Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан

16 ноября начался заключительный этап операции «Тайфун» — плана немецкого генерального штаба по захвату Москвы. Вместо удара по Серпухову, как ожидало советское командование, немцы начали наступление по Волоколамскому шоссе. Основной ударной силе немцев, 2-ой танковой дивизии вермахта в составе 132-ух танка разных типов, противостоял довольно сильно потрепанный 1075-ый стрелковый полк Красной Армии, оказавшийся на острие немецкой атаки.

Казалось бы, несопоставимые силы. Против танковой армады опытного врага, успевшего повоевать в Испании, Франции и Польши, стояли недавно мобилизованные бойцы и командиры, не имевшие толком военного опыта. В пользу немцев было и то, что советские силы на этом участке фронте испытывали острый недостаток в артиллерийском вооружении. Приданные 316-ой дивизии артиллерийские дивизионы были сосредоточены на других участках обороны, где и ожидался наиболее сильный натиск немцев.

Все «играло» на руку немцам. Закаленные в боях немецкие части просто физически должны были с легкостью прорвать оборону у разъезда Дубосеково, выйти на Волоколамское шоссе, откуда открывался прямой путь на Москву. Командование 2-ой танковой дивизии, убедившись в выигрышном для себя раскладе сил, уже готовилось открывать шампанское и писать победные реляции, как случилось то, что кроме как чудом и нельзя было назвать.

Почти неделю в районе Волоколамска шли ожесточенные изнурительные бои. Воспользовавшись просчетами советского командования, немцы смогли продавить оборону Красной Армии в среднем на глубину до десяти километров. Были захвачены деревня Жданово, Нелидово, Большое Никольское, Петелино. 316-ая дивизия под командованием генерала Панфилова медленно пятилась в сторону Москвы, судорожно цепляясь за каждый населенный пункт и стачивая силы врага.

В Кремле создалось впечатление, что враг вот-вот выйдет на оперативный просто и его моторизованные части «рванут» прямо на Москву. В спешном порядке в район Волоколамска начали перебрасывать подкрепления. Из резерва верховного главнокомандующего были выделены два батальона тяжелых танков КВ-2, три стрелковые дивизии.

25 ноября стало окончательно ясно, что наступательный порыв врага иссяк. Понесся в ходе наступления гигантские потери, особенно в танках, немцы на отдельных участках фронта начали переходить к обороне.

Именно к этому времени и относятся первые упоминания о героическом сражении горстки бойцов панфиловской дивизии с немецкими танками. Сообщения об этом были самыми противоречивыми, нередко противоречащими друг другу. Дивизия понесла серьезные потери, многие из командиров и участников тех событий погибли, часть донесений была уничтожена при отступлении или просто утеряна. В донесениях и рапортах разнилось буквально все — и число павших героев, и количество уничтоженных танков, и обстоятельства боя. Во всех известиях о бое у разъезда Дубосеково в районе Волоколамска совпадала лишь одно обстоятельство. Все, как один были убеждены, что именно там 2-ая танковая дивизия немцев нанесла свой главный удар, и только героическая оборона гвардейцев-панфиловцев не дала ей прорваться к Москве.

Газета «Красная звезда», 28 ноября 1941 г.

«О 28 павших героях»

'Далеко по советской земле разнеслась весть о подвиге двадцати восьми гвардейцев-панфиловцев, сложивших свои головы на поле брани. Мы еще не знали всех подробностей их гибели, еще не были названы имена героев, тела их еще покоились на земле, захваченной врагом, но уже обходила фронты молва о сказочной доблести двадцати восьми советских богатырей.

Только теперь нам удалось восстановить полную картину гибели горстки храбрецов-гвардейцев.

Это было 16 ноября. Панцирные колонны врага находились на Волоколамском шоссе. Они рассчитывали, не останавливая заведенных моторов, ворваться в Москву. 316-я стрелковая дивизия, ныне 8-я гвардейская краснознаменная имени генерала Панфилова, преградила им дорогу. Товарищ Сталин отдал приказ — задержать немцев во что бы то ни стало. И на пути гитлеровцев выросла непреодолимая стена советской обороны.

