Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Разумеется, Имоджен пытается подкупить и Тварей. Они с Друстаном пара — соревнуются, кто соблазнит мир шире, чтобы занять лучшее место перед резнёй.

— Сомневаюсь, что Даллайда верит, будто ты дашь ей полную свободу.

Друстан снова посмотрел на меня:

— Задача не в том, чтобы исполнить все мечты Даллайды. А в том, чтобы стать её наименее отвратительным союзником — и, значит, последним, кто останется стоять. Лучшее применение одному врагу — натравить его на другого.

Как и с Калленом, меня пугало количество жонглируемых им схем. У Друстана были планы на Даллайду, на Брайар, на Рианнон — на каждого, кто мог дать ему власть; и все эти планы были гибкими, под задачи и обстоятельства. Как ни крути, а наверху должен был оказаться он.

— Что ж, похоже, у тебя всё под контролем, — сказала я, поднимаясь и встряхивая юбки. — Жду твоего следующего письма.

Он тоже поднялся и одарил меня лихой улыбкой:

— Смогу ли я соблазнить тебя на один танец?

Он выглядел расслабленным, довольным своей откровенностью. Радовался моему соседству. Но за беспечной маской у Друстана прятался пугающе острый ум — а цель у него одна: корона.

И, возможно, он хотел от меня ещё кое-что, — неприятно кольнуло в животе, когда его взгляд опустился на мои губы, и я уловила всё ещё тлеющий жар в глазах. Может быть, эта игра — не только способ перетянуть меня и подпитать репутацию сердцееда. Может, снова быть со мной — вторичная цель.

Я не собиралась быть ничьей второй целью. Но он прав: власть можно собирать не только оскалом — желание тоже сила.

Я положила ладони ему на плечи и чуть привстала на носки. Его глаза вспыхнули прежде, чем руки легли мне на талию. Я облизнула губы и потянулась — Друстан издала тихий звук, хватка стала крепче.

О да, он всё ещё этого хотел.

Опьянев от этого знания, я в последний миг сменила траекторию — прижала губы к его уху:

— Нет, — прошептала. Потом отстранилась: — Наслаждайся танцами, Принц Друстан.

Я сдержала улыбку, услышав у меня за спиной его протест.

***

Я нашла Каллена в тени, у стеклянной скульптуры единорога. Руки скрещены, мрачнее обычного. На его правой ладони поблёскивала серебряная цепь, а на поясе вместо привычного меча висел кинжал, привязанный ритуальным узлом мира.

Завидев меня, он сузил глаза:

— Играешь с огнём?

Значит, он видел мою сценку с Друстаном. Щёки у меня вспыхнули.

— Не совсем. Я просто…

— Забавляешься им, потому что он всё ещё тебя хочет.

Эта прямота застала меня врасплох. Я и сама не верила в подлинность желания Друстана до сегодняшнего вечера, но Каллен, похоже, знал это давно. Я тщательно подбирала ответ — не хотелось породить неверное впечатление:

— Он заслужил хотеть то, чего не получит.

Его ночной взгляд был непроницаем.

— Ты его наказываешь.

— Да, — призналась я. — Но не только. Он привык быть соблазнителем, привык дёргать за ниточки. Если он не контролирует ситуацию — это даёт мне власть над ним. — Я покачала головой. — Мне нужна любая власть, какая только возможна.

Любое преимущество, способное сохранить мне жизнь, — на пользу. Если Друстан меня хочет, если я — цель, за которой гонятся, — это может сыграть позже, даже когда моя полезность в объявлении лидера нашей фракции сойдёт на нет.

Каллен всё ещё не разжал рук. На скулах ходили желваки.

— Как далеко ты позволишь этому зайти?

Он всерьёз думает, что я снова окажусь в постели Друстана?

— Дальше того, что ты видел, — ни шагу. Второго шанса он не получит. — Я нахмурилась. — Ты правда считаешь, я позволю ему ко мне прикасаться после всего, что он сделал?

Каллен резко отвёл взгляд. Горло дёрнулось.

— Меня никогда не переставало поражать, чего Друстан способен добиться одним лишь фактом собственного желания.

В его голосе прозвучала почти… ревность. Сердце бухнуло слишком сильно, пол едва не повёлся под ногами. Ерунда, велела я себе, пытаясь вдохнуть. Я снова придумываю истории, которых нет.

