Брат моего парня (СИ) - Вашингтон Виктория Washincton

Не от ревности, а от правды.

Они одного круга, а я нет.

Кай шагнул ко мне и улыбнулся — тепло, так, как только он умел.

А я впервые не смогла полностью ответить ему тем же.

Кай вошёл чуть глубже в комнату, будто хотел сгладить неловкость заранее. Томсеновская дочь последовала за ним — плавно, уверенно, так, как ходят люди, привыкшие к вниманию. Она оглядела домик любопытно, но без капли смущения.

А потом её взгляд упал на меня.

Секунда. Чуть приподнятые брови. Немного замершая улыбка.

И я поняла: она не знала о моём существовании.

Кай почувствовал это мгновенно. Его взгляд метнулся от неё ко мне, и он сделал шаг вперёд — словно хотел закрыть собой пропасть, которая внезапно возникла между нами.

— Эм… — начал он, прочистив горло. — Позвольте… познакомить.

Чёрт, это уже звучало плохо.

Он повернулся ко мне первым. — Рэн, это Лиз Томсен. Дочь мистера Томсена. Она… — он замялся, будто не знал, какое слово выбрать. — Она с нами работает над проектом по аналитике для фонда.

Лиз мягко улыбнулась. Слишком мягко. Слишком идеально.

— Привет, — сказала она — светло, почти певуче. — Мы с Каем давно знакомы.

Эта фраза ударила в живот, хотя была сказана без злого умысла. Я заставила себя кивнуть.

— Здравствуйте.

Кай напрягся — плечи стали чуть выше, дыхание коротким. Он снова оглянулся на меня, словно проверяя, что всё в порядке, и добавил:

— А это — Рэн. Моя девушка.

Пауза.

Слишком долгая.

Улыбка Лиз на мгновение стала неподвижной, будто застыла как маска. Её взгляд снова прошёлся по мне — вежливо, холодно, оценивающе.

— Твоя… девушка? — повторила она тихо, словно пробуя слово на вкус. — Как… мило.

Слово «милo» прозвучало так, будто она выбирала между ним и чем-то ядовитее. Но предпочла остаться воспитанной.

Я почувствовала, как из-за спины почти физически исходит внимание Коула. Он стоял неподалёку, опершись на дверной косяк, и наблюдал — даже не скрывая интереса.

Кай попытался смягчить ситуацию. Он положил руку мне на плечо — жест, который раньше казался тёплым, а сейчас был попыткой удержать равновесие.

— Мы… вместе уже давно, — сказал он чуть громче, будто это важная деталь. — Просто не всегда удобно рассказывать об этом на встречах.

Лиз чуть наклонила голову. — А я была уверена, что ты всё ещё… один.

Вот оно. Острие, завёрнутое в вату.

Кай резко вдохнул и тут же выдохнул, пытаясь улыбнуться.

— Ну вот. Теперь знаешь.

Она повернулась ко мне, её глаза блеснули любопытством — без враждебности, но с этим тихим превосходством, которое не спутаешь ни с чем.

— Простите, — сказала она вежливо, — просто Кай много говорил о работе… но ни разу о том, что у него есть девушка. Настоящая.

Слово «настоящая» было выдохнуто так аккуратно, будто она держала его двумя пальцами и не хотела испачкаться.

Я улыбнулась в ответ — тонко, почти незаметно.

— Мы знакомы достаточно давно, — сказала я спокойно. — Просто не всё, что важно, обсуждается в кабинетах.

Лиз слегка заморгала — будто не ожидала, что я отвечу не робко, а твёрдо.

Кай посмотрел на меня с облегчением — и с переживанием, которое он не успел спрятать.

Коул у стены слегка усмехнулся.

Лиз поправила пальто, всё ещё держа лицо идеальным.

— Что ж, раз так… приятно познакомиться, Рэн.

— Взаимно, — ответила я.

Но в воздухе повисло то самое напряжение, тяжёлое, как влажная ткань: она только что узнала, что существует женщина, которая занимает место, на которое по всем правилам их мира должна была претендовать она.

И Кай — стоял между нами, будто боялся сделать неверный шаг.

От автора: Мои прекрасные, спасибо за отзывы, все читаю и на все отвечу. Скорее всего на жтой неделе выходной завтра и в воскресенье) Всем прекраснейшего дня, обожаю вас

21

Кай закрыл за нами дверь, и я услышала, как замок щёлкнул — тихо, почти незначительно, но это разделило мир на «до» и «после». Он повернулся ко мне, шагнул ближе — осторожно, будто боялся спугнуть.

