Порочная: Хэллоуин - Брайан Смит

использованием отдельных наручников для каждой лодыжки, в отличие от набора двойных наручников, удерживающих ее запястья вместе, но затем до нее дошла очевидная ужасная причина. Это было сделано для облегчения доступа, чтобы ее ноги можно было раздвинуть для облегчения сексуального насилия.

Джессика по-прежнему не собиралась оставлять это без борьбы. Даже со связанными за спиной руками, она считала, что более чем способна сделать так, чтобы нападавшему было практически невозможно получать удовольствие от насилия над ней. Ни за что на свете она не уступила бы и не позволила мужчине, который овладел ею, делать с ней все, что он хочет, не оказывая яростного сопротивления. Если бы он хотел успешно совершить акт изнасилования, ему пришлось бы каждый раз лишать ее сознания. Это не принесло бы ей особого утешения, но все же это было бы лучше, чем ничего.

Смутное воспоминание о том, что она уже однажды просыпалась, всплыло из медленно рассеивающегося тумана, все еще застилавшего ее мысли. Это случилось до того, как ее перенесли в эту комнату, вскоре после того, как ее перенесли в просторный бревенчатый дом помощника шерифа. Она открыла глаза и обнаружила, что лежит на удобном диване. Первое, что она увидела, был охотничий трофей - голова оленя, висевшая на стене напротив дивана. Затем помощник шерифа снова навис над ней, на этот раз со шприцем в руке. Что бы ни было в шприце, это было гораздо более сильное успокоительное, чем пропитанная хлороформом тряпка, действие которой длилось не более нескольких минут.

Оторвав голову от пола, Джессика приняла сидячее положение и огляделась по сторонам. Одежда, которая была на ней, исчезла, вместо нее были черные кожаные лифчик и трусики. На сосках лифчика были серебристые металлические накладки. Судя по всему, она находилась в подвале, который помощник шерифа превратил в личную темницу. Стены были простыми, без украшений. В дальнем правом углу, далеко за пределами всей протяженности цепей, была лестница, ведущая к закрытой двери. У дальней стены стоял стол в стиле кафетерия, на котором лежали предметы тревожного характера. Среди них были кляпы, фаллоимитаторы, кожаные садо-мазо капюшоны с застежками-молниями, приспособления, которые представляли собой либо хлыст для верховой езды, либо трость, ассортимент сверкающих ножей и более чем один вид плети. На колышках над столом висели топор с двумя лезвиями, кувалда и мачете, к рукоятке последнего был прикреплен небольшой ремешок. На полу перед столом лежала бензопила "McCulloch".

До стола, конечно, было так же недосягаемо, как и до лестницы.

Кроме того, Джессика была в комнате не одна.

К стене напротив нее была прикована другая женщина. Она была без сознания и лежала, привалившись к стене. Грязные длинные каштановые волосы закрывали большую часть ее лица. Женщина выглядела молодой, но была худой, почти истощенной. Ее бледная кожа была покрыта несколькими рубцами и синяками, а распухшие ступни приобрели пугающий красный оттенок. Джессике показалось, что помощник шерифа размозжил лодыжки женщины кувалдой. Это уродливое наглядное доказательство жестокости ее похитителя вызвало у нее отвращение. Это также заставило ее задуматься о принятии крайних мер, чтобы избежать подобной участи.

Она не хотела умирать, но и не хотела, чтобы ее изувечили или жестоко пытали в течение неизвестного времени. Изможденная женщина выглядела так, словно пробыла здесь долгое время, достаточно долгое, чтобы ее истощили до такой степени, что даже в крайнем случае анорексии это было бы невозможно. Бесконечные пытки, которым она, вероятно, подвергалась на протяжении всего своего длительного заключения, должны были быть адскими. Вероятно, она часто желала смерти.

Джессика задалась вопросом, позволит ли слабина в цепях ей достаточно маневрировать, чтобы врезаться головой в стену. Ей нужно было приложить достаточную силу, чтобы проломить череп и получить смертельную травму головного мозга. Альтернативой было бы вести себя настолько вызывающе, чтобы спровоцировать помощника шерифа убить ее как можно скорее. Каждая из этих стратегий изобиловала потенциальными ловушками. Проломленный череп мог убить ее, а мог и не убить. Вместо этого она могла бы оказаться недееспособной, но с пониженными умственными способностями, лишенной возможности противостоять сексуальной эксплуатации ее тела помощником шерифа. Не было никаких сомнений в том, что она могла спровоцировать мужчину на нападение с применением насилия, но он мог и не убить ее. Он мог бы сделать что-то похожее на то, что он сделал с ее сестрой-в-цепях, использовать эту кувалду, чтобы размозжить ей лодыжки и колени.

Если бы дело дошло до этого, она предположила, что выбрала бы вариант с лобовым столкновением, поскольку это был чуть менее ужасный из двух безрадостных вариантов.

Женщина напротив нее издала стонущий звук, за которым последовало фырканье. Ее грудь вздымалась, когда она кашляла. Казалось, она пыталась очнуться ото сна. Ее цепи звякнули, когда она попыталась приподняться, прислонившись к стене. Возможно, из-за того, что волосы падали ей на лицо, она, казалось, еще не заметила, что больше не является единственной пленницей в подвале.

Джессика прочистила горло.

- Привет.

Женщина прекратила свои физические усилия и замерла. Она перестала стонать. Ее грудь едва заметно поднималась и опускалась при вдохе и выдохе. В напряженных мышцах ее иссохшего тела было заметно напряжение. На мгновение Джессика запаниковала, подумав, не напугала ли она женщину своими словами настолько, что у нее остановилось сердце. Она не хотела верить, что такое возможно, но, возможно, состояние другой заключенной было еще хуже, чем казалось.

Затем женщина глубоко вздохнула и предприняла еще одну попытку приподняться на стене. В отличие от Джессики, ее руки, скованные наручниками, были связаны перед ней. Она подняла их, чтобы убрать с лица пряди грязных волос. Ее затуманенные глаза медленно моргнули, когда она некоторое время непонимающе смотрела на Джессику. Судя по строению ее лица, когда-то она была хорошенькой, но ее красоту портили порезы и уродливые синяки. К каждой ноздре прилипла корка засохшей крови. Ее губы приоткрылись, обнажив несколько отсутствующих зубов. Те, что остались, были идеально ровными, что наводило на мысль, что остальные были выбиты у нее изо рта.

Или жестокий помощник шерифа удалил их каким-то другим способом.

Джессика изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал как можно мягче и успокаивающе.

- Меня зовут Джессика. А тебя?

У женщины отвисла челюсть, когда она в изумлении уставилась на нее.

Затем она всхлипнула и заговорила низким, скрипучим голосом.

- Ты настоящая.

Джессика выдавила улыбку, которой не чувствовала, и кивнула.

- Да.

Женщина выглядела так, словно у нее перехватило дыхание, ее грудная клетка начала быстро подниматься и опускаться. Ее затуманенные