Ловкач - Ник Перумов

Она первая протянула мне обе руки. Протянула так, словно знала меня уже тысячу лет, в разных мирах, под разными небесами. Смотрела в глаза мне так, словно видела в них бесконечность.

И в тот миг всё, что было запечатано, дрогнуло.

Мир вокруг, Фонтанка, камень, набережная, ограда — всё расплылось, как отражение в зыбком стекле.

Я увидел себя. Настоящего.

Не человека — нечто иное.

Высокий, иссечённый шрамами, лишённый кожи, поверхность тела — сплошь обнажённые мышцы и сухожилия. Гигантский рот, настоящая пасть, от уха до уха, распахнутый, словно капкан, так что видны ряды нечеловечески острых зубов. Единственный глаз горит алым, и он — в середине лба.

Как они говорили, те, кого я помнил как соратников?..

«Ты слишком усердно старался»? «Ты стал подобен врагу»?

Что-то такое, да. Они казались мне чудовищами, себя же я видел человеком.

Разумеется, они не лгали. Я был одним из них, просто отказывался поверить в самую что ни на есть обыденную вещь.

А ещё я видел вокруг себя конструктов, тех самых. Скакун Логоса, Пожиратель Сигнатур, Арбитр Излома; прежде они казались мне элегантными проекциями моей воли, чем-то вроде изысканных шахматных фигур, изящными средствами решения трудной задачи.

Уравнениями, если угодно. Формулами.

Они ими не были.

Моя воля — воля чудовища — чудовищ же и творила, ничего иного она творить не могла. Послушные, как псы, сотканные из силы Астрала, из прозрачного пламени, они несли мою волю, моё сознание, мои приказы.

Я тогда верил, что очищаю и освобождаю. Что старое и отжившее нужно сжечь, чтобы возникло новое. Что равнины жизни нужно удобрить пеплом, помогая подняться молодой поросли.

И я вновь видел тот самый город. Стройные башни светло-серого камня над зелёным морем джунглей, барельефы, где запечатлены были не спасшие никого магические формулы; я вновь командовал штурмом, я направлял своих конструктов; каждый из них — продолжение моей воли.

Каждая вспышка — решение, выверенное, как ход в шахматах.

Ни злости, ни жалости. Только расчёт.

Мои формулы, казалось мне, были лучше, сильнее, вывереннее. Но не только. Вот лопнул один из сияющих барельефов; раньше память моя тут останавливалась, сейчас же она уверенно пошла дальше.

В густых джунглях, невдалеке от стен, начал распускаться серый цветок — это пошёл в стремительный рост один из Узлов, заякоренный в самой плоти этого мира. То, что изливалось из него, то, во что он обращался, не было ни огнём, ни водой, ни чистой силой, ни мощью Астрала.

Это была гниль. Всепобеждающая плесень, та самая, что обращает в ничто всё отжившее и умершее, возвращая питательные вещества обратно в землю, чтобы великий цикл жизни и смерти повторился бы вновь.

Теперь я слышал крики — тысячи голосов за стенами обречённого города; ведь плесени не знакомо милосерди, с ней невозможно договориться, её бессмысленно просить о пощаде.

Плоть мира рвалась, и из её разрезов изливалось то, что мы называли Лигуором.

Я видел, как рождается Бесформенное.

Как сама ткань пространства корчится, подчиняясь моей команде, но уже не мне —

тому, кто стоял за мной. Кто шептал, что всё под контролем. Сила текла сквозь меня, и я чувствовал себя Богом — пока не понял, что это не я творю, а через меня творят.

Что мною пользуются.

Что я — канал, сосуд, орудие, не более того.

И теперь, глядя в глаза женщины передо мной, я понял: она не память, она — зеркало.

Через неё я видел себя тогдашнего, когда верил, что очищение — это благо.

Я почувствовал, как в моей голове рушатся замки, засовы и запоры. Всё то, что я выстроил сам, чтобы не сойти с ума.

Замок за замком. Стена за стеной.

Я видел, как руки мои, тогда — не человеческие, изрыгают молнии, как я отдаю команду: «снести всё до основания».

Как над городом поднимается воронка Лигуора — и падает обратно, превращая всё живое в прах. Как кричит она — та самая девушка у ворот, застывшая над раненым магом, в рубахе с защитными рунами, что ни его, ни её не защитили. Тогда она показалась мне забавной; сейчас я видел её глаза, читал в них жуткую, неутолимую ненависть и вспомнил, наконец, её горячечный шёпот, словно бред умирающего — «Я найду тебя. Найду и убью. Вернусь и убью!..»

Мне стало смешно.

«Меня не так просто убить», — ответил я ей тогда высокомерно.

Сейчас я словно заново глядел ей в глаза и узнавал. Узнавал с холодным осознанием, что судьба-таки нагнала меня.

От автора:

Киборги и эльфы, волшебники и хрущёвки, вампиры и обычные гопники. Вместо наследника древнего рода — выпускник интерната для неудачников! Новая история от Капба https://author.today/reader/454438

Глава 25

Нить и Разлом

Она всё поняла сразу, но всё же рук не отняла.

Пальцы — лёгкие, тёплые, почти невесомые — удерживали мои, и крылось в них столько живой силы, что даже осознав, кем стал в действительности, я удержался, не сорвавшись в слепой ужас. В глазах её — да, плескался страх, он вспыхнул там, не спрячешь, но не тот, что лишает человека и сил, и воли; не паника. Скорее, осознание цены увиденному.

И всё-таки она не отступила.

— Смотрите на меня, — сказала Александра тихо, будто боялась спугнуть. — Не в Астрал. На меня.

Я попробовал. Мир качнулся, пределы его сделались мягки и упруги. Лицо княжны заполнило собой почти всё, но я всё равно на миг снова увидел себя истинного, без кожи, с пастью до ушей, с красным глазом во лбу… и тут же — её зрачки, зелёным огнём прожигающие мой страх; глаза, в которых хватит места и моей хищной памяти, и её решимости удержать меня здесь, на петербургском граните.

— Дышите, — шепнула она. — Вдох. Выдох. Дышите. Со мной.

Я