Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулc

— Определенно, — сказал я, усаживаясь на уличный диван и переключая камеру обратно на себя.

Элли несколько секунд внимательно вглядывалась в мое лицо.

— Тебе там нравится.

— Да. Здесь такая тишина… Впервые за много лет я могу услышать свои мысли.

Элли притихла, подтянула колени к груди и устроилась в кресле у себя в квартире.

— Уже завел друзей? Не хочу, чтобы мой старший брат скучал в одиночестве.

Перед глазами вспыхнуло лицо Арден. Эти веснушки, едва заметные под ярким солнцем. Губы — цвета спелой малины.

Элли резко выпрямилась.

— Ты познакомился с девушкой?

Я рассмеялся.

— Такое изумление звучит, будто я какое-то вымирающее существо. Обидно, между прочим.

— Это не изумление, а радость! Тебе нужен кто-то рядом. Ну и?..

— Ну, если считать знакомством ситуацию, когда меня встретили с ножом в руке… тогда да, познакомился. Зато запомнилось.

Глаза Элли округлились.

— Тебя ограбили?!

Смех вырвался легче.

— Нет. Я застал ее в спортзале на рассвете. Она просто среагировала. Без последствий.

Брови Элли изумленно поползли вверх.

— Молодец.

— Эй! — возмутился я. — Твоего любимого брата чуть не порезали.

Она закатила глаза.

— Ты у меня единственный брат.

— И все равно — любимый.

Элли улыбнулась — легко и по-домашнему.

— Хочу познакомиться с этой загадочной девушкой.

— Арден.

— Красивое имя.

— Мне тоже нравится.

В ее светло-зеленых глазах сверкнули озорные искорки, но за ними скрывалась грусть. Та, от которой у меня сжался живот.

— Скучаю по тебе, КонКон, — прошептала она.

Блядь.

— Приезжай, — предложил я.

Она покачала головой, ее свободные локоны скользнули по плечам.

— Слишком много дел к свадьбе.

Я выпрямился, когда напряжение сковало мои плечи. Я молчал, и Элли поспешила продолжить:

— Папа сказал, что ты приедешь. Я так рада. Не представляю, как можно выйти замуж без тебя.

Я стиснул зубы.

— Эл…

Ее лицо помрачнело.

— Ты не приедешь.

— Не могу. Ты знаешь, что это будет плохо.

Я мог бы вытерпеть отца-ублюдка ради Элли, если бы она собиралась выйти замуж за кого-то, кого по-настоящему любила. Но Брэдли был не из их числа. Он — сын старого друга семьи, работающий в фонде отца. Я сомневаюсь, что у них вообще есть что-то общее.

Элли начала встречаться с ним после того, как папа явно дал понять, что одобряет выбор. А когда она попыталась расстаться, он выразил свое «разочарование» настолько ясно, что она через пару недель снова вернулась к Брэдли.

— Я знаю, он тяжелый человек, — тихо сказала Элли. — Но он остался у нас один. Потеря мамы была ужасной. Я не хочу потерять и его. Или тебя.

Острая, жгучая боль полоснула меня по груди. Если бы она только знала всю правду… Но это была ноша, которую я не хотел перекладывать на ее плечи. Поэтому я сказал единственное, что мог:

— Ты никогда меня не потеряешь. Никогда.

— А мне кажется, что уже теряю.

Каждое ее слово било по мне. Причиняло боль, о которой она даже не догадывалась.

— Эл, я люблю тебя больше всех на этом свете. Но я не могу быть частью того мира. Он медленно убивал меня.

Все в нем — от отца до окружения — сдавливало, душило. Ожидания, стремление к идеалу, гонка за большим: деньгами, властью, престижем.

Поэтому я и основал Gardien. Хотел доказать, что можно вести бизнес иначе. Что можно помогать людям и при этом быть успешным. Хотел убедиться, что ради победы необязательно топтать других.

На лице Элли отразилась боль.

— Прости, КонКон. Я знаю. Просто… я очень скучаю.

Блядь.

— Знаешь что? — сказал я. — Давай после всей этой свадебной суматохи и медового месяца устроим братско-сестринскую поездку. Только ты и я.

Она расплылась в улыбке, глаза засветились.

— Ты отвезешь меня в Disney World, как я всегда мечтала?

Я рассмеялся.

— Думаю, я пропущу бесконечные очереди и аттракционы, после которых меня точно вывернет.

— У тебя ведь всегда был слабый желудок.

Я покачал головой и провел рукой по щетине.

— Ты действительно не знаешь пощады.

— В этом и суть младших сестер.

— Рад, что аист подбросил тебя к нам на порог.

Элли театрально откинула волосы назад.

— Еще бы ты не рад. — Видео на секунду зависло. — Извини, это Брэдли. Мне надо бежать. Люблю тебя, КонКон.

— И я тебя, Эл Белл.

И она исчезла с экрана.

Я долго смотрел в пустоту. Фон экрана остался заводским. Ни фото жены, ни детей. Даже гребаной собаки нет.

Я глядел на бесконечный набор приложений, и в груди у меня разливалось чувство одиночества, как будто внутри зияла дыра, которую ничем не заполнить.

Но это было больше, чем просто одиночество. Это был настоящий страх. Потому что человек, которого я любил больше всего, все глубже погружался в воды, кишащие акулами. И я боялся, что она уже не выберется.

Я резко поднялся, заблокировал телефон и зашагал внутрь. Дошел до гостевой спальни, которую мне выделил Коуп, и быстро переоделся в плавки. Взял очки и направился прямо к бассейну, нырнув без лишних раздумий, безо всяких подготовок.

Холодная вода обожгла, но я не стал включать подогрев. Я только рад был этой жесткости и отвечал тем же. Гребком за гребком, круг за кругом. Когда мышцы начали гореть, я продолжал.

Пока не заметил под водой чьи-то ступни. На ногтях — темно-фиолетовый лак. И я сразу понял, чьи они.

Доплыв до края, я вынырнул и сдернул очки. Арден смотрела на меня без тени смущения.

— Закончил воевать с демонами?

9

Арден

Я слишком долго стояла на каменной террасе у бассейна, просто глядя на мужчину в воде. Нет, на зверя. Он сражался со своими демонами, а я не могла отвести взгляд, будто какая-то сталкерша.

Когда я опустила ноги в воду и почувствовала, насколько она холодная, стало ясно: он и правда мучается, раз терпит такую температуру. Но, глядя на него сейчас — с обнаженной грудью, тяжелым дыханием, напряженными мышцами и татуировками — я поняла, что он ничего не чувствует. Совсем.

Капли стекали по рельефу его груди, и мне до боли хотелось провести по ним пальцами. Но еще больше — по татуировкам. Чернила были настоящим произведением искусства. Колючие лозы, словно с моего рисунка, извивались по бокам Линка и поднимались к его груди. На одной стороне — слово «правда». На другой — «доверие». Это сочетание било точно в цель. А то, что все это располагалось на четко очерченных мышцах, присыпанных темными волосками, только усиливало впечатление. Глупо, глупо,