Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

мы оставили за спиной — горящий Галес, крики людей, рёв драконов и тот жуткий вой неживунов, от которого до сих пор мурашки по коже бежали. Санна прижималась ко мне, её худенькие плечики дрожали, но она молчала, как каменная. Райли, весь в крови, сидел рядом, одной рукой цепляясь за борт телеги, а другой прижимая к груди разорваную рубаху. Его лицо было бледное, как полотно, но он всё равно пытался шутить, мол, «не каждый день удаётся так славно прогуляться по Галесу». Я даже попыталась ему улыбнуться, но улыбка вышла кривой и безучастной — не до смеху мне пока было.

Дорога к дому Брунара казалась бесконечной. Плакучий туман рассеялся, но небо всё ещё было затянуто дымкой, а воздух пах гарью и чем-то металлическим, будто сама смерть пропитала его. Я гнала лошадь, пока не показались знакомые пейзажи Тихой Мельницы. Дом Брунара стоял на отшибе, тёмный и тихий, словно ждал нас. Я остановила телегу у крыльца, спрыгнула и помогла слезть Санне. Девочка двигалась медленно, будто во сне, её глаза были пустыми, а лицо — всё в пыли и саже. Затем кинулась к Райли и попыталась оказать ему помощь. Протянула руки, чтобы он смог опереться. Однако Райли только отмахнулся.

— Я в порядке. Позаботься о Санне.

— Ты же весь в крови, — грозно сдвинула я брови, желая отчитать его, как капризного мальчишку.

— Бывало и хуже, — упорно храбрился он, не желая принимать помощь. — Иди.

Я сердито посопела носом и в итоге сдалась. Повернулась к девочке.

— Пойдём, милая, — сказала мягко, беря её за руку. — Сейчас отмоемся, поедим, и всё будет хорошо.

Санна не ответила, только посмотрела на меня с недоверием, но всё же пошла следом. Я оглянулась через плечо, всё ещё переживая за Райли. Однако он изобразил почти правдоподобную улыбку и кивнул.

— Сиди здесь, — бросила ему, стараясь, чтобы голос мой звучал твёрдо и не выдавал всю ту бурю чувств, что раздирала мне грудь. — Я скоро приду.

Он только усмехнулся в ответ.

Я повела Санну в дом, зажигая по пути масляные лампы. Внутри было холодно, пахло сыростью и старым деревом. Я быстро нашла кувшин с водой и взяла чистую тряпку. Санна стояла посреди комнаты, теребя подол своего рваного платьишка, и смотрела в пол.

— Давай-ка тебя быстренько умоем тебя, — сказала я, стараясь улыбнуться. — А то ты сейчас на уголёк похожа.

Она нехотя подошла, а я, смочив тряпицу, начала аккуратно стирать грязь с её лица. Кожа под пылью оказалась бледной, с россыпью веснушек, а глаза — большими и тёмными, как у оленёнка. Я заметила, что её руки всё ещё дрожат, и сердце моё сжалось. Бедная девочка, сколько же ей пришлось пережить…

— Очень испугалась там, в Галесе? — спросила я, стараясь говорить легко, как будто мы просто болтаем о погоде.

Санна пожала плечами, не поднимая глаз.

— Не очень, — буркнула она наконец.

Я не стала давить, понимая, что ей нужно время. Более-менее приведя в порядок лицо и руки Санны, я нашла в сундуке старую рубаху Ниры, дочери Брунара. Она была великовата, но чистая и мягкая.

— Пойдём, уложу тебя спать, — сказала я, когда она переоделась. — Мне нужно вернуться поскорее к Райли.

Санна кивнула. Я отвела её в маленькую комнатку, где когда-то спала Нира. На кровати лежало старое лоскутное одеяло, а в углу я заметила деревянную игрушку — потрёпанного коня с облупившейся краской. Наверняка Нира в детстве с ним играла. Я подняла игрушку, стряхнула пыль и протянула Санне.

— Вот, держи. Это тебе. Будет тебя охранять, пока спишь.

Санна посмотрела на коня с подозрением, но всё же взяла, прижав к груди. Она забралась в постель, подтянув колени к подбородку, и крепко сжала деревянного коня. Я укрыла её одеялом, погладила её по голове и вышла из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Войдя в кухню, обнаружила, что там уже ждёт Райли. Он сидел за столом, сняв рубаху, и пытался промыть свои раны куском ткани, смоченным в воде из кувшина. Его лицо было напряжённым, а руки дрожали от боли и усталости.

Я остановилась в дверях, невольно залюбовавшись его фигурой. Райли был могуч, как дуб, что рос когда-то на моей даче, — широкие плечи, мускулистая грудь, руки, привыкшие к тяжёлой работе на корабле. Его кожа, загорелая от солнца и ветра Колючего Моря, была покрыта шрамами, старыми и новыми, каждый из которых, наверное, рассказывал свою историю. Однако сейчас его тело выглядело израненным и уязвимым. Глубокая рана на груди, оставленная когтями торгала, всё ещё кровоточила, а на бедре зияла рваная полоса, из которой сочилась кровь. Плечо тоже было рассечено, и кровь стекала по руке, капая на пол.

— Я же сказала, что скоро вернусь, — попрекнула его, понимая, что ему точно пришлось нелегко, пока он ковылял сюда.

— А я сказал, чтобы ты не беспокоилась, — парировал Райли.

— Ты всегда такой самонадеянный? — возмутилась я.

— Тот же вопрос я бы хотел адресовать тебе, — иронично заметил он, посылая мне пристальный взгляд серебристых глаз.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга молча. В этой немой схватке каждый старался одержать верх, и никто не был намерен отступать. По крайней мере я — точно не собиралась оставлять за Райли последнее слово.

Подошла к нему и опустила глаза к повреждённой коже.

— По крайней мере, я цела. А вот тебя здорово потрепало, — заметила я, стараясь скрыть беспокойство за деловитым, даже холодным тоном. — Так что на твоём месте будет мудрее всё-таки принять мою помощь.

Райли поднял на меня глаза, и его губы тронула слабая улыбка.

— Приму с честью и… удовольствием, — промурлыкал он знакомым игривым тоном, хотя голос заметно ослабел и охрип, но игривости в Райли не поубавилось.

Я закатила глаза и пошла к очагу, чтобы поставить нагреваться котелок с водой для похлёбки. Затем нашла чистую ткань и немного травяного настоя, который Сималла, жена Брунара, держала в погребе. Вернувшись к Райли, я опустилась на колени рядом с ним и начала осторожно промывать рану на груди — сначала простой водой, а затем и настойкой.

Он вздрагивал, когда ткань касалась кожи, но стискивал зубы и старательно держался, почти не демонстрируя дискомфорта. Я работала молча, стараясь не думать о том, как близко его лицо,