Бабочка огня (СИ) - Ловыгина Маша

Илья присмотрел росшую рядом с ограждением сосну и взобрался по ней повыше, чтобы потом ухватиться за край стены. «Хорошо, что колючей проволокой не обмотали, с них станется...», – подумал он и, вытянув шею, попытался разглядеть хоть что-нибудь между постройками и деревьями. На самом деле он, конечно, хотел увидеть, в какой из домов шла его незнакомка, которая вот уже во второй раз едва не стала жертвой наезда. Но слово жертва совершенно не вязалось с тем, как она выглядела и вела себя. И этот факт волновал Илью не меньше обстоятельств, занимавших его голову.

Ему нужен был человек, имевший возможность беспрепятственно находиться в коттеджном поселке. Тот, кто сможет рассказать ему о том, что там происходит. Конечно, надеяться на то, что эта девушка имеет хоть какое-то отношение к Михо Кречету было бы глупо, но, в любом случае, раз она живет в Зыблово, то, разумеется, имеет там каких-то знакомых.

Кто же она? Илья невольно улыбнулся, вспомнив ее красивое, без тени косметики лицо. На вид ей вряд ли было больше двадцати, но глаза... Он видел достаточно, чтобы научиться определять в людях их накопленный жизненный багаж. Зачастую видел надломленность или едва сдерживаемую зависть, еще обиду на весь мир и невероятную глупость, силу воли и страх, да много чего... Тех, кто умело скрывает свои истинные чувства, встречаешь редко. У таких людей многолетний опыт работы над собой, иногда с психологами или психотерапевтами, иногда с самой жизнью.

Эта девушка, определенно, пережила многое. Илья до сих пор ощущал дрожь от ее взгляда – недоверчивого и в то же время, ясного и вдумчивого. А еще он не мог забыть ее улыбку – немного растерянную, словно девушка сама от себя не ожидала, что улыбнется. Он-то даже не думал смешить ее или заигрывать. Черт возьми, ему бы это даже в голову не пришло, но вот, поди ж ты, слова и мысли разлетелись, как осенние листья на ветру, стоило ему с ней заговорить.

Когда Илья познакомился с Аленой, то поначалу даже не думал, что женится на ней. Все получилось как-то просто, незатейливо. Как в фильме: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время терять?» Алена была яркой, дерзкой, предприимчивой и всегда в хорошем настроении. Тогда он не задумывался о том, на чем, собственно, строится эта ее бравада. Стоило бы узнать друг друга получше, но он бросился в омут семейной жизни, мало представляя себе, что его ждет.

Родители, правда, скептически отнеслись к его скоропалительному браку и, как оказалось, были правы. Илья всегда прислушивался к их советам, но тут решил настоять на своем. Хорошо, хоть с квартирой успел разобраться до решительного шага. Его отец – генерал-майор в отставке, был человеком крепким и немногословным. Жили они в Красноярске, а Илья перебрался поближе к столицам из-за работы. У него была младшая сестра-студентка, которая год назад вышла замуж за однокурсника и теперь все семьи обитали на соседних улицах. За родителей Илья не переживал, их кумовья работали медиками, вместе ездили в санатории и посещали театры.

С родителями Алены у него как-то не сложилось. И вроде простые люди, но в этой простоте сквозило вечное недовольство. То ценами, то политикой, то им самим. Все чаще звучали упреки в том, что он плохо содержит их дочь, и что квартиру следовало бы поделить пополам ради ее будущего. А будущего-то у них и не получилось. Нет, поведи Алена себя по-другому, то, вероятнее всего, он бы так и сделал. Переписал бы все на нее, на всякий случай. Ведь он едва не погиб. Но она уже похоронила его, не стала ждать. А он возьми, да и выживи...

Илье показалось, что он увидел мелькнувшую женскую фигурку, но тут услышал скрежет за своей спиной и тут же спрыгнул на землю.

По дороге из деревни шла немолодая женщина и катила перед собой тележку. Обычную тележку из супермаркета, покрытую сложенным покрывалом. Тележка визгливо дребезжала. Заметив Илью, женщина остановилась и с интересом уставилась на него.

– Здравствуйте! – Первым поздоровался Илья, отряхивая джинсы.