Теперь мы знаем, что прежде, чем двадцать восемь героев, притаившихся в окопчике у самого разъезда, отразили мощную танковую атаку, они выдержали многочасовую схватку с вражескими автоматчиками.

…Воспаленными от напряжения глазами политрук Клочков посмотрел на товарищей.

— Тридцать танков, друзья, — сказал он бойцам — придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва…'.

Кремль

Кабинет Сталина

В кабинете было непривычно тихо. Лишь поскрипывание паркета под сапогами Сталина и его глухое покашливание изредка нарушали тишину. Не издавал ни звука Берия, молча сидевший с толстой папкой за столом.

— … Гм, значит, говоришь, все эти статьи в газетах, эти наградные донесения, рапорты вранье? — наконец, прервал молчание хозяин кабинета. Голос был глухой, тяжелый, явно выдавая его недовольство. — Так?

Разговор шел о подвиге 28-и гвардейцев-панфиловцев, которые, как утверждалось в донесениях с фронта, в течение суток уничтожили больше 30-и немецких танков, четвертую часть 2-ой танковой дивизии вермахта. Известие об этом невероятном бое уже «гремело» по всей стране. О нем читали на страницах союзных газет, заводских многотиражек, боевых листков; о нем рассказывали на собраниях коллективов, встречах с трудящимися и крестьянами, школьниками и студентами; о нем писали песни, ставили героические пьесы. На заводах, колхозах и совхозах уже появлялись передовые бригады, носящие имя 28-и гвардейцев-панфиловцев. Пошли первые заявки от скульпторов с предложением увековечить память об этом героическом бое.

Словом, до прихода Берии с материалами неоконченного расследования все было ясно и понятно. Советский народ в лице 28-и бойцов Панфиловской дивизии в очередной раз продемонстрировал, что слова «Родина», «честь» для него не пустые слова, а неотъемлемая часть жизни, его ценностно-смысловой стержень. И повсеместное чествование героев, и увековечивание памяти об этом бое — есть важное и чрезвычайно ответственное дело для страны во время страшной войны.

Однако сейчас появился вопрос, а так ли это было на самом деле?

— Лаврентий, давай еще раз, и без эмоций.

— Понял, товарищ Сталин. Итак, Просматривая наградные листы я встретил в них большое число нестыковок. Сначала махнул рукой. Во время боя всякое бывает — что-то забывается, что-то кажется другим. Но потом решил проверить, и тут такое выяснилось…

Он открыл свою папку и начал вытаскивать из нее документы — потрепанные наградные листы, рапорты с рваными краями, смятые листы донесений. Отдельно выделялись гербовые документы с показаниями.

— Что не было никакого боя? Наврали для красного словца? — угрюмо спросил Сталин, прерывая наркома. Чувствовало, что виновному точно не поздоровиться. — И кто же такой умный?

Берия после недолгого молчания продолжил.

— Нет, товарищ Сталин, бой, действительно, был, но совсем не такой, как везде описывают. Оказалось, многие из тех бойцов, на которых посмертно подали наградные листы, живы и отлично себя чувствуют. Вот у меня есть список, где девять бойцов из двадцати восьми живы и сейчас проходят лечение в госпиталях.

На стол перед Сталиным лег лист с фамилиями, куда он глянул лишь мельком.

— Это ведь не все?

Берия хмуро кивнул и продолжил.

— Мои сотрудники переговорили с каждым из этого списка и выяснили, что все они воевали на других участках фронта. Никого из них не было у разъезда Дубосеково.

— Дальше.

Сталин был мрачнее тучи.

— Еще полное несовпадение с числом уничтоженных танков, товарищ Сталин.

— Приписали лишнего? Сколько? 20, 10?

— Нет, товарищ Сталин, больше, — почему-то замялся нарком, в руках которого появился еще один документ. — В руки нашей разведки попал один документ с той сторону. Разведчики умыкнули одного капитана из штаба этой самой 2-ой танковой дивизии, и нашли у него вот эту самую бумагу. Командование дивизии докладывает в Берлин, что дивизия практически полностью потеряла боеспособность. Немецкая группировка, судя по этому документу, в течение 16 ноября у разъезда Дубосеково потеряла половину боевых машин: 62 танка из 134. В числе них числятся все тяжелые и большая часть средних танков. Понимаете, товарищ Сталин?