Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

— Конечно.

Андрей подается вперед, я увиливаю. Обхожу и быстро направляюсь в дом.

Я понимаю, что Талия Леонидовна дала нам возможность наедине побыть. Она периодически так делает, но… В этом нет нужды.

Я чувствую взгляд мужа спиной, но недолго.

Где-то на полпути к кухне Андрей обгоняет меня и практически взлетает пружинящей походкой вверх по лестнице.

Пока вижу его спину — оторваться не могу.

Кофе готовлю, то и дело стряхивая головой, чтобы сбить морок.

Андрей спускается свежим и будто бы отдохнувшим.

Пока пьет кофе, говорим о сыне, и я снова его провожаю.

Глава 37

Лена

Андрей приезжает не поздно. Успевает на купание Давида.

Сначала я стою в ванной немного в стороне. Слежу, как Талия Леонидовна контролирует Андрея, помогает и подсказывает. Потом вообще выхожу.

Нет, мне интересно смотреть. Это мило. Трогательно. Сердце замирает.

Но я стараюсь быть мудрой и давать возможность Андрею привыкнуть к сыну не только рядом со мной, но и наедине.

Вообще Давиду нравится папа. Я не думаю, что к малышу уже применимо слово «любит», но утром, видимо, его правда напугал или незнакомый запах или колючие щеки. Вечером всё не так. Он тянет ручки к лицу Андрея и смеется под брызги тепленькой водички.

Оставив Темировых втроем, я испытываю досаду, но разрастаться ей не даю.

То, что у меня благодаря свекрови и мужу есть личное время через полтора месяца после рождения первенца — это роскошь. За него надо быть благодарной и тратить с умом.

Принимаю душ без спешки. С любопытством изучаю тело в зеркале.

Мои роды были болезненными, но как сказала врач — минимально травматичными.

Бедра сейчас шире, чем я привыкла, но вроде бы встанут на место. Живот снова почти плоский. Грудь больше, но я себе, честно говоря, с ней нравлюсь.

По результатам осмотров я восстанавливаюсь быстро. Врач постоянно хвалит нас с Андреем за то, что не затягивали. Говорит, через год можно смело заниматься вторым.

В ответ на эти слова я опять-таки неловко улыбаюсь, но не спорю.

В других условиях… Да. Я хотела бы второго ребенка.

Давид дарит мне огромный спектр эмоций. Но, мне кажется, с братом или сестрой ему было бы еще лучше. Вместе расти. Сначала драться, а потом становиться лучшими друзьями на всю жизнь.

Сейчас я осознаю, что ещё раз отложить свои мечты мне было бы совсем не сложно. Да и мечты сейчас уже другие. Но… Это всё разговоры без оснований.

Договор на второго ребенка мне никто не предлагал. Да и я уже не соглашусь.

Выхожу из гостевой ванной, одевшись в мягкую, пахнущую цветочным кондиционером для белья, пижаму.

Возле кроватки Давы застаю только Талию Леонидовну.

Она улыбается внуку и гладит его.

Я вхожу в свою спальню на цыпочках, но свекровь всё равно слышит. Оглядывается. Улыбается шире.

— Андрей уложил. — Произносит с гордостью. И я ее тоже испытываю.

Жалею ли, что пропустила? И да, и нет.

Для меня бывает слишком много. Сначала я смотрю на них и захлебываюсь счастьем. А потом развидеть не могу. Пережить. Отрезветь.

— Соскучился сильно, — чувствую, как горло сжимается.

Киваю, обнимая себя руками.

— И по сыну, и по тебе.

Улыбаюсь немного вяло. Мажу взглядом по лицу Талии Леонидовны, но задержаться на внимательных глазах не могу.

Она не знает, что наш брак договорной. Андрей ей не сказал. И я не буду. Но иногда так хочется…

Свекровь подходит и растирает мои почему-то вдруг покрывшиеся гусиной кожей плечи.

— Какая у меня невестка красивая…

Комплимент вызывает неадекватную, скорее всего, реакцию. Но я никак не привыкну, что приятно сказать могут так… Просто.

Краснею и нервно дергаю уголки губ вверх.

— Спасибо, но…

— Без «но», Лен.

На строгое замечание отвечаю смиренным вздохом.

Талия Леонидовна тянется ко мне и, почти касаясь губами щеки, говорит тихо:

— Сходи поспрашивай у него, как съездил. Мне ничего толком не сказал. Жене не откажет.

