Мертвые мальчишки Гровроуза - Gadezz

Когда я, наконец, нахожу нужный адрес и добираюсь наспех до Верхнего района, дверь в доме открывает заспанная мама Нэджи, явно удивленная моим появлением:

– Ты его друг? Знаешь, вы разминулись. Он уже уехал на кладбище.

И кажется, крышка гроба моего плана с грохотом захлопывается…

Капли дождя отбивают дробь по лобовому стеклу пикапа, а гром будто насмехается над моей жалкой попыткой успеть…

Всю дорогу до кладбища я только и думаю о своем безумном порыве влезть туда, где мне быть не следует. Впрочем, на выезде из города сомнения отступают. С собой я везу лишь багаж из страха, заставляющий сердце трепыхаться в груди, а руки – сжимать руль до скрипа.

Я торможу на обочине, и ночь пробирается в салон. Лишь тусклый боковой свет раздирает темноту, и та заползает мне под кожу. Дворники качаются перед глазами, как маятники, и я прикрываю веки, оставшись один на один со своими тягучими мыслями.

План есть. И звучит он так, словно меня выпихивают на сцену со скрипкой, а я десять лет играл на пианино. Выражаясь иначе – нелепой шуткой. Сперва мне нужно добраться до трейлера, где раньше жил смотритель кладбища по имени Мэнни Блант. Эксцентричный мужчина средних лет, который – я более чем уверен – взялся за охрану мертвецов из-за работы на свежем воздухе.

Он вечно ходил по улицам с сачком наперевес, будто надеясь в этой жизни поймать хоть что-то. Но все, что ему светило, – шальная пуля в перестрелке, и теперь Мэнни Блант лежит под землей у забора, а сверху – поросшее мхом надгробие. Наверное, если я закончу свои дни в этом городе, меня ждет та же участь…

Выхожу из машины и вздрагиваю от порывов ветра. Дождь затекает мне за шиворот, и я накидываю капюшон джинсовки. Затем подбираюсь ближе к кладбищу и прячусь в высокой траве заросшего поля.

Пахнет сырой землей, глиной и болотистым оврагом неподалеку, где нашли труп бывшего члена банды. За оградой снуют тени десятков людей. Они, как мотыльки, кружатся в свете автомобильных фар, а машин много… Насчитываю у ворот не меньше одиннадцати. Похоже, выход для «змеев» сродни представлению. Шоу, на котором я безбилетник.

Подходить слишком близко опасно. Моя цель на сегодня – зафиксировать преступление и позвонить копам. Выжить – план на ближайшие дни. Пускай попытка привлечь полицию отдает наивностью, но приехать по вызову они обязаны. Пара фотографий на почту газет – и город наводнят журналисты. К тому же, зная о свидетеле, Нэджи не тронут. И в это я верю так же отчаянно, как, прыгая с разбегу в пропасть, надеешься, что там тебя ждет батут.

Безумие.

Я почти подползаю к забору кладбища и заглядываю между прутьев. Дождь стучит по крыше трейлера с меньшим остервенением, а ночь накрывает мои плечи тенью, спасая от взора «змеев». Машину мистера Дика – серебристый внедорожник – я не вижу. Вероятно, все его ждут. Нэджи, если он и бродит среди мельтешащих силуэтов, мне не разглядеть.

Ночное небо, изрешеченное – точно пулями – звездами, повисло над кладбищем. Ничего не происходит. Мои коленки затекают, и я сажусь в сырую траву, наплевав на стучащие от холода зубы. Футболка неприятно липнет к телу. От дождя остались лишь воспоминания в виде блестящей листвы дуба. Свет от фонарей дотягивается до его ствола, подчеркивая на коре глубокие борозды. Такие же оставляют прожитые годы на лицах стариков…

Время тянется подобно змее, кусающей себя за хвост: члены банды выходят из нагретых салонов, бродят между могил и возвращаются в свои автомобили, вынуждая меня сжиматься от каждого шороха.

Наконец к воротам кладбища приближается громоздкий серебристый внедорожник, и я тут же припадаю к прутьям, словно к экрану телевизора. Дверца открывается, и из машины, раскачивая подвеску, выбирается мистер Дик. Бандиты замолкают. Со стороны водителя выходит его личный крупье – Баран. Слышал, он получил свое прозвище в честь русского фальшивомонетчика[69], когда отсидел срок за подделку купюр. Видок у него такой, будто его и впрямь недавно выпустили из тюрьмы.

Мистер Дик проходит по тропе и останавливается у дуба. За ним четверо крупных парней несут два металлических ящика. Ветер усиливается, и с кроны на костюм босса падает россыпь капель. Они, словно стеклянные бусины, отскакивают от широких плеч босса и исчезают во тьме.

