Гули - Эдвард Ли

Он вернулся в машину и нажал на кнопку включения фары. Казалось, их поглотила темнота. Джоанна, хихикая, открыла две банки пива, забрызгав ими ветровое стекло.

Ленни уставился перед собой.

- Что с тобой?

Ленни отхлебнул пива - на вкус оно было как вода.

- Чувствую себя немного странно, - признался он. Что-то кислое скрутило его желудок, и у него заболели глаза. Усталость навалилась на него, как тяжелая зимняя одежда. Он подумал, не отказаться ли от этой затеи и попробовать еще раз в другой раз, когда почувствует себя лучше. - Наверное, со мной просто что-то случилось.

Джоанна откинула голову назад и опрокинула в себя половину своего пива.

Ленни отпустил стояночный тормоз, и машина выехала на подъездную дорогу. Ветки царапали по крыльям, как гвозди по шиферу; шины скрипели по гравию. Ленни слегка вспотел.

- Может, нам стоит вернуться? - невнятно пробормотала Джоанна. - Ты выглядишь так, будто тебя вот-вот стошнит.

- Чувствую себя так же.

- Наверное, ты слишком много выпил, надо было сначала поесть. Нет смысла приходить сюда без дела.

Углубившись в лес на полмили, они добрались до первой поляны, любимой Ленни. Он заглушил двигатель, и они приступили. Джоанна несла остатки упаковки пива за одно из пластиковых колец, как маленькая девочка куклу. Она начала что-то говорить, но Ленни заставил ее замолчать коротким "Ш-ш-ш!" и направился к возвышению, вяло сжимая в руке фонарик. За поясом у него был пистолет для целевой стрельбы 22-го калибра. Это было идеальное место для браконьерства, если попадать им в шею или голову, и это производило примерно столько же шума, сколько громкий хлопок.

Они сели на землю, лицом к поляне.

- Что теперь? - спросила Джоанна.

- Мы ждем. И говори потише. У оленей тоже есть уши, знаешь ли.

- Может, этот парень из службы безопасности придет.

- Да пошел он к черту. В любом случае, мы здесь надолго не задержимся. Лучшая в округе оленина, которую готовят здесь, в Белло-Вудс. Все, что мне нужно, - это один хороший выстрел, и мы отправимся в путь, - он положил пистолет и фонарь по обе стороны от себя.

Правда заключалась в том, что они могли проторчать здесь несколько часов, прежде чем появится приличный олень. За последнюю неделю или около того казалось, что вкус к оленятине практически исчез.

Джоанна отхлебнула еще пива из шести банок. От такого количества пива у нее в животе заурчало, как в аквариуме. Для девушки она много пила, ужасно много, но так и не растолстела. Казалось, на ней вообще не было ни грамма жира. Он подумал, что она его сбрасывает. Когда трахается с ним.

Джоанна лениво откинулась на спину и пошевелила пальцами ног.

- Ты скучаешь по своей жене?

- Что это за вопрос?

- Я не знаю, мне просто интересно.

- Какого черта я должен скучать по этой холодной, как мышь, сучке? Мне нужно, чтобы она проделала дырку в голове. Как только придут документы о разводе... - но Ленни остановился. Что-то было не так. Он сел, сосредоточившись на чем-то своем. - Послушай, - прошептал он.

Джоанна рыгнула.

- Я ничего не слышу.

- Вот в этом и дело. Я тоже ничего не слышу. Даже сверчка.

В лунном свете поляна казалась покрытой снегом, застывшей на целую вечность. Не было слышно ни звука.

- Должно быть, это был звук мотора, когда мы приехали, - предположила Джоанна. С банки пива капал конденсат ей на бедро, темнея на джинсах. - Мы могли бы и уехать.

- Просто сиди тихо, - он посмотрел на часы, но увидел, что они остановились за несколько минут до полуночи. - Мы подождем еще час.

Особняк Белло-Вудс, прекрасный на фоне ночи, возвышался на вершине самого высокого холма, отбрасывая холодную, четкую тень на обширный склон. В окнах горел свет.

Пока они ждали, сознание Ленни начало понемногу рассеиваться; вскоре он поймал себя на том, что задремывает. Опьяняющее изнеможение охватило его, замедляя работу сердца и мозга - оно тянуло его вниз, словно в яму. Он откинулся на спину и посмотрел на Джоанну затуманенными ото сна глазами. То приближаясь, то отдаляясь, она начала двигаться в спокойной, зернистой замедленной съемке, как в лихорадочном сне. Лунный свет теперь казался прозрачным; он обрисовывал ее четкими, подвижными линиями. Она беззвучно стянула через голову майку, затем откинулась назад и подставила грудь луне. Ее глаза превратились в узкие щелочки, лицо было лукаво-распутным и излучало извращенное желание. Это был знакомый взгляд.

"К черту оленей".

Раскрасневшаяся, сосредоточенная, Джоанна увидела, как его руки взметнулись вверх, словно грубые, бестелесные предметы, устремившиеся к теплу ее сердца. Его руки - они были больше, чем просто руки, они были передатчиками странной химической энергии, катализаторами, которые разожгли в ней всю неутолимую страсть, которую она когда-либо испытывала; она сосредоточилась на его руках. Они заставили ее придвинуться ближе; ей нравилось, когда к ней прикасались, ей нравилось, когда его руки касались ее. Его прикосновения были сильными, первобытными. От его прикосновений ее бросало в дрожь, словно от острых вспышек жара.

- Прямо здесь, под луной, - прошептала она.

- Не лучшая идея, - сказал он.

Он снял с нее джинсы, и она встала над ним.

- Да, - сказала она, тяжело дыша. - Нам придется.

Ее кожа пылала, соски напряглись от внезапного прилива крови. Кончики его пальцев ощутили приятную боль в ее груди. Она взяла его большие запястья и надавила, скользя от его прикосновения по своему покалывающему животу и вниз, и ее нервы извергли поток беспокойного, трепещущего наслаждения. Внезапно она почувствовала, что внутри у нее все стало жарким. Она долго держала его руку там, словно хотела полностью вобрать ее в себя. Влажный жар поднимался все выше. Она почувствовала, как ее кровь заискрилась, а разум уплыл вместе с луной.

- Выверни меня наизнанку, - прошептала она. Ее руки теребили его ремень. - Я хочу, чтобы мы трахались до тех пор, пока не наступит утро.

Пара высоких, стройных теней нависала над ними, как деревья.

Чудесные грубые руки Ленни обхватили ее ягодицы. Он прижал ее к себе, затем толкнул вниз. Джоанна резко вскрикнула от ощущения, что ее пронзили.

Послышалось какое-то движение, безумно быстрое. Тени сомкнулись. Джоанна открыла рот,