— А ты не можешь получить желаемое?

Его рот скривился в усмешке:

— Я не заслуживаю того, чего хочу. — Он вернул взгляд ко мне, и враждебность спала. — Прости, если прозвучало обвиняюще. Я… мне не по душе, как он с тобой обращался.

Я всё ещё не отошла от его слов — я не заслуживаю того, чего хочу, — и от той злой гримасы, что их сопровождала.

— Мне тоже, — тихо сказала я. — И я достойна большего, чем вечно быть второй после чьей-то жажды власти.

Наконец его руки опустились.

— Достойна.

Я внимательно следила за лицом:

— Этого достойны мы все.

Вот оно — мимолетное движение скул. Мои слова задели.

— Тебе не о чем переживать насчёт моего одинокого сердца, — произнёс он ледяным тоном. — У меня достаточно цели.

Он снова надел маску Мести Короля. Она легла на него, как иней: окаменела мимика, выпрямилась осанка. Каллен защищался. От меня ли, или от самой мысли, что о нем можно — нужно — заботиться?

От обоих?

— Друстан сказал что-нибудь стоящее? — спросил Каллен, расставив ноги и заложив руки за спину, как солдат на плацу. Сплошные углы. Закрыт.

Было неправильно видеть его таким. Всю прошлую неделю он расслаблялся рядом со мной, подпускал ближе. Иногда улыбался и даже смеялся, когда мне удавалось его удивить. Я ещё не добралась до сути Каллена, но продвинулась дальше, чем многие, — и не хотела терять это.

— Ничего, чего ты, вероятно, не знаешь, — ответила я, и живот заныл. — Брайар — наш союзник вне зависимости от лидера; у Рианнон аппетиты к власти; Имоджен пытается — и безуспешно — переманить Тварей на свою сторону.

Каллен коротко кивнул:

— Большую часть я знал, хотя не предполагал, что Имоджен активно вербует Тварей. Это показывает отчаяние — для нас это хорошо.

— Друстан надеется, что Даллайда сделает за него работу с Имоджен. «Враг моего врага» и всё такое. — Но думать о Даллайде я не могла: всё вертелось вокруг вновь возведенной брони Каллена и того, как бы снова забраться под неё.

— Разве что нам улыбнётся удача. Увы, я в удачу не верю. — Он снова начал изучать толпу. — Тебе стоит пойти танцевать. Заведи новых союзников.

Обожгло отстранением — я коснулась его руки. Пальцы напряглись пропуская едва уловимые нити магии, как бы спокойно он ни выглядел, сердце у него колотилось.

Каллен посмотрел на мою ладонь, затем мне в лицо — без выражения. В горле, над чёрным воротом, бешено бился пульс. То, что Каллен показывал снаружи, и то, что скрывал под кожей, редко совпадало.

Вдруг стало насущно важно заставить его снова улыбнуться, хоть чуть отпустить этот жестокий контроль собственного тела. Наверняка всё болело от вечного напряжения.

— Я не хочу заводить новых союзников, — сказала я.

— Принцессе следует…

— Мне плевать, «как следует» принцессе. — Я шагнула ближе — с открытыми чувствами уловила, как у него споткнулось дыхание, будто и мои лёгкие перехватило.

— Ты не хочешь танцевать?

— Нет. — Я улыбнулась и мягко сжала его предплечье. — Разве что ты хочешь танцевать со мной?

Лёд на лице треснул — и тут же по нему скользнула тень боли.

— Не используй меня, Кенна.

— Использовать? — опешила я.

— Чтобы вызвать у Друстана ревность.

Вот что он подумал?

— Я не за этим спросила.

— Тогда почему… — Он мотнул головой. — Я не люблю танцевать.

Дело было не в моих мотивах. В нём.

— По крайней мере один раз тебе понравилось.

Его взгляд скользнул по моему лицу, по поднятым волосам, опустился к шее. Интересно, вспоминал ли он — ту пьяную полночь на скрытом балконе, наши первые шаги в этой странной «почти-дружбе».

— Тогда было иначе.

Чуя, как он смягчается, я улыбнулась и сжала его руку ещё раз:

— Предпочтёшь, чтобы я осталась здесь и надоедала, пока ты уже и шпионить толком не сможешь?

Из одного уголка губ, наконец, дёрнулся осторожный смешок:

— Ты мне не надоедаешь.