно захихикал мне на ухо:

— О, йес, мистер Медведефф! Этот пересказ «по мотивам» просто прекрасен. Пала-сс-шенко говорит политически грамотнее, чем вероятный будущий советский генсек? Это действительно любопытный материал.

Восторгам Мастерса не было конца. Я же, не дожидаясь конца выступления, встал и вышел.

За спиной слышались овации. Депутаты Парламента стоя приветствовали Горбачева. Михаил Горбачев со скромной улыбкой на лице, раскланивался. Раиса Максимовна за его спиной просто сияла. Эти двое чувствовали себя на вершине мира.

Чисто по-человечески я даже немножко посочувствовал Горбачеву. Пустой, тщеславный человечек, оказавшийся не на своем месте и попавший в жернова истории. В народе таких людей называют балаболами. Вряд ли бы он поднялся выше регионального руководителя, если бы не амбиции Раисы Максимовны.

А вот Рая, как я знал, была перфекционисткой до мозга костей. Он всегда планировала каждое событие, устраивала многочасовые репетиции выступлений, заботилась об имидже — как об имидже мужа, так и своем собственном. Организаторские способности у Раисы Горбачевой действительно имелись, чего не скажешь о ее незадачливом супруге.

Михаил Горбачев в моей прошлой реальности прожил весьма долгую жизнь. Господь отмерил ему очень солидный срок пребывания на нашей грешной земле, но еще дольше его будут проклинать — в каждом доме огромной страны, развалившейся под его нескончаемые речи. Разумеется, он не в одиночку все это устроил, да и сам по себе являлся скорее инструментом, чем первопричиной развала. Но если бы не его некомпетентность и ряд прямо-таки преступных инициатив, то ситуацию можно было спасти даже в тех непростых условиях. По крайней мере я верил в это всю свою жизнь и верю до сих пор.

Надеюсь, в этот раз все сложится иначе…

После выступления в парламенте нас ждал прием у премьер-министра Джеймса Каллагэна в загородной резиденции Чекерс, примерно в 65-ти километрах от Лондона.

День выдался, на удивление, солнечным. И картина была просто пасторальной.

Наш кортеж из четырех автомобилей подъехал по длинной подъездной дороге к красивому старинному особняку, сложенному из красного кирпича. Здание окружали идеально подстриженные лужайки. Во дворе на большом круглом газоне, окруженном гравием, возвышалась женская статуя.

Машины пересекли двор, подъехав прямо к крыльцу, где нас встретил лично премьер-министр.

Каллагэн — высокий, крупный мужчина с тяжелыми чертами лица. Взгляд его тоже был тяжелым, особенно, когда он увидел выходящую из «Роллс-Ройса» чету Горбачевых. Но положение обязывает — и он расплылся в любезной улыбке.

Каллагэна за глаза называли «Джентльмен Джим» и своей репутацией галантного кавалера премьер-министр очень дорожил. Он подал руку Раисе Максимовне, помог ей выйти из автомобиля, и тут же поспешил встретить вторую даму — доярку.

Зинаида Фомина застенчиво улыбнулась, чуть не споткнулась — и густо покраснела.

— Да что ж вы, не надо, я как-нибудь уж сама из машины-то выберусь, — почти виновато бормотала она.

Большой Джим, элегантно поддерживая ее, помог выйти женщине из машины и, низко склонившись, поцеловал ее крепкую руку. Доярка смутилась окончательно, еще больше зарделась и уже не могла больше произнести ни слова.

Премьер-министр что-то сказал по английски и находившийся неподалеку Сергеев тут же перевел:

— Я целую руки рабочих, потому что эти руки создают тот мир, в котором мы живем. Извините, может быть это звучит немного высокопарно, но это так.

Взяв под руку Зинаиду Васильевну, он прошел к Раисе Максимовне, которая с высокомерным видом стояла у машины.

— Миссис Горбачефф, пройдемте! — и подал ей правую руку. — В окружении двух таких прекрасных женщин я и сам начинаю чувствовать себя лучше и моложе.

