Клетка для дикой птицы - Брук Фаст

так, что его лицо оказалось в дюймах от моего. — Я не могу потерять ещё и тебя, — прошептал он. — И Джед тоже не может. Ты должна выжить ради него. Ради меня. Умоляю тебя. Ложись на землю и притворись мёртвой, и я обещаю, всё будет хорошо.

Всё не будет хорошо, но упоминание имени Джеда сломало что-то внутри. Я дала обещание Гасу. Защищать Момо так же, как я защищала бы Джеда. Я не подведу его снова. Боль и ужас никуда не делись, но я задвинула их на задворки сознания. Мне нужно пережить охоту, прежде чем я смогу развалиться на части. Крики охотников становились ближе, окружая нас.

Я легла рядом с Гасом; смесь тёплой крови и грязной земли коснулась кожи, когда я прижалась щекой к земле, глядя в пустые глаза Гаса. Одинокая слеза скатилась по лицу, впитываясь в почву.

Статика заполнила уши, а затем Вейл заговорил в рацию. — Советнице Эдер нужна помощь. Пришлите отряд охраны и принесите спинальный щит.

— Что случилось? — крикнул голос сверху, обращаясь к нам в траншее.

Я зажмурилась.

Вейл проигнорировал утвердительный ответ из рации, вместо этого отвечая голосу наверху. — Похоже, 224-я упала в траншею, а 412-й спустился помочь ей. Должно быть, у советницы с ним произошла стычка — она выстрелила в него, но он утянул её за собой, когда падал. Заключённые мертвы. Советница жива, но тяжело ранена.

Я закусила губу, чтобы сдержать рыдания. Она жива. Почему я не убила её до того, как появился Вейл?

— Дерьмо, — ответил голос. — Давайте вытащим её оттуда.

Подоспели ещё охранники и спрыгнули в траншею; послышалось кряхтение, стоны и звук тела советницы Эдер, скользящего на щит, а затем поднимаемого из ямы.

Вейл поднял тело Гаса и передал его ожидающему охраннику.

— Давай эту мне, — сказал один из охранников сверху. — Крематорий снова работает. Я отнесу её туда, а ты поможешь советнице.

— Нет, — ответил Вейл слишком быстро. — Нет, я сам. Помогите остальным с советницей Эдер. Доставьте её в лазарет. Я позвонил в Эндлок, доктор Роу готова её принять.

Повисла пауза. — Но разве ты не хочешь?..

— Я сказал, идите, — рявкнул Вейл, и я услышала, как охрана засуетилась вокруг советницы Эдер, наперебой хватаясь за ручки щита, словно она щедро вознаградит их за спасение.

Несколько замешкавшихся охранников кряхтели, и я представила, как они взваливают обмякшее тело Гаса.

Вейл подхватил меня на руки, как только остальные начали отступать. Я не открывала глаз. Дыхание было поверхностным, пока он усаживал меня на край траншеи, а затем выбирался сам, прежде чем снова поднять меня на руки.

Я гадала, какие охранники несут Гаса и что с ним станет. Сожгут ли его дотла и развеют прах по ветру? Или просто закопают на охотничьих угодьях, где его душа никогда не найдёт покоя?

Вейл нёс меня бережно, даже не качнув ни разу.

— Это не твоя вина, — мягко сказал он; его губы коснулись раковины моего уха.

Он повторял эти слова бесконечно; горе обволакивало его голос, пока тот не стал шершавым, как наждак. Я не была уверена, предназначалось ли это утешение мне или ему самому.

Глава двадцать седьмая

К тому времени, как мы добрались до лазарета, я пришла в себя — вспомнила, кто такой Вейл.

Его мать убила Гаса.

— Ты сын советницы, — прошептала я, когда Вейл уложил меня на кровать в лазарете.

Его глаза расширились, и он отвёл взгляд на мгновение. Я гадала, станет ли он отрицать, надеясь, что каким-то непостижимым образом докажет мою неправоту. Но, конечно, этого не произошло.

— Да, — выдохнул он, запуская руку в волосы. — Но это ничего не меняет, Птичка.

— Это меняет всё, — выкрикнула я; пальцы сжались в кулаки, сминая простыни. — Ты мне лгал.

Я словно тонула; воздух стал слишком густым, чтобы дышать. Он заполнял лёгкие, душа меня горем и предательством.

Или, может быть, я спала.

Что угодно, лишь бы не жить в этой реальности.

Мать Вейла олицетворяла всё, что было неправильно в Дивидиуме — всё, против чего боролись мои родители.

И советница Эдер убила Гаса.

Я сглотнула. — Кто ещё об этом знает?

Его молчание стало лучшим подтверждением.

Значит, все. Яра. Кит. Даже Момо.

Сердце словно вырывали из груди предательством.

— Твоя мать убила Гаса, — процедила я; слова раздирали горло. — Как я должна тебе доверять? Хоть что-то из того, что ты мне говорил — правда? Какова реальная причина твоего нахождения здесь?

Я затаила дыхание, заставляя себя выслушать его объяснение, надеясь, что его слова предложат хоть какое-то искупление. Может быть, всё не так, как кажется.

— Всё, что я тебе говорил — правда, — настаивал Вейл, потянувшись ко мне. Я отвернулась, поморщившись, когда резкое движение отозвалось вспышкой боли в голове. — Я занял эту должность, чтобы помогать людям, не вступая в Коллектив, как и хотел мой отец. Но… не повредило и то, что моя мать тоже хотела, чтобы я был здесь.

Я повернулась к нему, не проронив ни слова.

— У неё развилась паранойя. Она думает, что Коутс пытается отстранить её и Совет от прибылей Эндлока. Я должен слушать и докладывать ей.

Переписка советницы Эдер. Та самая, которую Коллектив хотел, чтобы я перехватила до ареста Джеда. Теперь я знала: это были письма, которые она писала Вейлу.

— Значит, ты предал меня и убеждения своего отца?

Он поморщился. — Нет, Рейвен, нет. Конечно, нет. Я даю ей лишь самый минимум информации, чтобы она не заподозрила меня. Ровно столько, чтобы она продолжала верить, что я поддерживаю Совет.

Я отказывалась смотреть на него. Не хотела верить ему. Ненавидела то, что верила.

— Я не такой, как она, — прошептал он; голос его сорвался. — Моя мать — советница, но мой отец был повстанцем. Почему ты склонна верить, что я похож на неё больше, чем на него?

— Тогда почему ты солгал? — прошипела я, борясь со слезами.

— Я бы хотел этого не делать. Но я боялся, Рейвен. Я думал, ты возненавидишь меня. Что никогда не доверишься мне, никогда не станешь работать со мной, чтобы вытащить наших друзей отсюда. Казалось слишком рискованным говорить тебе до того, как мы сбежим. Клянусь, я собирался.

А теперь я не знала, смогу ли когда-нибудь снова ему доверять.

— Мне нужно время, — сказала я ему, закрывая глаза.

Я не открывала их, пока не услышала, как его тяжёлые шаги удалились через комнату и затихли за дверью.

Минуты спустя в лазарет вошла доктор Роу и удивилась, обнаружив, что я не мертва, а чудесным образом