— Рэн… — сказал он тихо. — Я видел, как ты это восприняла. И хочу объяснить.

Я скрестила руки на груди — не как оборона, а чтобы удержать внутреннее дрожание. После взгляда Лиз внутри словно что-то задели тонким, но острым краем.

— Объяснить что? — спросила я ровно.

Он провёл рукой по лицу — жест усталый, нервный, совсем не похожий на его обычную уверенность.

— Их реакцию, — сказал Кай. — Или… её. Лиз. Он покачал головой, будто ему самому было неприятно произносить её имя. — Я не говорил ей о тебе. Не потому что скрывал. Просто… работа, родители, дедлайны, проекты — всё это занимает так много места, что я… — он замолчал, подбирая слова, — иногда забываю, что в этом мире существуют ещё простые вещи. Личные.

Тонкая трещина прошла внутри. Не потому что он солгал — потому что он сказал правду.

— Она не виновата, — добавил он. — Она просто… не знала. И удивилась. Любой удивился бы.

— Я не злюсь на неё, — сказала я тихо. — Я… не люблю, когда на меня смотрят так, будто я ошибка в списке гостей.

Кай подошёл ближе, взял мои руки — тёплые, уверенные пальцы закрыли мои ладони почти полностью.

— Ты не ошибка, — произнёс он серьёзно. — И никогда ею не была. Он наклонился чуть ниже, чтобы заглянуть мне в глаза. — Рэн, ты — самое правильное, что есть в моей жизни.

Слова были мягкие. Настоящие. Те, от которых хочется закрыть глаза, чтобы не расплескать то, что поднимается в груди.

Но что-то внутри всё равно шевельнулось — то самое сомнение, которое я гнала от себя весь день.

Он почувствовал.

— Послушай, — продолжил он, сжимая мои руки чуть сильнее. — Всё это… семья, поездка, Лиз, их взгляды — это не имеет к тебе отношения. Они просто… такие. Он вздохнул. — Но это не значит, что ты должна чувствовать себя здесь чужой.

Я смотрела на него, и изнутри медленно поднималось тепло — то самое, которое я чувствовала с самого начала. Когда он был единственным человеком, кто не прошёл мимо. Кто подошёл, когда мне было хуже всего. Кто захотел помочь. Кто впервые сказал, что любит.

Он был моей тихой безопасностью, моей первой опорой. Тем, кто показал мне: меня можно любить.

И, наверное, именно поэтому я так цеплялась за него — даже когда что-то между нами начинало скрипеть, будто дерево под ветром.

Он поднял мою ладонь и прижал к губам — коротко, нежно, так как делал всегда.

— Не думай о них, — сказал он тихо. — Мы здесь вдвоём. Потом улыбнулся своим привычным, тёплым выражением. — И я не позволю никому сделать тебе больно.

Тепло, которое поднялось в груди, почти заслонило всё остальное. Но где-то на самом дне всё равно пульсировала мысль — тонкая, неприятная:

А кто защитит меня от того, что я чувствую сама?

Потому что только рядом с ним — с его мягкостью, добротой, искренностью — особенно ярко вспоминался тот другой поцелуй. Который не должен был случиться. И который прожёг меня так, что я до сих пор чувствовала его под кожей.

Кай коснулся моего лица, снова пытаясь вернуть меня в момент.

— Всё хорошо? — спросил он тихо.

— Да, — сказала я. — Хорошо.

Он улыбнулся — искренне и я улыбнулась в ответ.

Но где-то в глубине что-то осталось несказанным.

То, о чём я никогда не смогу рассказать ему.

Я вышла из домика почти бегом — не потому, что спешила, а потому что стены давили. Все эти взгляды, улыбки-вежливости, Лиз с её мягкими, но внимательными глазами, Кай с его попытками сгладить углы… Мне нужно было пространство. Воздух. Тишина.

На территории был бассейн — крытый, стеклянный, с мягкой подсветкой. И, к счастью, пустой.

Когда я вошла внутрь, пахнуло хлоркой, горячим воздухом и чем-то стерильным. Вода светилась голубым, гладкая, неподвижная. И впервые за весь день я почувствовала, как плечи чуть опускаются.