Гадкий утёнок. Вернуть любовь - Джейн Реверди

Маркиз Верон? Главный королевский маг? Ему-то что от меня было нужно?

Глава 11. Разговор с королевским магом

— Я приму его, — сказала я, — но сначала мне нужно одеться.

— Да как же это, ваше сиятельство? — расстроилась Дороти. — Вам не следует сейчас вставать с постели!

Но я стояла на своем, и она сдалась, принесла платье и уложила мои волосы в простую, но довольно милую прическу. Лицо было слишком бледным, и оттого особенно ярким казался румянец на щеках.

Поэтому, когда я вышла в комнату, служившую в моих апартаментах гостиной, маркиз Верон заметно смутился.

— Простите, ваше сиятельство, должно быть, мне следовало прийти в другой день. Если вам тяжело разговаривать, то немедленно удалюсь.

— Нет-нет, ваше сиятельство, — я ответила на его поклон и села в стоявшее у окна кресло. — Вряд ли вы пришли сюда просто так.

Я замолчала, давая ему возможность высказаться, но он отчего-то долго медлил — словно сомневался, говорить или не говорить. Наконец, решение было принято, и он, чуть покраснев, всё-таки сказал:

— Возможно, этот разговор, мадемуазель, покажется вам не слишком приятным. В таком случае прошу меня простить. Вам достаточно будет всего лишь сказать, что вы не хотите говорить на эту тему, и я тут же замолчу.

— Довольно странное предисловие, — усмехнулась я. — Давайте уже перейдем к сути дела.

Он кивнул:

— Хорошо, ваше сиятельство. Дело в том, что вчера вечером я гулял по дворцовому парку. Обычно в столь позднее время я уже нахожусь дома — возраст дает о себе знать — но вчера я работал с одной занимательной рукописью в дворцовой библиотеке (в итоге я просидел с ней до утра). Так вот, после каждой пары часов работы я устраивал себе маленький перерыв и отправлялся подышать свежим воздухом. И вот во время одной из таких прогулок я увидел весьма странную картину.

Тут он смутился еще сильней, и я сразу поняла, о какой именно картине он говорил. Он видел мое перемещение из розовой гостиной в спальню!

— Прошу вас, продолжайте, ваше сиятельство! — потребовала я. — Кажется, эта странная картина была связана со мной? Ну, что же, если это так, то, возможно, вы уже получили ответы на свои вопросы. Вы уже сообщили о своем наблюдении его величеству? А может быть, вы изначально знали о том небольшом представлении, участницей которого я вчера стала? И нет, я говорю вовсе не о спектакле в театре Монтрези!

Я бы ничуть не удивилась, если бы главный маг Рузании помогал королю избавиться от его невесты. В памяти Беренис были неприятные воспоминания, связанные с этим человеком. Я не знала, какие именно из его поступков заставили ее относиться к нему весьма настороженно, но не могла не доверять ее ощущениям — ведь своих собственных у меня пока не было.

Но на его лице отразилось такое удивление, что я поняла — кажется, именно в этом он всё-таки не замешан.

— Возможно, вы скажете, что это не мое дело, мадемуазель, — вздохнул он, — но мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о том, что послужило причиной вашего поступка. Быть может, я сумел бы вам помочь.

Мне показалось, что он говорил вполне искренне. И он был старым мудрым человеком, который многое, наверно, мог бы мне объяснить — особенно, если учесть, что в Рузании у меня не было друзей, и обратиться с вопросами мне было не к кому. У настоящей Беренис хотя бы был брат, который ее любил и которого любила она.

И я, подумав немного, всё-таки решила рассказать ему о том, что случилось вчера в розовой гостиной. Рассказ не занял много времени. Собственно, там и рассказывать было не о чем. И короля я ни в чём не обвинила. Сделала вид, что поверила в случайное стечение обстоятельств.

— Вы же понимаете, ваше сиятельство, — я подняла на маркиза полные слёз глаза, — что я не могла допустить, чтобы невесту короля застали в запертой комнате вдвоем с мужчиной. И поверьте — я и подумать не могла, что герцог Бризье может поступить подобным образом. Он казался таким благородным человеком.

Маг выглядел обескураженным.

— Возможно, между вами возникло какое-то недопонимание? Не могло ли так оказаться, что дверь захлопнулась сама? Наверняка в комнате был сквозняк.

— Я не знаю, ваше сиятельство, — я не стала настаивать на своём. Пока я еще не готова была в открытую выступать против такой важной персоны, как герцог Бризье. — Может быть, вы и правы. Но тогда я так испугалась, что не способна была разумно рассуждать.

— Это вполне понятно, дитя мое, — его голос стал почти ласковым. Наверно, если бы мы сидели рядом, он погладил бы меня по голове как ребенка. — И я ни в чём вас не обвиняю. Для юной девушки такая ситуация слишком ужасна. Но вы не должны были подвергать себя опасности и вылезать из окна на такой большой высоте.

— Я понимаю, ваше сиятельство, — согласилась я. — Я вообще не должна была заходить в комнату вдвоем с мужчиной. Я должна была быть более благоразумной.

На сей раз он одобрительно покивал:

— Я рад, что вы это понимаете, мадемуазель! Вы рано лишились матери, и некому было научить вас некоторым правилам, с которыми обычно девушки знакомятся еще в детстве. А сейчас на вас особая ответственность. Вы всякий раз должны думать о том, как то или иное действие отразится не только на вашей репутации, но и на отношении к вам его величества.

Я издала смешок.

— А разве может его величество относиться ко мне с еще большим пренебрежением, чем сейчас? Возможно, застань он меня сейчас в комнате с герцогом Бризье, он только порадовался бы этому? Это дало бы ему повод расторгнуть помолвку. Разве не так?

Теперь уже не имело смысла ходить вокруг да около. Раз уж мы начали разговаривать столь откровенно, то я хотела многое прояснить.

— Мы ступаем на зыбкую почву, ваше сиятельство, — растерялся маркиз. — Мы не можем обсуждать или осуждать поступки нашего короля.

— Разумеется, сударь, — согласилась я. — Но мне хотелось бы понять — если я так не нравлюсь его величеству, то почему он просто не расторгнет помолвку?

И снова