Ты нам не нужен - Анита Кароль

— Обязательно поедем, сынок, — убираю влажные белокурые прядки с лобика. Тяжелый вздох сам по себе вылетает из груди. — И в зоопарк поедем, и в аэротрубу… ты только хорошенько отдохни.

В тачке меня размазывает не по−детски. Наталья Михайловна тихо гладит меня по плечу, сидя на пассажирском сидении. А я вою, не могу сдержать душевную боль. Хорошо, что Полина не видит мою слабость. Я из палаты сбежал поспешно, боясь, что скрутит там.

— Я же не знал, что Полина ждет малышей… я случайно их увидел… и так недолго был с ними. И Полина меня все простить не может, — вываливаю на бедную женщину свою боль.

Она растерянно смотрит на меня, а я на белое пятиэтажное здание клиники для простолюдинов. Мне хочется забить на статусы и богатство, променять все блага на здоровье для моих малышей. Чтобы были здоровы всегда. Не замечаю, как слезы текут по щекам, пока не вижу, как капля растекается по рукаву светлой рубашки.

— Я так ее люблю… и мальчишек люблю… и мне так страшно… Страшно, что не подойду, как донор. И родные мои тоже…

— Максим, все будет хорошо. Ты же отец, значит подойдешь. А если нет, то найдем, кто подойдет. Не может же быть, чтобы… А Полюшка тебя тоже любит, и скучает очень. Вот Андрейка поправится, ты ее пригласи куда−нибудь. А потом еще. А то ты только мальчишек развлекаешь, а она сидит дома. Ты наберись терпения, вы будете вместе, я знаю.

От этого разговора становится легче. Завожу мотор и везу Наталью Михайловну домой. Поднимаюсь с ней, чтобы увидеться с Матвейкой и отдать ему игрушку. Мальчик меня удивил. Тихий, растерянный. Сегодня он похож на брата. Я бы перепутал их с Андрейкой.

Не могу его оставить с бабушкой. Собираю вещи на пару дней. Прошу женщину и для Полины собрать что−нибудь. Беру ночную сорочку, халатик и ее любимые джинсы с футболкой.

— Вы не переживайте, я их к себе заберу на выходные. Нечего Полине здесь сидеть и хныкать.

— А если она не захочет к тебе?

— Если не захочет, то я здесь останусь. Все, я к родителям, поговорю с ними, на всякий случай. К вечеру обещали сказать, подхожу ли я как донор. Не волнуйтесь, я все сделаю, что можно и нельзя.

Я и сам верю. Я это сделаю.

Глава 21

Полина

Прошло несколько дней, напряженных и наполненных страхом за нашего малыша. Как ни странно, но они сблизили нас с Максом. Я и Матвейка жили у него, не могу находиться в квартире, где еще недавно звучал смех Андрейки. И второго сына оставить не могу, он плакать начинает, если ухожу на ночь.

Поэтому, с Андрейкой в больнице ночует бабушка. Ему все равно, кто рядом, все чаще спит, обессилил совсем. Макс в доноры тоже не подошел. Вернее, он может, но не идеально, орган может дать отторжение.

— Отец собрал всех своих детей, привез их на пробы. Даже того, кто напал на тебя в подъезде.

— Да, врач мне звонил. Тот, который напал, сын твоей жены… его сегодня только разрешили привезти. Что ему будет? За нападение?

— Скорее всего отец его в «дурку» закроет, года на два, — Макс громко выдыхает, глядя на ночной город в панорамное окно. — Если и они не подойдут, то нужно искать донора среди чужих. Я объявлю заявление о помощи в телевизоре, как кандидат. Может откликнуться люди с первой группой крови, желающие отдать частичку своей печени нашему малышу.

Я тоже вздыхаю и кутаюсь в теплый плед, забравшись с ногами в кресло. Уже не верится ни во что. Проверили всю родню Макса, и даже моего злого дядю притащили на пробы. Он так громко возмущался, что на операцию ни за что не пойдет, хоть убейте. Но потом Чудинов сказал ему пару слов и тот успокоился. Денег обещал, если бы дядя подошел, как донор.

Но и он не подошел. И отец с матерью Максима тоже мимо. Остались только незаконнорожденные братья и сестры. Результаты утром скажут. Игорь сказал, что можно рискнуть и Макса взять донором, но может быть найдется идеальный вариант.

Сидеть сил нет, встаю и брожу по комнате, разминая ноги. Меня морозит, от нервов, так и кутаюсь в плед, хотя в квартире тепло. Мне просто объятий успокоительных не хватает, а плед компенсирует эту недостачу. Меня мама всегда обнимает подолгу, если что−то случается. Когда бабушка умерла, мы по часу так сидели, и трясти переставало. Маме наоборот, надо было обнять кого−то, прижаться.

— Полин, давай сплит−систему на тепло настрою? Чего мерзнуть? — заботливо предлагает Макс, но я качаю головой.

— Это внутренний холод… он нервов. Успокоиться надо, но пока Андрейка не выздоровеет, не получится это сделать. Жду с нетерпением, когда Игорь скажет, что все позади и малыш идет на поправку.

Перед глазами маленькое личико, обрамленное светлыми локонами, и пронзительно−голубые глаза сынишки. Сразу слезы выступают, а из груди вырывается громкий всхлип. Макс тут же подскакивает ко мне, обнимает. Усаживает на диван, рядом с собой.

— Ну Поль… все будет хорошо, я тебе обещаю, родная… — он целует в щеку, потом около ушка.

Знаю, что его поцелуи просто так, чтобы успокоить. Но меня вдруг окутывает такое спокойствие, что прижимаюсь к теплому Максу, сама напрашиваюсь на объятия. Знаю, что он все возможное и невозможное сделает. Вот сейчас глубокая ночь, Матвейка давно посапывает в своей комнате, а его отец не оставляет меня одну. Хотя скоро на работу идти.

— Иди спать, — нехотя отлипаю от мужчины, пытаясь снова встать. — Тебе на работу утром.

— Работа не волк… Вот все нормализуется, тогда выспимся, и работать можно спокойно. Сама чего не ложишься?

— Не могу там… одна. Я привыкла, что мы все в одной комнате сопим. А у тебя тут простор… Пойду, на Андрейкину кровать прилягу, рядом с сыном.

— У меня идея получше. Я на рядом с тобой прилягу, в твоей спальне. Уйду, когда уснешь, — голос Макса будто в транс вводит, подчиняюсь, когда ведет в спальню. Я так устала, что уснула бы на полу прямо, лишь бы рядом кто−то был. — Детская кровать тебе мала, даже ноги вытянуть не получится. Дверь закрывать не будем, рядом детская. Все рядом. И обещаю, приставать не буду. Просто рядом полежу.

Я вообще не возражаю. Мне уже все равно, просто влезаю на огромную кровать, укладываюсь