Гули - Эдвард Ли
Джоанну, обнаженную, тащили по полю, придерживая рукой за небо; ее тело дергалось, как у ласки, попавшей головой в силок. В своей борьбе она не разглядела нападавших - они были просто двумя шатающимися фигурами, тащившими ее за собой. Вторая фигура боролась с ней, пытаясь схватить ее за ноги, в то время как она брыкалась руками и ногами в безумном, бесполезном танце. Потеряв терпение, первая фигура наконец отпустила ее, и она упала. Ее крик разлетелся в темноте, как осколки стекла. Перевернувшись на спину, она попыталась вырваться, но в тот же миг холодная тонкая нога опустилась ей на грудь и снова прижала ее к земле. Она взвизгнула, когда фигура схватила ее за запястье и вытянула руку вперед. Давление усилилось, ее плечо приподнялось. В ушах раздался жуткий треск, и ее визг стал острым, как бритва, когда она почувствовала, что ее руку аккуратно выворачивают из сустава. Другую руку выдернули гораздо быстрее.
Оцепенев от боли, Джоанна подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд. Фигуры смотрели на нее, их лица были непроницаемы в лунном свете. Она поняла только, что фигуры ухмылялись.
Ее жизнь угасала в темно-алой пульсации, и очень медленно фигуры схватили ее за лодыжки и начали раздвигать.
* * *
Ленни побежал.
Он ломился сквозь деревья прочь от поляны, скрестив руки на груди, чтобы прикрыть лицо. Сначала ему казалось, что пронзительные крики Джоанны преследуют его по лесу, но теперь была только тишина, которая почему-то была намного хуже.
Он ничего не мог поделать; она, должно быть, умерла, просто обязана была умереть, хотя мысль о том, чтобы попытаться спасти ее, никогда по-настоящему не приходила ему в голову. Судя по ее крикам, он сам едва избежал необъяснимой смерти.
Самые низменные побуждения взяли верх, и теперь единственной целью его существования было самосохранение. Несколько мгновений назад он был наполовину пьян, но безумие вытеснило алкоголь. Ноги несли его, как у бегуна на длинные дистанции.
"Шевроле-427" с грохотом пошатнулся. Вывернув руль, Ленни нажал на газ и отпустил сцепление. Машина почти красноречиво развернулась вокруг своей оси, совершив почти идеальный поворот на сто восемьдесят градусов, затем рванулась вперед и помчалась обратно по подъездной дороге, прямолинейная, как снаряд, выпущенный из артиллерийского орудия. Ленни переключал передачи бездумно и безошибочно. Деревья вздрагивали в вакууме, когда машина проезжала мимо, гравий летел, как шрапнель. Передняя часть автомобиля начала содрогаться, когда он набрал еще большую скорость.
В свете фар он увидел столбы ворот в конце переулка; казалось, они летят к нему из темноты. Сознание вернулось, ужас постепенно отступал, как после приема амфетаминов, и он впервые осознал реальность того, что натворил.
Он оставил Джоанну умирать, чтобы спасти себя.
В животе у него бурлила желчь, едкая и горячая. Он был трусом и теперь понимал это, но еще хуже было осознавать, что, если ему придется сделать это снова, ничего не изменится.
"Психи, - подумал он. - Убийцы".
До него доходили слухи о семьях на холмах, в которых из поколения в поколение скрещивались люди и животные. Их называли "пожирателями грязи" и "крикерами". Но это не имело значения, кто они такие. Он видел, что они делали с Джоанной, как раз перед тем, как сбежать; эта картина запечатлелась в его памяти, как порнография. Если он вовремя сообщит в полицию, то есть шанс, что они их поймают. Округ пришлет целую армию людей...
Его мысли ослепили его, и внезапно его сердце закричало. Он недостаточно сбросил скорость и слишком резко повернул направо на 154-ое. Словно от выстрела из винтовки, лопнула левая передняя шина. Машина неконтролируемо выехала на встречную полосу, и, прежде чем он успел среагировать, шасси задралось и перелетело через ограждение. Когда машина, наконец, остановилась, она опасно балансировала на перилах; ее носовая часть опустилась в овраг. Ленни попытался выбраться, но из-за резкого изменения веса машина накренилась и заскользила. Он чувствовал, как под ним скрежещет металл, как визжит "Шевелле", готовый вот-вот свалиться в канаву. Беспомощный, он затаил дыхание, его лицо исказилось, превратившись в паутину морщин.
Каким-то чудом заднее колесо зацепилось за рельсовый столб. Машина не упала.
Ленни обнаружил, что полностью контролирует ситуацию. Ему было легко оценить ситуацию. Он просто потерял контроль над своей машиной, врезался в ограждение и теперь был на грани падения в овраг. На карту могла быть поставлена его жизнь; одно неосторожное движение, и машина могла соскользнуть со столба. От удара его могло раздавить корпусом автомобиля, он мог вылететь через лобовое стекло и по дороге лишиться головы, или малейшая струйка бензина из коллектора могла попасть обратно в бак, и его вместе с машиной унесло в соседний избирательный округ. Но Ленни не поддался панике. Он сохранял хладнокровие. Это был кризис, который он мог понять, в отличие от кризиса, от которого он только что сбежал.
Он двигался очень медленно, словно опасаясь за растяжки, и позволил двери со скрипом открыться. Из разбитого радиатора с шипением вырывался пар, разбрызгивая бледно-зеленый антифриз через решетку. Двигатель заглох, а фары уже тускнели из-за разрядившегося аккумулятора. Когда он посмотрел в овраг, то увидел только черноту. Казалось, машина зависла перед ним, словно над открытой пастью.
Он выбрался наружу, держась за непристегнутый ремень безопасности, но его ноги так и не коснулись земли. Он висел в воздухе.
Машина над ним застонала; его вес придавил руль к столбу. Если бы колесо отвалилось, машина упала бы на него. Другого выбора не было. Он отстегнул ремень безопасности и позволил себе упасть.
Склон был неровным и предательски крутым. Ленни кувыркался вниз головой, как подброшенный мешок, перекатываясь через камни, мусор и упавшие ветки. Он ожидал, что ударится о дно с такой силой, что хрустнут кости, но вместо этого, казалось, замер на месте.
Падение нарушило его равновесие. Зеленые и черные пятна поплыли у него перед глазами, и он почувствовал, что насквозь промок. Он задвигал ногами, ощущая, как будто идет по мокрой штукатурке. Когда
