Все потерянные дочери - Паула Гальего

Нисте цокает языком.

— Ты совсем не облегчаешь нам задачу, Кириан. — Она слегка смеется. — Можно тогда спросить, что…

Капитан не успевает закончить.

Жуткое карканье, пронзительное и резкое, прерывает её.

Её лошадь встает на дыбы, ржет, вскидываясь на задние ноги, пока моя мечется и рвет поводья. Слышны крики, другие всадники теряют контроль, кони нервничают, и посреди этого хаоса я вижу его.

Этот образ запускает во мне что-то первобытное, что-то, что заставляет меня чуть ослабить натяжение поводьев, и животное полностью перехватывает контроль, срываясь в галоп.

Вопреки инстинкту, на скаку я заставляю себя обернуться, чтобы снова увидеть образ, выжженный на сетчатке.

И вот он.

Огромная птица, сидящая на ветке дерева. Она, наверное, с метр ростом, высокая и тонкая, с длинными ногами, оканчивающимися когтями, впивающимися в кору. Она хлопает раскрытыми крыльями из шафрановых перьев, задирает клюв к небу, разевает его и выкаркивает огонь.

Кони несутся вскачь, обезумев. Я пытаюсь вернуть контроль, как и Нисте, но новый крик, звучащий еще ближе, снова пугает наших скакунов, увлекая их в другую сторону.

Я ругаюсь и пытаюсь удержать равновесие, когда образ огненной птицы снова возникает перед нами, уже на другом дереве, и лошадь меняет направление.

Ирельцу.

Одно из темных созданий Гауэко. Я слышал о нем. Мать рассказывала мне истории об огненной птице, что пугает путников, пока не дезориентирует их и не приведет к краю пропасти.

— Спешиться! — кричу я, чтобы меня услышали сквозь грохот копыт и вопли. — Нисте, бросай коня!

Говоря это, я стараюсь отдалиться от остальных, тормозя коня насколько могу, прежде чем перекинуть ногу и спрыгнуть. Я качусь по земле и стараюсь как можно скорее вскочить на ноги, следя, чтобы меня не затоптали.

Мне приходится сделать два шага назад и вжаться в ствол дерева, когда мимо проносится взбесившаяся лошадь, но меня не задевает.

Вокруг строй полностью рассыпался, кони разбежались, солдаты потеряли самообладание. Нисте повторяет мои приказы и тоже пытается спрыгнуть.

Один из сержантов проносится мимо меня, его лошадь встает на дыбы и испуганно ржет, и я бросаюсь вперед, чтобы схватить поводья.

— Прыгай, солдат! — приказываю я.

Слышится новый крик, ужасный визг, переплетающийся с треском пламени, но на этот раз я его не вижу.

— Он затащит нас в пропасть, — предупреждаю я солдат, которым удалось спешиться. — Надо найти его.

И убить, думаю я, но вслух не произношу.

Я даже не знаю, возможно ли это.

Нисте, оглушенная, присоединяется ко мне, и мы ведем наших людей на звук. Мы идем медленно, следя за каждой низкой веткой. Мы не хотим, чтобы Ирельцу поджарил нас следующим криком, но тут жуткий вопль снова нарушает тишину леса, и мы срываемся на бег.

— Туда! — кричит Нисте сквозь хаос.

Мы бежим меж деревьев, сворачиваем, перепрыгиваем через толстые корни, продолжая ориентироваться на вопли твари и треск огня.

Внезапно мне приходится остановиться.

Я чувствую укол в груди, а мгновение спустя ощущаю биение собственного сердца — слишком глубокое, слишком сильное, словно оно бьется снаружи.

Звуки глохнут. Во рту появляется горький привкус.

Но я не понимаю, что происходит. Вокруг ничего нет, и я заставляю себя отогнать это странное чувство тревоги, этот голос, говорящий мне бежать… куда?

Я вижу вспышку, шафрановый отблеск в лесу, ставшем душным от пламени Ирельцу, и следую за ним, не тратя времени на приказы. Обнажаю меч на ходу, едва не врезаюсь в ствол дерева. Вижу еще одну вспышку, следую за ней, и миг спустя деревья расступаются, открывая вид на море.

Мои ноги резко тормозят в снегу.

Пот стекает по шее, когда я замираю как вкопанный в паре метров от крутого обрыва над морем.

— Стоять! — кричу я.

Мои солдаты бегут за мной. Один за другим они тормозят, услышав меня, измученные и задыхающиеся.

Я пытаюсь выровнять дыхание, оглядываясь по сторонам, на ветви деревьев, где уже нет и следа Ирельцу, и тогда я вижу дым.

Там внизу, в паре километров у кромки моря, притулилась маленькая деревушка. Можно пересчитать скромные домики, построенные вплотную друг к другу без учета улиц и дорог.

И дым идет не из труб.

Неприятное чувство пульсирует в груди.

— Думаю, мы их нашли, — говорю я Нисте, которая тут же начинает действовать, перегруппировывая людей.

Нам требуется время, чтобы собрать всех, всё еще нервных из-за первобытного, животного ужаса, внушенного Ирельцу. Трудно найти и всех лошадей.

— Какой план? — спрашивает она.

— Эвакуация, — предлагаю я. Карты местности у меня в руках, и я внимательно изучаю населенные пункты. — Здесь и здесь. — Я показываю. — И вот здесь тоже. Там внизу мало что можно сделать, кроме как спасти выживших, но это, пожалуй, будет самая тяжелая миссия из всех.

— Я пойду, — вызывается она.

— И я, — подтверждаю я. — Организуй остальных, как сочтешь нужным, Нисте, — прошу я.

Она кивает, подзывает одного из лейтенантов и начинает распределять отряды. Проходит время, прежде чем мы выдвигаемся.

Нисте останавливается рядом со мной.

— Значит, они питаются твоими худшими страхами, — замечает она тоном, каким говорят о погоде.

— Они убили почти всех солдат, сопровождавших нас, — напоминаю я, хотя не хочу её пугать. — Обученных солдат, отобранных для нашей защиты в пути в Илун. Если всё пойдет наперекосяк, бегство не будет трусостью.

Нисте фыркает.

— Ага, конечно. Я учту.

Она этого не сделает. Или, может быть, сделает. Может быть, когда страх станет настолько глубоким, что она перестанет узнавать саму себя.

Садясь в седло, чтобы приблизиться к деревне, я слышу звук веток за спиной, прежде чем успеваю тронуть коня.

Но ветра нет.

Я медленно поворачиваюсь, сжав рукоять меча до белых костяшек, и задерживаю дыхание, когда вижу его.

Он не похож ни на одну известную мне птицу, и всё же можно сказать, что это птица. Его крючковатые когти впиваются в ветку, дрожащую под его весом, крылья сложены вдоль вытянутого тела, а голова повернута ко мне.

Красные огненные глаза смотрят на меня так, словно понимают.

Холодок бежит по спине.

— Ты хотел, чтобы мы это увидели? — шепчу я.

Птица, Ирельцу, не шевелится.

Две струйки дыма вырываются из его мощного клюва, и снова этот первобытный ужас от близости темной твари охватывает меня, и я отворачиваюсь.

Но ответ у меня уже есть.

Нас немного, тех, кто входит в деревню. Мы направили основные силы на эвакуацию близлежащих зон.

Мы не приближаемся так, как сделали бы это в обычной битве, с намерением запугать. Мы делаем это в тишине, стараясь оставаться незамеченными. Ни у кого из нас нет больших шансов против