Её слова звучат желанно и запретно. Сама я не рискнула бы. А так…

— На тебя вся надежда, зайка. Будь нашими ушами…

Сглатываю и киваю.

У меня тоже куча вопросов. Но я бы ждала, пока Андрей хотя бы что-то скажет сам.

Хочу взять радионяню, но Талия Леонидовна забирает ее из моих рук, ловит взгляд глазами и в них очень внятно говорит:

— Я побуду с Давидкой. Ни на секунду не оставлю, пока не вернешься, хорошо?

Киваю.

По телу табунами бегают мурашки. Что она делает — понимаю.

Она просто невероятно хорошая мама и свекровь. Ксении когда-то так повезло… Почему же не берегла?

Иду в сторону спальни Андрея, чувствуя, как в животе в казаки-разбойники играют бабочки. Порхают там. Щекочут изнутри.

Я часто думаю, как можно было не ценить ту жизнь, которой сейчас живу я?

Да, Андрей без конца занят. С ним нелегко. Но я бы многое отдала, чтобы быть настоящей, а не…

После короткого стука захожу в его спальню, но здесь мужа он. Он в ванной. Слышу это по работающей вытяжке.

Стучусь ещё в одну дверь и слышу:

— Входи.

Делаю это аккуратно.

Сначала приоткрываю дверь на полоску. Потом шире… И шире… Юркаю внутрь.

Как будто ныряю.

Андрей полураздет. Точнее одет наполовину. Торс голый. Спина тоже.

Мой взгляд прилипает к увитым мышцами плечам и спускается вниз до узкого таза.

Муж легонько кашляет, я тут же «сбегаю» вверх. Встречаюсь с ним глазами в зеркале. Мои — перепуганный. А в его — смешинки.

Я понимаю, что попала. Влипла. Сама пришла. Повелась.

Тело наливается желанием. Запах мужского геля для душа будит сладкие воспоминания.

Андрей разворачивается и в несколько шагов подходит.

Давит не дверь. Замок щелкает, ограждая нас от мира.

Прекрасно зная, что инициативы от меня сейчас не дождешься, сам забрасывает на плечи мои руки.

Боже… Зря.

Склонившись, подныривает и целует в шею, щеку. Трется.

— Привет.

Я в ответ могу только кивнуть, чувствуя губы на уголке своих.

Он прав, мы за сегодня ещё не здоровались.

— Я побрился, — щекочет кожу дыханием и улыбкой, отчитываясь. А я таю.

От него пахнет сексом. И исходит секс. Язык липнет к небу.

А муж, не теряясь и не ожидая разрешения, скользит ладонями по моему телу и сначала через ткань, а потом, оттянув ее, сжимает ягодицы до боли.

Черт, как хорошо.

Приоткрытые мужские губы нависают над моими. Он хочет секса.

Я тоже хочу. Но…

Давлю на плечи, и силой воли заставляю свой взгляд хотя бы немного протрезветь.

Смотрю в глаза Андрею, там… Всё. Вроде бы знакомое до боли, но до боли же запретное.

Он меня хочет. Он хочет, как раньше. Но я уже как раньше не смогу. Я дала слабину из-за беременности. Я горжусь тем, что достойно прошла это испытания. Если бы ставила себя выше сына — поплатился бы он. Я справилась. И дальше тоже должна.

Андрей еще раз подается вперед, но я врезаюсь между нашими ртами пальцами. Давлю. Он целует. Сжимает ладонь и тянет вниз. Я позволяю опустить её на горячий пах. Искры из глаз — и у него и у меня. Вожу вверх-вниз по возбужденному члену. Черты мужа становятся резче. Он хочет больше.

Я тоже.

Опуститься на колени и взять в рот. Или вдвоем — возле зеркала. Но будущее шпарит крутым кипятком. Еду ладонью выше и упираюсь обеими в грудь.

— Как ты съездил? — Спрашиваю, отлично считывая во взгляде Андрея вспышки агрессии. Он не хочет ни говорить, ни уж тем более рассказывать.

Трахаться хочет. Ебаться. Он уже почти два месяца на голодном пайке. Я тоже.

Просто сил нет его отпустить. И сдаться ему тоже нет сил.

Андрей бунтует. Мне кажется, про себя — матом. Но депутат умеет контролировать себя и сдерживаться.

В конце концов, мы не только на моих стараниях достойно прошли эту беременность. Он вложил не меньше терпения, чем вложила я.