Инкубы - Эдвард Ли

- Тогда кто же мы такие? - спросила Вероника.

- Возвышенные.

Это довольно напыщенное заключение повисло перед ними, как помеха, как и призрачная улыбка Хороноса.

- Воля к творчеству - это то, что создало мир, а не логика, не разум, - сказал он. - Без желания - и стремления к творчеству, свободного от структуры того, что мы называем конформизмом, не было бы ничего. Вы согласны?

- Да, - сказала Джинни.

- Я не знаю, - сказала Вероника.

Следующей на очереди была не менее просторная кухня в колониальном стиле, кладовая и роскошная столовая. Все это заставляло Веронику не переставать удивляться. Это огромное помещение, все эти комнаты - для чего они нужны? Они прошли через французские двери на террасу, откуда открывался вид на задний двор. Подстриженный топиарий и висячие растения окружали большой бассейн. Высокий забор и деревья во дворе наполняли весь двор тенистостью и тишиной. Джинни была ошеломлена, но Вероника осталась скорее озадаченной, чем впечатленной.

- Вы женаты? - спросила она.

Хоронос рассмеялся.

- Боже мой, нет.

- Я только хотела сказать, что...

- Зачем одинокому мужчине столько места? - закончил Хоронос. - Мне это не нужно, но я могу себе это позволить. Вера дарует сокровище верующим.

- Ветхий Завет? - догадалась Джинни.

- Верно.

- Вы хотите сказать, что вера сделала вас богатым? - Вероника не удержалась.

- Вера в моего брокера, мисс Полк, - он снова рассмеялся. - Я пошутил, я не чувствую себя виноватым из-за того, что богат.

Еще больше напыщенности. По крайней мере, он был честен.

Когда они поднимались по лестнице с тяжелыми перилами, казалось, что верхний этаж состоит только из одного длинного коридора. Стены были увешаны картинами в роскошных рамах, но Вероника не узнала ни одну из них, ни их стиль. Неужели Хоронос написал их? Возможно, он заинтересовался художниками из-за собственной творческой неудачи. Это многое объяснило бы.

- Ваши спальни небольшие, но вы найдете их удобными.

У нее и Джинни комнаты были одинаковые и стояли рядом. Маленькая кровать, прикроватная тумбочка и крошечный туалетный столик. Голые белые стены и тускло-зеленые занавески. В каждой из них была небольшая гостиная с балконом. В комнате Джинни стоял письменный стол и пишущая машинка. В комнате Вероники был стол для рисования, несколько чистых холстов и коробка с принадлежностями.

Вероника и Джинни только переглянулись.

- Мое единственное требование, чтобы во время вашего пребывания здесь вы что-нибудь придумывали, - сообщил им Хоронос, - изо дня в день.

Так оно и было. Хоронос был просто пресловутым покровителем искусств. Вероника сразу почувствовала себя уникальной проституткой.

- Но я не имею в виду, что вы должны что-то создавать для меня, - возразил мужчина. - Как раз наоборот. Я хочу, чтобы вы создали что-нибудь исключительно для себя.

- Это будет просто, - сказала Джинни. - Я напишу порно-рассказ.

- Как пожелаете. Создавайте то, что подсказывает ваше сердце. Страсть рождается в сердце, верно? Вот что меня восхищает. Особенно то, что рождается в женском сердце.

"Этот парень настоящий?" - подумала Вероника.

- Но есть еще кое-что, и это очень важно. Что бы вы ни создали, я должен попросить вас никому не показывать это, пока оно не будет закончено, - Хоронос протянул руку. - А теперь я хотел бы приоткрыть частичку своего сердца.

Он повел их в последнюю комнату.

"Господи", - подумала Вероника.

В комнате не было окон. Ее стены, потолок и пол представляли собой массивные зеркальные пластины, бесконечно проецирующие свои изображения на ярко-серебристую поверхность. Перед телевизором и видеомагнитофоном стоял проволочный стул. Сверху стояло несколько кассет: "Ламия", "Искатель", "Женщина в черном" - все это были фильмы Эми Вандерстин. На проволочной подставке стояли все романы Джинни. Вероника ахнула, когда подняла взгляд. На зеркальной стене напротив висел "Головокружительный красный".

- Здесь я реализую свои желания, - сказал Хоронос.

Вероника почувствовала внезапный прилив жара к голове, похожий на легкий удар током. Хоронос стоял в центре серебристой комнаты, яркий в своем белом костюме. Его длинные седоватые волосы, казалось, растрепались, а блеск в глазах выдавал в нем нечто большее, чем просто богатого человека с ложными интересами. Он был наставником, проводником. В тысяче своих отражений он выглядел как мессия.

Вероника и Джинни могли только молча смотреть на него.

- Я уверен, что мы с вами прекрасно проведем время, - сказал мужчина. Он развел руками. - У каждого из нас есть свои цели, не так ли? Мы ищем нечто большее, чем мы есть на самом деле. Вот почему я пригласил вас сюда. Чтобы вы помогли мне найти то, что я ищу, и, следовательно, то, кем я являюсь. В свою очередь, я сделаю то же самое для вас. Я помогу вам понять, кто вы есть на самом деле - кем вы на самом деле должны были стать.

ГЛАВА 6

После дождя кирпичная кладка Мэйн-стрит покрылась паром от солнечных лучей. Мимо городского причала лениво покачивались лодки, а залив отражал чистый свет, словно осколки от металла. Джек припарковался на Черч-Серкл, решив пройтись пешком.

Он надеялся, что прогулка поможет ему прочистить мозги. Свежий воздух после грозы и соленый бриз часто придавали ему сил; вот почему он жил здесь. Однако каждое место, которое он видел и мимо которого проходил, напоминало ему о Веронике. Он должен был догадаться. Ему следовало сесть за руль.

Вот и "Крабовый домик" на втором этаже, куда он ее водил. Это было их первое свидание, не так ли? Впереди он увидел "У Фрэн", которое было их последним свиданием. Он уставился на витрину магазина "Пендрагон", вспоминая серебряный медальон, который купил для нее там, затем перешел улицу и зашел в магазин художественных принадлежностей, где купил ей пастель и другие вещи на день рождения. Двумя магазинами дальше был магазин грампластинок, где он нашел какую-то непонятную пластинку, о которой она упоминала, - "Близнецы Кокто", группа, о которой он никогда не слышал. Позже они часами занимались любовью под спокойную, меняющуюся музыку.

Он чувствовал отвращение к самому себе, маленький мальчик, тоскующий по своей влюбленности. Куда бы он ни посмотрел, он видел Веронику.

Он думал о ее парне Хороносе и об этой затее с уединением. Он задавался вопросом, когда он увидит ее