Соучастники в любви - Луна Лу
– Кхе… Берта[3]… кхе… – вдруг слышу я чей-то насмешливый шепот позади, сопровождаемый очередной волной всеобщего хихиканья.
Не удержавшись, оборачиваюсь, пробегаюсь взглядом по лицам сидящих сзади одноклассников и ловлю явно самодовольное выражение одного из них.
Худощавый придурок в очках, чью фамилию я даже не помню. Зато я помню, как он обмочился во время урока физкультуры в шестом классе.
Удивительно, что хоть один из этих кретинов в действительности прочел роман и знает, кто такая Берта, хотя сравнение и нелестное. Я бы предпочла ассоциировать себя с Джейн.
– Мисс Харт, продолжайте, – спокойно говорит миссис Боланд, видимо, смягчившись из-за моего удовлетворительного ответа.
Перед тем как продолжить, я невольно бросаю быстрый взгляд на Кайла: он все такой же поникший и даже не отреагировал на тупую шутку и общий смех.
– Знаете, роман мне очень понравился, и персонаж Джейн глубоко впечатлил. Но, помимо очевидного, мне в ней понравилось то, что она всегда продолжала бороться. Она всегда давала отпор своим обидчикам, столкнувшись с несправедливостью сначала в семье Ридов, затем – в Ловудской школе, а позже – после обмана Рочестера…
– Спойлеры! – пищит вдруг сидящая передо мной девушка в красной блузке, прикрыв свои уши, и я, прикусив губу, замолкаю.
– Ладно, достаточно, – хмыкнув, говорит мне миссис Боланд. – Не все, видимо, еще дочитали роман. Содержание мы обсудим на следующем занятии.
Я вздыхаю с облегчением. Я могу вечно говорить о литературе, но не сейчас. Не тогда, когда я наблюдаю за человеком, виновным в смерти моей сестры.
– И еще, мисс Харт, – вдруг говорит учительница. – Ваше эссе по «Преступлению и наказанию»? – Она ехидно смотрит на меня. Эта женщина будто ищет повод, чтобы ко мне прицепиться!
– Я… написала его. Я сброшу его вам сейчас.
Будто разочаровавшись тем, что не сможет поставить мне «неуд», она кивает, опустив взгляд.
А вдруг эссе окажется плохим? Я ведь даже не знаю, что написал в нем Дивер. Я не успела его прочесть перед уроком. Не то чтобы я была неблагодарной свиньей, но я понятия не имею, каков Дивер в учебе. Не думаю, что у него был большой опыт написания эссе в колонии для малолетних преступников.
К тому же я всегда была самостоятельной в учебе. А после смерти Элайзы я стала самостоятельной и во всем остальном – в работе, в быту, в общении. Я давно перестала ожидать, что за меня кто-то что-то сделает. Я давно перестала надеяться на других людей. После смерти Элайзы я не могла рассчитывать даже на Рейли: ей самой нужна была помощь во всем. И мне пришлось научиться рассчитывать лишь на себя.
Поэтому мне сложно принять тот факт, что кто-то написал вместо меня работу. Но сейчас поздно метаться. Остается лишь надеяться, что Дивер и правда очень любит ту книгу.
Кто бы мог подумать, что после всего этого времени первым человеком, на которого я понадеюсь, будет Нейтан Дивер?
Невольно вспомнив наше утро, я понимаю, что предпочла бы сейчас оказаться снова в трейлере, вместе с Дивером, нежели находиться с заносчивой миссис Боланд и кретинами-одноклассниками.
Но с каких пор моя жизнь стала такой, что мне намного комфортнее находиться в обществе разыскиваемого преступника, чем в школе?
Глава 22
Изабель
Aviva – Blame It on the Kids
Во время обеда в школьной столовой я решаю, что мне нужно в ближайшее время встретиться с офицером Миллсом, чтобы рассказать ему о ситуации с Кайлом. Договорившись с ним о встрече после школы, я вздыхаю с облегчением. Мне необходимо обсудить это с кем-то. Разумеется, я могу поговорить с Дивером, но, когда я нахожусь рядом с ним, мой мозг отключается. А чтобы разобраться с Кайлом, мне нужен ясный рассудок. И, желательно, полномочия копа.
Когда мне в нос ударяет знакомый приторный аромат, я поднимаю взгляд: Линда Джонс стоит надо мной, возмущенно скрестив руки на груди. Она в белой водолазке, полностью закрывающей грудь и шею, и я осознаю, что впервые вижу ее в такой закрытой одежде. Видимо, остался ожог.
Буквально на секунду я чувствую укол совести за то, что пролила на нее горячий кофе вчера, но затем сразу же успокаиваю себя: это ведь Линда, мать ее, Джонс. По-хорошему она не понимает.
– За очередной порцией кофе пришла? – говорю я с усмешкой. Похоже, у этой девушки совершенно нет инстинкта самосохранения.
– Отвали от моего парня, – шипит она, стиснув зубы.
– Ох, Кайл тебе уже нажаловался? – говорю я, не отрываясь от своего обеда. – И что он сказал, Линда? Он рассказал, что изнасиловал твою лучшую подругу в прошлом году? – говоря это, я ощущаю, как злость клокочет в груди. Сколько бы времени ни прошло, мне все еще больно думать об Элайзе.
– Не неси чушь, Изи! – Ее шепот едва не срывается на визг. – Кайл не такой!
– Можешь и дальше жить, засунув голову в собственную задницу, и не замечать очевидного. Нет, серьезно, ты не боишься его? – Я смотрю прямо ей в глаза и правда не понимаю, как она может встречаться с этим типом, тем более после всего произошедшего.
– С чего бы мне его бояться? – говорит она тихо, садясь напротив.
– Если он способен на такое… насилие. С чего ты взяла, что он не сделает того же с тобой?
С минуту мы сидим молча. Линда – опустив растерянно взгляд, а я – напряженно смотря на нее в ожидании ответа. Наконец она тянется ко мне через стол и едва слышно шепчет:
– Он сказал, что это произошло по взаимному согласию.
Звуки столовых приборов, голоса школьников, смех, наполняющие столовую, – все слилось воедино в фоновый шум. Единственное, что я сейчас отчетливо слышу, – это бешеная пульсация в висках.
Неужели Линда только что подтвердила, что Кайл Леннард был с Элайзой в ту самую ночь?
Не знаю, сколько времени я уже таращусь на Линду, пытаясь собраться с мыслями. Она уже поднимается, чтобы уйти, и только тогда я решаюсь заговорить:
– Подожди…
Линда садится обратно. На ее лице нет возмущения или насмешки, как обычно. Она растеряна. Видимо, ровно так же, как и я.
– Хочешь сказать,
