Простой сложный разговор. Модель легкого и эффективного общения - Элисон Вуд Брукс

Как вы понимаете, подобное положение дел наблюдается не только в жестко упорядоченном мире сената. Исследования показывают, что во всех видах групповых бесед женщины участвуют более осторожно, чем мужчины, отчасти из стремления избежать неприятных последствий. Эту динамику можно рассматривать как следствие статуса. В статусной иерархии многих групп женщины занимают более низкое положение, чем мужчины, особенно в профессиональной среде или в любом другом контексте, где женщины исторически были в меньшинстве.

Многие исследования показывают, что женщины более избирательно относятся к тому, когда им следует высказаться, — они говорят меньше, даже если знают больше. Например, когда экономист Кэти Коффман попросила мужчин и женщин составить список очередности тех, кто должен говорить, женщины поставили себя в среднем ниже по очередности[263] (ближе к концу), в то время как мужчины с тем же уровнем знаний поставили себя ближе к началу. Женщины также предпочитают общаться в небольших группах — от двух до четырех человек, — в которых возникает ощущение эмоциональной близости, в то время как мужчинам нравятся более многочисленные группы — из пяти человек и больше. И даже в группах из трех человек женщины все равно говорят меньше, чем мужчины.

Решение я вижу одно (пусть для кого-то и неприятное): женщины должны стараться говорить больше. Но еще лучше, если мужчины, с их более высоким положением в статусной иерархии, помогут женщинам в этом. Стремясь сделать групповую беседу успешной (а это, как мы уже видели, сложнее, чем добиться успеха в диалоге), высокостатусные собеседники (в данном случае мужчины) должны активно вовлекать в обсуждение собеседников с низким статусом (женщин) и создавать такие условия, чтобы женщины чувствовали себя желанными спикерами.

Конечно, дело не только в половой принадлежности. Когда младший ассистент испытывает трудности на рабочем совещании, или когда мы приглашаем нового знакомого пообщаться с группой старых друзей, или когда никто в семье не слушает младшего кузена, высокостатусные члены группы должны спросить себя: «Что я могу сделать, чтобы смягчить негативные последствия статусной иерархии, этого тайного манипулятора, который вытесняет на обочину членов группы с низким статусом?»

Возможно, самое важное, что могут сделать высокостатусные члены группы, — просто отойти в сторону. Да, помолчите! Дайте другим больше возможностей для общения! Совет очевидный, но все не так просто, как кажется. Тяжело не доминировать в групповом разговоре, если вы привыкли руководить или обладаете необходимым опытом, а другие молчат или сидят с потерянным видом. Однако, не вмешиваясь, вы приглашаете других высказаться. Дать своим собеседникам эфирное время — невероятно ценный подарок, хотя иногда он требует колоссальных усилий.

При всем при этом, чтобы группа могла нормально общаться в условиях статусных различий, ее высокостатусные участники не должны просто оставаться в стороне. Им следует активно работать над таким непростым феноменом, как психологическая безопасность — убежденность в том, что вас не накажут и не унизят, если вы расскажете о своих идеях, вопросах, опасениях и ошибках. В разговоре каждый должен чувствовать себя в безопасности, чтобы оставаться собой и говорить то, что думает, каждый должен ощущать, что может выразить если не все свои мысли, то хотя бы больше, чем обычно, причем без негативных последствий.

Как показали исследования Эми Эдмондсон и ее коллег, членам группы, находящимся на низшей ступени статусной иерархии, необходима психологическая безопасность, чтобы свободно высказывать свои идеи[264]; без нее они будут скованны и изолированы. Но чем больше людей в группе, тем труднее низкостатусным членам достичь психологической безопасности, потому что тем больше людей могут их осудить. Таким образом, групповой разговор представляет собой парадокс: чем больше размер группы, тем сильнее она нуждается в психологической безопасности для успешного общения, но тем меньше вероятность ее достичь. Давайте рассмотрим, что могут сделать в этом парадоксальном контексте высокостатусные члены группы, чтобы укрепить доверие сверху, и что могут сделать члены группы с низким статусом, чтобы уверенно участвовать в разговоре снизу.

Как способствовать вовлеченности сверху

Когда я училась в аспирантуре, меня пригласили на вечеринку в шикарный дом одного профессора, у которого была целая коллекция авангардного искусства и удивительно большой частный двор. В какой-то момент мне захотелось передохнуть от человеческой комедии — разговоров о работе и социальных ошибок, — и я вышла на задний двор. На ступеньках сидела женщина и любовалась садом.

— Здравствуйте, я Элисон. Можно присесть к вам? — спросила я, опускаясь на ступеньку рядом с ней.

— Пожалуйста! — ответила она.

Я спросила, нравится ли ей здесь, и она ответила, что недавно вернулась из путешествия на парусной яхте и, честно говоря, после стольких рабочих командировок очень скучает по морю. Я сама в детстве часто ходила под парусом вместе с отцом на озерах Фингер и была рада общей теме для разговора, которая указывала четкий путь для продвижения вверх по пирамиде тем. Я стала расспрашивать о ее поездке и корабельном опыте. Она с воодушевлением рассказала, как несколько лет назад они с мужем наконец-то купили собственную парусную яхту, а затем с интересом расспросила о моих морских путешествиях с семьей. Она была доброй, умной, чуткой, с прекрасным чувством юмора, и мне понравилось с ней общаться — мне было чему научиться у этой задумчивой морячки.

Но тут к нам присоединился третий человек. Похоже, он был потрясен встречей с моей собеседницей, хотя тоже был профессором.

— Я давний поклонник вашей работы, — произнес он, едва сдерживая эмоции.

Из его похвалы стало ясно, что женщина на заднем крыльце была весьма уважаемым специалистом в нашем профессиональном сообществе, хотя я и не подозревала об этом. Она тепло общалась с новым членом группы, смеясь над многочисленными ошибками, которые совершала в своей работе на протяжении многих лет. Он засыпал ее вопросами об исследованиях и преподавании, при этом незаметно — и, возможно, ненамеренно — вытеснив меня из разговора.

Появление третьего собеседника изменило не только тему, но и эмоциональный тон беседы, и я почувствовала себя невидимкой. Некоторое время я вежливо слушала, не зная, как вернуться в разговор — да и какую ценность я могла привнести в диалог двух профессоров, которые были гораздо выше меня по статусу. Я глянула на заднюю дверь и хотела уже незаметно проскользнуть обратно к гостям.

Но в этот момент женщина посмотрела в глаза третьему члену нашей группы и спросила:

— Кстати, вы знакомы