Я на секундочку заглянул в мысли Горбачевой. В данный момент она считала унизительным оказаться наравне с дояркой, а потому такие комплименты английского джентльмена ее отнюдь не радовали. Тем не менее, Раиса Максимовна понимала, что теперь уж точно не время для скандалов, и кое-как взяла себя в руки. Изобразила широкую улыбку и, сменив гнев на милость, принялась громко трещать на своем «идеальном» английском. Она думала, что выглядит сейчас благородной светской дамой. Правда, тон ее был менторским и напоминала Рая сейчас скорее экскурсовода, чем истинную леди.

— Я так понимаю, мы сейчас проследуем в это здание, построенное в шестнадцатом веке, но сильно перестроенное в середине девятнадцатого века? Я знаю о нем немало. В начале нашего века сэр Артур Ли заполучил этот дом благодаря инициативе и даже финансовой поддержке своей жены — это особо интересный нюанс, прошу заметить…

— Да-да, все именно так и было, вы хорошо знаете историю английской архитектуры — попытался перебить ее речь комплиментом премьер-министр. Но это оказалось не так-то просто сделать — Раиса продолжала «умничать»:

— Но в тысяча девятьсот семнадцатом сэр Артур Ли передал дом в собственность государства. С тех пор эта резиденция не перестраивалась, насколько я знаю. А сейчас мы войдем в большой зал приемов…

Гостеприимная улыбка сползла с лица Каллагэна. Даже этого многоопытного политика раздражало назойливое щебетание Горбачевой. Из последних сил он все-таки продолжил изображать вежливое гостеприимство:

— Если бы я знал, как сильно вы интересуетесь нашей историей, то пригласил бы на прием кого-то из оксфордских профессоров. Вы бы наверняка нашли с ним общий язык, а он бы помог углубить ваши и без того познания.

Было заметно, что Раиса восприняла эту саркастическую лесть как заслуженный комплимент. Она даже вздернула повыше подбородок, гордясь собой.

— Впрочем, вот мой дворецкий, — продолжал Каллагэн, — он вам подробнее расскажет историю этого дома и проведет вас по всем его закоулкам.

И премьер спихнул опешившую Раису Максимовну человеку в черном фраке и ослепительно белой рубашке. Тот встал рядом с Горбачевой и галантно подставил ей согнутую в локте руку. Ей не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться предложением и под ручку пойти с дворецким осматривать дом.

Оставшись без супруги, Горбачев тоже растерялся.

— Я бы вот хотел обсудить еще мое последнее выступление в палате общин… — пролепетал он неуверенно.

— Мистер Горбачев, — снова расплылся в улыбке Каллагэн, — вы не перестаете думать о работе! Но для этого существуют официальные встречи, а сейчас вы в гостях в моем загородном доме. Давайте пока отдыхать, а дела подождут. Возможно, вам тоже будет любопытно взглянуть на образец викторианской архитектуры? Тем более, что ваша очаровательная жена большой специалист в этом вопросе.

Горбачев нахмурился озадаченно. Не мог разобрать, над ним потешаются или здесь такие правила гостеприимства. А меня радовало другое — щелчки фотокамер. Несколько получивших допуск журналистов, включая «товарища Мастерса» продолжали делать свою работу. И подобные сцены наверняка могут подарить общественности хорошие кадры с не самыми приятными выражениями лиц горбачевской четы.

Спустя некоторое время всех нас пригласили за стол. Обед проходил в довольно демократической атмосфере. Каллагэн блистал остроумием, рассказывал забавные истории, анекдоты, но всеми силами старался обходить обсуждение политических моментов. А Горбачев, напротив, всеми силами пытался перевести разговор на политику. Кончилось тем, что премьер-министр переключил свое внимание с семьи Горбачевых на парочку наших депутатов из народа. Впрочем, сделал это корректно и дипломатично, в своем духе — Горбачевы даже не заметили подвоха и не обиделись. Ведь и вправду, рабочий и колхозница — официальные члены делегации, а вниманием их обделили, так почему бы вежливому британскому премьеру не пообщаться о пустяках и с ними тоже.

Береговому Каллагэн пообещал устроить экскурсию на станкостроительное предприятие.

— А для вас, любезная Зинаида Васильевна, — переводил Сергеев, — я распоряжусь устроить посещение передовой фермы в Шотландии.