Гули - Эдвард Ли
От вина в комнате все закружилось. Темнота, казалось, сгустилась вокруг единственной лампы, горевшей желтым светом. Стены начали деформироваться, а тени расплываться, как пятна. Внезапно дом наполнился не призраками, а воспоминаниями. Прошлые диалоги эхом отдавались в ее голове, осколки брака превратились в руины.
- Пизда.
- Не называй меня так.
- Я буду называть тебя, как захочу, пизда. Ты, кажется, забыла, кто здесь главный.
- Отвали.
Пощечина.
- Ты моя жена. Ты будешь делать, что я говорю. И когда ты станешь слишком большой для своих ботинок, я сброшу их с тебя.
Дюжинами крутятся раболепные образы, все легальные варианты извращений и изнасилований.
- Нет. Не прикасайся ко мне.
- О, тебе это нравится, просто ты не хочешь в этом признаваться. Моя маленькая деревенщина. Я вижу, ты просто умоляешь об этом.
- Черт возьми! Остановись! У меня месячные.
- Все в порядке. У тебя изо рта не идет кровь.
И угрозы, множество угроз. И насилие.
- Видишь, что происходит, когда ты становишься умнее. Чертовы маленькие сучки никогда ничему не учатся. Разве это не так?
- Придурок, я звоню в полицию.
- Давай. И пока они будут везти меня в тюрьму, они будут везти тебя в больницу. Я выйду оттуда раньше тебя.
- Ты мог сломать мне зубы, придурок.
- Правильно, и в следующий раз я это сделаю. И, возможно, твои руки и ноги тоже. Ну, давай, ты не собираешься вызывать копов?
Тишина.
- Похоже, у тебя все-таки есть мозги, а? Видишь, старина Ленни настроен серьезно. Я не могу больше терпеть от тебя это дерьмо, девочка. Просто так здесь обстоят дела. И запомни это хорошенько, сучка. Даже не думай убегать от меня, потому что если ты это сделаешь...
- А если я это сделаю, то что?
- Если ты это сделаешь... Я убью тебя.
Теперь, пьяная, она чувствовала себя на плаву, несмотря на тошноту. Вино пробудило воспоминания, которых она не хотела; она отодвинула бокал. Головная боль распространялась от виска к виску, словно пронзая мозг насквозь. Постепенно из-за света она почувствовала, что за ней наблюдают; она осматривала стены в поисках дыр, окно - лиц. Когда это ощущение стало невыносимым, она выключила лампу и позволила темноте поглотить ее.
Она слышала, как бушует буря, сотрясая дом. Она почувствовала враждебность в дожде, его разрушительную направленность. Она снова подумала о чем-то бесформенном, пытающемся проникнуть внутрь.
Вино и желчь смешались в ее желудке, скручивая его в тугой узел. Она закрыла глаза и увидела зеленые пульсирующие пятна, а когда открыла их, пятна остались на месте.
"Больше никогда, - подумала она. - Больше ни капли".
Но она уже давала обещание раньше. Внезапно в комнате стало душно; она встала и подошла к окну, словно проходя тест на трезвость. Головная боль усилилась. Она опустилась на колени перед окном и, болезненно взвыв, распахнула его. Капли дождя брызнули ей на щеки, другие, словно насекомые, потекли по голым ногам. В комнату ворвался чистый влажный воздух.
Теперь она очень внимательно прислушивалась к шуму дождя - резкому, непрекращающемуся шипению, похожему на громкие помехи. Затем она перевела взгляд на темную массу, которая была задним двором. Лил дождь. Она была околдована этой густой темнотой, она была пьяна. Она продолжала смотреть, завороженная, как будто ожидала что-то увидеть.
Но потом она действительно что-то увидела.
Две фигуры, отдаленно напоминающие человеческие, брели по двору - всего лишь силуэты в пелене дождя; они были едва различимы. У одной из фигур, казалось, что-то было перекинуто через спину.
Вики захлопнула окно и заползла обратно на диван. Паника длилась всего несколько секунд. Когда сознание отключилось, она убедила себя, что на самом деле вообще ничего не видела. Фигур там не было, их не могло быть. Это был всего лишь обман зрения; это вино заставило ее увидеть их.
"Вино, - сказала она себе, - это все вино".
Затем ее зрение отключилось, и она потеряла сознание.
Снаружи продолжали двигаться фигуры.
ГЛАВА 9
Ранее, до бури и примерно через час после того, как Курт Моррис должным образом доложил о находках Глена Родза, белый фургон "Додж" проехал через въезд номер 2 в Белло-Вудс. Этот автомобиль был необычно длинным; на его дверцах красовались маленькие знакомые печатки и надпись "ТЕХНИЧЕСКАЯ СЛУЖБА ПОЛИЦИИ ОКРУГА ПРИНС-ДЖОРДЖ".
Место преступления было определено незамедлительно; суровые полицейские округа, словно призраки, ждали, когда фургон остановится. Из машины вышли двое мужчин, один в обычной одежде, другой в темном комбинезоне. Их лица были белыми и казались безжизненными, как маски. Униформа распахнулась, лишая чувств. У мужчины в обычной одежде на шее висели камеры. Он с бледным лицом пожаловался на освещение и попросил назвать номера улик. Затем с помощью черного фотоаппарата Nikon F3T он сделал множество снимков гроба, трупа и перчатки, в которой была правая рука офицера Дугласа П. Сваггерта.
В небе прогремел гром. Мужчина из технической службы в ужасе поднял глаза. Он поспешно раздал перчатки для сбора улик, и все начали расходиться. Небольшие предметы (кисть и предплечье) были запечатаны в прозрачные пакеты, снабжены подписью специалиста и помещены в банки для охлаждения. Когда части гроба загружали в фургон, прибыла окружная машина скорой помощи, и из нее вышел молодой, чрезмерно мускулистый мужчина, одетый в джинсы и футболку с надписью "РАЗВЕ МЫ ЛЮДИ? МЫ - "ДЕВО". Он был заместителем судмедэксперта, и без его разрешения ни один предмет преступления нельзя было перемещать, трогать или перевозить. Он громко смеялся, когда осматривал труп; от его смеха сотрясался лес. Он смеялся еще громче, когда труп положили в машину скорой помощи, и продолжал смеяться, вернее, причитать, даже после того, как сел в машину и уехал.
В небе снова загрохотало; мужчина из технической службы казался взволнованным. Контактные зоны были накрыты брезентом и огорожены черным 10-миллиметровым листом пластика. Район был оцеплен. Затем небо раскололось и хлынул дождь. Полицейские в форме подбрасывали монетки, чтобы узнать, кто будет дежурить первым.
В восемь часов следующего утра еще пятнадцать окружных полицейских собрались у входа в Белло-Вудс номер 2. Они плотно окружили ворота. Они обменивались отвратительными сексуальными шутками, а некоторые
