Коллектор - Ульяна Соболева

"Забираем," — говорит.

А я стою, тупой, ничего не понимаю. Деньги эти — они грязные, это сразу видно. Но он смотрит на меня так, будто я должен сказать: "Да, давай, забираем."

Я сказал: "Нет."

И знаешь, что он сделал? Убрал деньги себе в карман. Просто. Прямо при мне. Улыбнулся и продолжил рыться, как ни в чём не бывало.

Я должен был что-то сделать. Должен был остановить его. Но я не сделал. Зачем? "Это не мое дело," — подумал я. "Пусть делает, что хочет. Это его проблема."

Только это стала моя проблема.

Через неделю всё всплыло. Жалоба. Пропали деньги. Кто взял? На кого это всё повесили? Конечно, на меня. Чечен взял…не удивительно, да?

Напарник стоял, сука, в своём кабинете, жевал жвачку и смотрел на меня так, как будто вообще не при делах. А начальник орал: "Где деньги?!" А я что? Я молчу. Я знаю, что если скажу, кто это сделал, всё равно ничего не изменится. Я Аслан Багратов, а он Николай Иванов…Так что заочно я уже виноват. Ну и орлы не отчитываются. Никто ничего не проверяет. Система всё равно сожрёт того, кого проще.

И проще был я.

Собрание. Разговор в кабинете. Меня, как собаку, выставили на позор. "Ты похерил службу, подставил товарищей. Забирай вещи и уходи."

Я уходил с такой злостью, что пальцы до сих пор помнят, как я сжимал кулаки. Хотел разбить ему рыло. Напарнику этому. Хотел, чтобы он, тварь, почувствовал, что значит лежать брюхом на дне.

Но знаешь что? Я тогда понял одно: ты или прогибаешься под это дерьмо, или вылетаешь с позором. И я вылетел. Лучше свалить, чем унижаться и просить.

Без шанса. Без оправданий. Без выбора.

После увольнения ты как волк, которого выгнали из стаи. Голодный, злой, потерянный. Никому нахуй не нужен. Я бродил по Москве, как тень. Без работы. Без денег. Только злость осталась. Только она и держала меня на плаву.

И я начал хвататься за любую грязь. Охранник в ночном клубе. Стоишь у двери, слушаешь, как за спиной орут пьяные. А потом начинаешь их выбрасывать, как мусор. Пьяного, наглого, обдолбанного — мне было всё равно. Я видел перед собой только цель. Если надо кого-то сломать — я ломал.

Первая драка. Ещё в клубе. Какой-то урод зацепил девочку. Её парень накинулся, а он — нож достал. Я не думал. Просто прыгнул. Рука влетела ему в челюсть, нож полетел на пол. Дальше не помню. Очнулся, когда ребята оттащили. Лицо у него было, как фарш. Потом менеджер клуба сказал: "Ты нам нужен."

И я остался.

Сначала охрана. Потом вышибала. Потом начали звать на "долги". У одного бизнесмена не вернули деньги. У другого не платили аренду. Моя работа? Прийти и объяснить, что долг лучше отдать. Не словами. Руками.

Я был хорош в этом. Слишком хорош. У меня нет тормозов. Нет страха. Если я приходил, то всегда знал, что клиент либо заплатит, либо будет ползать по полу и блевать кишками. Мне было всё равно.

Кости, кровь, крики. Это стало частью моей жизни. Я видел перед собой только цель. Кто-то должен заплатить? Хорошо. Я сделаю, чтобы заплатил. Я делал то, что другие не могли. Или не хотели.

А потом меня нашли "Чёрные коллекторы".

Сидели на кухне с одним из старых знакомых. Водка, какуска на двоих, сигареты воняют. Он говорит:

— Ты чё, до сих пор в долгах и дерьме копаешься? У нас есть тема. Тебе понравится. Нам нужен кто-то, кто не боится.

— Что за тема? — спрашиваю.

— Выбивать долги.

Я засмеялся.

— Я и так это делаю.

— Нет, брат. Это не то. Это другое. Там, где ты работаешь, максимум бьют по зубам. У нас — бьют по жизни. Ты справишься.

Я подумал. А потом согласился. Что мне терять? Я уже давно перестал жить нормально. А тут деньги. Стабильность.

И я пошёл.

Глава 9

Пять лет. Пять грёбаных лет. И за это время не было ни одного клиента, который не заплатил. Ни одного. Угроза, шантаж, страх — моё оружие. Я знаю, как это работает. Люди всегда боятся чего-то. Потерять семью. Потерять лицо. Потерять себя.

Я научился находить их слабости. Узнавать, где болит сильнее всего. Мне не нужно поднимать руку. Иногда достаточно одного звонка. Иногда достаточно прийти в подъезд и просто встать.

Я стал лучшим. Это правда. Если долг дали мне — считай, он уже оплачен. Никто не уходит. Никто не смеет идти против.

Но знаешь, что самое странное? Меня это больше не радует. Это просто работа. Просто то, чем я живу. То, что помогает мне не утонуть.

Дело, как дело. Таких папок у меня были десятки, если не сотни. На обложке — имя, сумма долга, дата просрочки. Открываю. Всегда одно и то же. Чёрно-белое фото, вклеенное в угол страницы. Обычно на меня смотрят всё те же убитые жизнью лица. Мужики с сальными волосами, бабки с пустыми глазами. А тут…

Я открыл папку и замер.

Она.

Маленькая. Хрупкая. Смотрит с фотографии. Русые волосы, как будто мягкие на ощупь. Нос в веснушках — чёрт, я впервые смотрю на эти веснушки и не могу оторваться. Глаза… Огромные. Голубые. Такие, что ты в них утонешь, захлебнёшься.

Я листаю дальше, но ничего не вижу. Имя — Вера. Сумма долга — крупная. Работает учителем рисования. Без мужа. Всё это я видел сто раз. Но её… такую, как она — никогда.

Меня словно током ударило. Обычно я смотрю на фото, запоминаю и забываю через пять минут. Не тут. Я отложил папку и снова открыл её. Смотрел. Смотрел на неё. На веснушки. На эти большие, светлые глаза на волосы светло рыжие. Она не была моей целью. Она стала моей навязчивой идеей.

Я не знаю, почему. Может, потому что я уже давно один. Брат, сестра — все живут у дяди и тёти в Чечне. Там их хоть кормят нормально. Я шлю туда деньги каждый месяц. Но сам я живу так, будто меня больше нет. Только работа. Только дела.

И тут — она.

Я нашёл её адрес. Подъезд. Обычная панелька, как тысячи таких по всей Москве. Ничего особенного. Я ждал. Хотел увидеть её. Хотел понять, что со мной не так.

И я увидел.

Она шла медленно, как будто боялась кого-то