Полдень, XXI век, 2008 № 11 - Яна Юрьевна Дубинянская

...Женька рассказывал.

— Интересная тема, — прервала я.

Он вздрогнул, словно споткнувшись с разгону, однако тут же просиял и предложил воодушевленно:

— Хочешь, я попрошу, чтобы тебя направили к нам в лабораторию? Нам как раз не...

— Что ты делал в городе?

Не стала уточнять, где именно и в каком виде. Поймет.

Он, конечно, понял. Воодушевление сошло с лица, расползлось, как талый снег под ногами. А затем его лицо словно подернулось тонкой корочкой льда. Сказал отчетливо, с хрустом, будто проламывая ее каблуком:

— Прости, но это мое личное дело. Шарашка тут не при чем. Не проецируй на себя, это бессмысленно.

— А Николай?

— Николай... — Женькино лицо постепенно оттаивало. — Ты, его, наверное, плохо помнишь по универу, он же не с нами учился. Он такой. У него дружба всегда была на первом месте. Все равно я не имел права его втягивать... Ладно. Не будем об этом больше, хорошо?

— Один вопрос еще можно? — быстренько переглянувшись с Димкой, я снова смотрела в упор. — Что вам за это было?

Пауза. Первая ощутимая пауза за все время нашего разговора.

— Ничего, — наконец сказал он. — Ничего нам за это не было.

— Потому что вы в компенсацию привезли меня?

Вторая минута молчания. Димка заерзал, закачался на стуле, затем встал и подошел к аппарату; не сломал бы там что-нибудь. Но прикрикнуть, отозвать его было нельзя. Я держалась взглядом за Женькины глаза. Он должен первый. Заговорить, нарушить тишину. .

— А ты злая, Алла, — выговорил негромко, сквозь зубы.

— Да уж, не скажи.

— Ты так ничего и не поняла.

— А ты, бедненький, старался, объяснял... Мне одно любопытно: а если б я оказалась полной дурой? Нулем без палочки по результатам тех долбаных тестов?! Абсолютно бесполезной для вашей шарашки — что тогда?!

— Ты не могла оказаться полной дурой.

— Почему? Как известно, женщины замужем стремительно глупеют. Особенно во время беременности. И особенно если...

Димка что-то нажал в автомате, и тот отозвался утробным свистом и бульканьем сифона. Я вздрогнула. Молчать. Не надо, не продолжать, не позволять себе сорваться с катушек, не...

— Дим, не трогай ничего, ладно?

— Я только... — обернулся, напоролся на мой безумный взгляд, понял. — Хорошо, мам.

Женька встал, подошел к нему, кажется, хотел потрепать по плечу или погладить по голове, но Димка превентивно отступил на шаг в сторону. Сотрудник шарашки, счастливый, в общем-то, человек, если не считать некоторых невыясненных личных дел, привычно пробежался пальцами по кнопкам и забрал с подставки дымящийся стаканчик кофе. _

— Куда теперь? — спросила я его в спину. — Покажешь мне место работы?

Обернулся, отпил, поморщился:

— Да ну его... Обед скоро.

* * *

— Вечером выставляешься, — предупредил Коля. — Ты морально готова?

— Что? Ну, во-первых, я не готова материально...

Во-вторых, Димка опять ничего не ел. Возил полную ложку, словно груженый корабль, туда-сюда по борщу, иногда чуть приподнимал над тарелкой, кренил набок, аккуратно сливая содержимое, и за все время пару раз донес практически пустую до рта. Делать замечания, уговаривать, заставлять при посторонних было категорически нельзя.

Из посторонних, кроме Женьки и Коли, за столиком на шестерых сидели молодой человек, похожий на Женьку, как родной брат, только действительно в очках, и маскулинная девушка с короткой стрижкой и крупными руками. Ели энергично, целеустремленно, переговаривались коротко, сплошными профессионализмами. Столик был отгорожен от прочих белой ширмой полутораметровой высоты, и, если встать, можно было бы разглядеть людей за соседним столиком и даже, наверное, макушки тех, кто размещался дальше. Но я не вставала.

— Насчет материально не волнуйся, — Николай смачно заглотнул ложку борща. — Руководство приветствует вхождение нового сотрудника в коллектив и все такое. Ну, и мы не с пустыми руками заявимся, будь спок.

Женька и его клон в очках синхронно кивнули. Девушка доела первое и резким движением поменяла перед собой местами тарелки. Димка проследил за манипуляцией тоскливым взглядом. Я опустила глаза к своей тарелке, полной почти до краев; хорошенький пример. Зачерпнула, поднесла ко рту. На вкус борщ был как трава. Или мне так показалось.

Маразм какой-то. С чего это вдруг я должна «выставляться»? — не определившись еще, где я нахожусь, на каком свете, в убежище или в ловушке, не дав, по сути, ни на что согласия! — совершеннейший маразм...

— Корпоративная традиция, — в такт моим мыслям сказал Женька. Или тот, второй.

В шарашке?!

— У вас для этого есть специально отведенное место? — постаралась вложить во фразу побольше сарказма, и вышло, похоже, неуместно: все, включая большерукую девушку, подняли головы и воззрились на меня. Димка сглотнул и наконец-то съел полную ложку, поморщившись, как от уксуса.

— Для чего? — переспросил Коля. — А-а... Нет, мы после работы прямо к тебе. Не выгонишь?

Он смотрел на меня чуть искоса, прищурив глаза, в бороде пряталась смешинка и висела пара тоненьких кусочков свеклы. Заросший, в свитере грубой вязки, Николай гораздо меньше, чем Женька, изменился с недавних пор загадочного бомжевания, а потому иррационально вызывал куда больше доверия. Я улыбнулась в ответ.

— Посмотрим.

Девица на том конце стола серьезно кивнула.

* * *

Димка спал.

Он отключился сразу же, как только мы вернулись до... тьфу, какое там домой, в коттедж. Я пару минут недоуменно таращилась на стол, где громоздились багеты и фрукты, баночки с икрой, маринованными грибами и оливками, сыры и балыки в вакуумной упаковке, колбасы и зелень, аккуратно стояли по росту бутылки минеральной воды, вин, водки и коньяка. Потом обернулась — а сын уже сопел наискось кушетки, одетый, в одном сапоге. Разула, кое-как раздела и провела в спальню сонного, на автопилоте. Бедный Димка.

Он таскался за мной стоически, без единого звука, хотя вообще-то давно должен был начать потихоньку ныть и канючить, еще в ближайших к выходу лабораториях, которые мы пробежали галопом, не притормозив ни у одной конструкции, представляющей жгучий интерес для мальчика шести лет. Затем, дальше и ниже, уже не было дневного света, только длинные лампы и медитативные картинки в ложных окнах, не было аппаратуры, одни письменные столы с ноутбуками и небрежные кивки в ответ на быстрое «здесь у нас