Жажда безумия - Р. К. Пирс
Я открываю верхний ящик стола и нахожу еще больше беспорядка — смесь доказательств его работы. Пуговицы, ленты, иглы. Среди всякой всячины лежит ярко-розовое перо и чернильница, что еще раз подтверждает мою мысль.
В этом нет никакого смысла.
Я переворачиваю на первую страницу дневника, восхищаясь невероятно аккуратным почерком Шляпника, и пробегаю глазами первые строки.
Прошло десять лет с тех пор, как портал открывался в последний раз, и на этот раз он принес с собой больше, чем маленькую потерянную девочку. Монстры всех видов, темные и опасные, прорвались в безопасность нашего мира и медленно уничтожают все, что встречается им на пути. Армия Красной Королевы собирается в атаку, параллельно призывая чудаков сражаться с врагом, но я боюсь, что это будет бесполезно. Их слишком много, и они слишком могущественны.
Мое сердце сжимается, когда я продолжаю читать, цепляясь за слова Шляпника и представляя, как он читает их мне. Текст заканчивается, и я переворачиваю страницу.
Ярроу. Вейд. Липто. Раден. Вместе они стоят, вместе они падут. Кажется, больше никто не в безопасности, и все, что нам остается, это сражаться или прятаться и надеяться на смерть, потому что для мира и покоя надежды не осталось.
Еще страницы, еще записи. Мое сердце бьется быстрее, пока глаза жадно пожирают их все, и я получаю представление о рушащемся мире глазами Шляпника. Я ищу что угодно, что может дать мне подсказку о том, куда он ушел. Или что с ним случилось. Любые загадочные ответы, спрятанные между строк, которые кто-то менее любопытный мог бы не заметить. Что-то вроде записки «Прочти меня».
Я дохожу до последней страницы, и у меня ощущение, будто у меня из-под ног выдернули ковер, когда я вижу первое слово.
Алиса.
— Шляпник, — шепчу я, удивленная увидеть свое имя в его дневнике. Я заставляю себя продолжать читать, несмотря на комок в горле.
Если ты читаешь это, для меня уже слишком поздно. Я боролся столько, сколько мог, но боюсь, что монстры скоро придут за мной. Они начали захватывать чудо-созданий, вселяясь в них, чтобы заставлять делать ужасные вещи. Я не позволю им управлять мной. Я не стану рисковать, причиняя Стране чудес еще больше вреда, чем уже нанесен, и, если единственный способ избежать их, это закончить все самому, пусть будет так. Будь любопытной, Алиса. Тьма приближается.
Я продолжаю смотреть на страницу какое-то время после того, как дочитала, а внутри меня все скручивается в болезненный узел.
Он знал, что я попытаюсь его найти.
Он никогда в этом не сомневался.
Иначе он не оставил бы эту записку для меня. Либо же к моменту, когда монстры пришли за ним, он уже сошел с ума и писал бессмыслицу.
В любом случае, она не дает мне тех ответов, которых я хочу. И не облегчает того чувства в глубине души, что говорит мне: все не так, как кажется. Если бы Шляпник был мертв, я бы знала это. Не знаю как, но я бы это почувствовала. Уловила бы. Каждая часть меня говорит, что он жив, несмотря на доказательства обратного.
Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности, и я захлопываю дневник. Прижимаю его к груди, резко оборачиваюсь и вижу Чеса, прислонившегося к дверному косяку. Его обычной ухмылки на лице не было. Выражение, с которым он на меня смотрел, было тяжелым и полным боли.
— Ты меня напугал, — выдыхаю я дрожащим голосом. — Что такое, Чес? — я боюсь услышать ответ, учитывая то, что я только что прочла в дневнике.
— Думаю, тебе стоит это увидеть, — говорит он, прочищая горло. — Мы обыскали весь дом, и Шляпника здесь нет, но…
— Но?
Он кивает в сторону коридора.
— Пойдем, я покажу тебе.
Страх пробегает по моей спине, словно ледяные когти, и я иду за ним, гадая, что может быть настолько ужасным, что он даже не может сказать это вслух. Что я должна увидеть сама.
Входная дверь все открыта, когда я дохожу до гостиной, но Диона и Данна нигде не видно. Должно быть, они вышли на свежий воздух или что-то вроде того.
Чес идет впереди, следуя за каплями крови к коридору на противоположном конце комнаты, и как только я ступаю в него, чувствую запах. Зловоние, гниль, смерть. Меня тошнит, и я кривлюсь, когда мы направляемся к последней двери слева. Чес не заходит внутрь, а отходит в сторону, чтобы я могла заглянуть в дверной проем.
Я хочу спросить, что именно он не говорит. Хочу подготовить себя к тому, что там увижу, но хотя бы знаю, что это не мертвое тело Шляпника. Чес уже сказал, что его здесь нет.
Тогда что же может быть настолько ужасным?
Я заглядываю в дверной проем и вижу почти пустую комнату. Внутри диван и книжный шкаф, и больше ничего. Затем мой взгляд падает на пол, где раскинулось большое пятно темно-красной, почти черной жидкости. Я борюсь с рвотным комом, подступающим к горлу. Это огромное пятно крови, судя по всему, еще влажное.
Учитывая то, что я только что прочла наверху, у меня есть мысль, чья это кровь, и я не могу смотреть на нее дольше нескольких секунд. Что-то внутри меня ломается от ее вида, трескается и болезненно вонзается в грудь. Я не могу думать, не могу дышать, и не могу видеть, так как глаза заливаются слезами.
Я отступаю, все еще крепко сжимая дневник Шляпника, отчаянно пытаясь убежать от этого отвратительного запаха и отойти как можно дальше от этого омерзительного зрелища. Ноги двигаются сами, и я почти спотыкаюсь на выходе во двор, прежде чем Чес догоняет меня и заключает в свои сильные руки.
Обниматься не характерно мне, но сейчас, когда мир вокруг меня рушится, Чес, единственное, что держит меня на ногах. Я зарываю лицо в его плечо, вдыхая его землистый запах, а рыдания сотрясают мою грудь.
— С тобой все в порядке, Алиса, — бормочет он мне в волосы.
Эта ложь почти заставляет меня засмеяться. Со мной не все в порядке. Навряд ли мне когда-нибудь было так плохо, и, похоже, становится только