Атмосфера накаляется. «Змеи» собираются вокруг дуба, обступая дерево полукругом. В центр выходит фигура в капюшоне. Толпа издает улюлюкающие звуки. Незнакомец открывает лицо, и я узнаю в нем Нэджи. Он убирает руки в карманы, пряча провода от наушников, и бросает взгляд в толпу.

Мистер Дик вскидывает подбородок:

– Ты веришь в дьявола, сынок?

– Нет, – без раздумий отвечает Нэджи.

Губы мистера Дика изгибаются, и в темноте ночи это выглядит жутко. Даже вытянутая тень, застывшая за своим хозяином, кажется частью смертельного спектакля.

– Правила выхода из семьи тебе известны. Поскольку мы почти родня, – он раскидывает руки в стороны, замахнувшись в моем воображении на статую Иисуса Христа в Рио-де-Жанейро, – я позволяю тебе покинуть нас с достоинством.

– Благодарю, сэр, – отвечает Нэджи, делает шаг и встает по левую сторону от босса.

– Подойди, – теперь мистер Дик хлопает по правому бедру и подзывает Барана, точно своего личного пса. Для одних это стало бы унижением, но, судя по реакции крупье, прислуживать он только рад.

Баран семенит к боссу, встает справа от него, разминает плечи и переступает с ноги на ногу, словно штаны пережали ему яйца.

Мистер Дик обнимает обоих за плечи, обращаясь к Нэджи:

– Сынок, цена твоего выхода – победить моего лучшего бойца.

По толпе проходит волна шепота.

– Скажу честно, это была моя первая идея, – продолжает он издевательски. – Подумав, я решил, что вы, мои преданные люди, сочтете это несправедливым поединком. И будете правы.

Кто-то из банды кивает, выражая солидарность с боссом. Все переглядываются.

– И так уж сложилось, что один, – он теребит за шею Барана, – мой сильнейший воин. А второй, – сжимает плечо Нэджи, – хитрейший вор. Посему будет честнее отдаться на волю случая.

У меня перехватывает дыхание. Мистер Дик выдерживает паузу и достает из кармана пиджака крохотную вещь, которую отсюда мне не разглядеть.

– Это фишка в сотню баксов из нашего рая. – Он поднимает ее над головой. – Выпадет номинал – быть поединку. Символика «Эдема»? Решим дело вскрытием сейфов. – Все поворачиваются в сторону металлических ящиков, стоящих в траве. – Итак, не вижу причин затягивать.

Мистер Дик подбрасывает фишку большим пальцем. Та, прокручиваясь, замирает в воздухе и падает ему на ладонь. Он прихлопывает ее, как комара, другой рукой и переворачивает. После чего открывает зрителям то ли Божий замысел, то ли дьявольский промысел. Я невольно вытягиваю шею.

– Номинал, господа.

Толпа не ликует. Повисает гнетущие молчание, и от досады из-за результата у меня встает в горле ком. Похоже, члены банды не рады тоже. Только Баран вовсю ухмыляется.

Внезапно в центр круга выходит темнокожий парень с дредами.

Киба. Мы ходим вместе на биологию.

– Сэр, – он указывает на Нэджи кивком, – он мой брат. Не по крови, но по духу. И мне известно о правиле, разрешающем биться кровь за кровь. Я вызываюсь вместо него.

«Змеи» начинают шуметь, и не разобрать – от возмущения или от восторга.

Мистер Дик поднимает кулак, без слов приказывая всем заткнуться, и голос его звучит на несколько градусов холоднее:

– Так тому и быть. Ты, – он указывает на Кибу, – против Барана.

Нэджи пытается протестовать, но босс прикладывает палец к своим губам – и Нэджи, поймав взгляд Кибы, уходит к остальным в толпу.

– Кровь за кровь, – громогласно объявляет мистер Дик.

Толпа взрывается оглушительным ревом:

– Кровь за кровь! Кровь за кровь!

Крики, хлопки, топот – все сливается, превращаясь в шквал гула. Киба показывает Нэджи жест серферов и подмигивает:

– Все путем, чувак.

Киба встает напротив Барана, и оба снимают куртки, отбрасывая их в сторону. Баран отстегивает кобуру с пистолетом и кладет на землю. Начинается драка, правила которой мне не совсем ясны. Как определяется победитель? До первой крови или сломанной кости? Они кружат и совершают такие маневры, что их схватка напоминает дзюдо и кунг-фу разом. Один наседает, широко расставив ноги, а второй отпрыгивает, уворачиваясь от захвата.

Их бой не выглядит для меня зрелищно. Никто не бьет в челюсть. Не трещат сухожилия. Не наносятся удары. Киба и Баран хватаются друг