– Здравствуйте! – Кивнула она. На женщине был каракулевый полушубок, длинная клетчатая юбка и пуховый светлый платок. – А я вас знаю!

Илья удивился.

– Вы дом у Гагариных снимаете.

– Ага. Решил пожить за городом, отдохнуть от суеты.

– Ну и правильно! – Улыбнулась она. – У нас здесь хорошо.

– А вы... – Илья указал на тележку. – Далеко на этом транспорте собрались?

– Не, в поселок. У меня здесь козье молоко, яйца и сметана. Сама делаю. Хорошо берут!

– Вот как? – Он ухватился за руль и стал выкатывать мотоцикл на дорогу.

– Вам не надо?

Илья остановился и задумался.

– Вообще, я бы не отказался.

– Мой дом крайний, с зеленым забором. Зовут меня Василисой Семеновной. Заходите.

– И часто вы туда ходите? – Илья обернулся и посмотрел на стену.

– Через день.

– Понятно. Я зайду!

Женщина пошла дальше, толкая перед собой тележку, а Илья покачал головой. Просто день приятных встреч, не иначе! Осталось только получить нужную информацию о поселке Зыблово и его обитателях.

Глава 19

Рита

Могла ли я дать этим детям то, что они заслуживали? Эти мысли не давали мне покоя все время, пока я находилась с ними. Я старалась вести себя так, будто ничего не произошло, но продолжала наблюдать за Макаром. Его отношение к брату было таким нежным, что я невольно прониклась к нему уважением. Удивительно, что у такого малыша внутри уже жила любовь и забота. Но что он сам знал о ней?

Днем приезжала клининговая служба. Две женщины молча убрались в холле и, наверное, в других комнатах. Туда, где жили мы с детьми, они даже не сунулись. Мне это было на руку. В хозяйственной комнате стоял пылесос и швабры, разные средства для стекол и от пыли. Мальчишки с интересом следили за тем, как я прибираюсь, а потом и вовсе стали мне помогать. Вдвоем возили пылесос, пока я вытирала поверхности и меняла постельное белье.

Таисья тоже порадовала: приготовила суп с фрикадельками, чему я несказанно удивилась.

– Фарш остался, – пробурчала она, указывая на противень с запеченными фаршированными баклажанами. – Хозяин распорядился, у него сегодня будут гости.

Как говорится, а ларчик просто открывался. Мне было все равно, кто и зачем придет к хозяину. Я надеялась, что даже не увижу его самого. Разумеется, я переживала за свои анализы, но, прикинув, что они будут готовы только завтра или через пару дней, немного успокоилась. Не знаю, чего я боялась больше: самого факта этой проверки или ее результата, но постоянно повторяла: лишь бы только все было нормально! А что до душевного состояния, так это ерунда, это мы вылечим, как говаривал дед Толя.

Все чаще я вспоминала своего деда. Его рассказы о тюремном житье-бытье раньше казались мне чем-то вроде страшной сказки. Умел он так рассказать, что хотелось смеяться. И по жизни дед Толя был тот еще весельчак! Помню, поехали мы с ним в Сочи, зашли в магазин техники. Он глубокомысленно прохаживался мимо холодильных рядов, а менеджер перед ним распинался, хвалил товар:

– Вот этот, – говорит, – самый лучший! Двухкамерный! В одной просто холодно, а в другой – дикий мороз!

– Типа карцер? – Изрекает мой дед, потирая наколки на пальцах, а потом как глянет на продавца, что тот моментально уменьшился в размерах.

Прогулка перед дневным сном получилась короткая, всего минут сорок. За то время, пока мы играли в мяч, а потом в прятки, приехала машина. Из нее вынесли коробки с эмблемой ресторана. То ли Таисья не успевала все приготовить, то ли блюда были сложными, но, судя по количеству тары, народу должно было приехать много.

Дмитрий подошел ко мне и велел идти домой. Сказал об этом спокойно и обыденно, что называется, без блеска в глазах. Я никак не могу найти, за что зацепиться в его случае. Скользкий тип, у себя на уме.

Мы вернулись. Макар набегался, был возбужден, я попросила его просто полежать и пообещала почитать книгу вслух. Ваня, румяный от свежего воздуха, тут же уснул.