(Не) райский отпуск с боссом - Рия Рейра

Он отпустил ее. Добровольно. Без условий. Без требований.

И это было самым большим потрясением за весь вечер. Большим, чем появление Виктории. Большим, чем ее унижение.

Она поднялась на ватных ногах и побрела обратно к вилле. На столе лежал ее паспорт и посадочный талон. Рейс в семь утра.

Она не стала ничего собирать. Она просто легла на кровать, уставившись в потолок, и пролежала так до самого рассвета, слушая, как ее сердце медленно, кусок за куском, разбивается на осколки.

Утром ее отвезли в аэропорт. Тот же водитель. Та же машина. Та же процедура. Только на этот раз никто не провожал ее в бизнес-зал. Она прошла контроль как обычный пассажир.

Самолет взлетел, набирая высоту. Аня прильнула к иллюминатору, глядя, как остров Бали уменьшается, превращаясь в зеленое пятнышко в бирюзовом океане, а затем и вовсе исчезает в облаках.

Она ждала, что почувствует облегчение. Свободу. Возвращение к нормальной жизни.

Но она чувствовала только одну вещь — ледяную, тоскливую пустоту.

И сдавленность браслета, который она, сама не зная зачем, подняла с пола и надела на запястье.

Глава 30

Самолет приземлился в Шереметьево под хмурым, серым небом. Контраст был таким резким, что у Ани заложило уши — не от перепада давления, а от давящей тоски, вползающей под кожу вместе с московским смогом и холодом.

Она прошла паспортный контроль, получила свой скромный чемодан — его доставили отдельно, как и обещал Арсений — и вышла в зал прилета. Никто ее не встречал. Она поймала глазами водителя с табличкой «Светлова» — не «мисс», просто «Светлова» — и молча последовала за ним к машине.

Дорога в город была молчаливой. Водитель, угрюмый мужчина в кепке, не пытался заговорить. Аня смотрела на проплывающие за окном панельные многоэтажки, мокрые опавшие листья на асфальте, на спешащих куда-то людей в темной одежде. Все казалось ей унылым, плоским, лишенным красок и смысла. Как черно-белое кино после Imax.

Ее квартира встретила ее запахом пыли и затхлости. Она бросила чемодан в прихожей, прошла в комнату и упала на кровать, не раздеваясь. На тумбочке все так же лежала ее старая, потрепанная книга по архитектуре. Рядом — кружка с засохшим чаем. Казалось, прошла не пара недель, а целая жизнь.

Она закрыла глаза, и перед ней снова встал он. Его лицо в лунном свете. Его руки на ее коже. Его голос, говорящий «уезжай».

Слезы подступили к горлу, но она сжала зубы и не дала им прорваться. Нет. Она не будет плакать. Она будет работать.

На следующее утро она пришла в офис. Петр, увидев ее, поднял брови в комическом удивлении.

— Светлова! Выжила! — крикнул он через весь офис. — А мы уж думали, ты там с каким-нибудь олигархом сбежала!

Она ничего не ответила. Прошла к своему столу, включила компьютер. На мониторе заставкой все так же висел ее старый проект. «Атмосфера». Но теперь он казался ей чужим. Игрушечным. Неосуществимым.

— Ну что, отдохнула? — подошла Ольга, с любопытством разглядывая ее загорелое лицо и новую, дорогую, хоть и помятую, одежду. — Как там, на райском острове? Много богатых мужиков?

— Нет, — коротко бросила Анна, уставившись в экран.

— Что с тобой? — надулась Ольга. — Испортилась совсем. Понятно, с высоты своего шикарного отдыха на нас, смертных, смотреть не хочешь.

Аня не стала оправдываться. Она открыла файл с «Атмосферой» и погрузилась в работу. Вернее, попыталась погрузиться.

Мысли не слушались. Цифры путались. Вместо расчетов она видела черный песок под звездами. Вместо чертежей — его глаза.

В обеденный перерыв она пошла в столовую, взяла поднос с кашей и компотом. Села за отдельный столик. Раньше она бы умерла от скуки в одиночестве. Теперь одиночество было желанным убежищем.

К ней подошел Петр.

— Слушай, насчет твоего проекта, — он сел без приглашения. — Ты там, на отдыхе, ничего такого… не пообещала кому-нибудь? Из руководства?

Аня медленно подняла на него глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Да я ничего! — он засуетился. — Просто от Кронского пришел запрос. Интересуются ходом работ по твоему проекту. Необычно это. Очень необычно.

Аня почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Он следил. Даже отсюда.

— Ничего я никому не обещала, — сказала она, возвращаясь к своей каше. — Просто делаю свою работу.

— Ну, смотри у меня, — пригрозил Петр пальцем, но в его глазах читался неподдельный страх. — Чтобы без фокусов.

После работы она пошла не домой, а в ближайший сквер. Села на холодную скамейку, достала телефон. Рука сама потянулась набрать его номер. Тот самый, что он когда-то прислал ей с SMS из Убуда.

Но она сдержалась. Вместо этого она открыла браузер и вбила в поиск «Виктория Кронская».

Выпали страницы светской хроники. Фото с благотворительных вечеров, выставок, приемов. Она всегда была рядом с ним. Высокая, худая, с идеальной улыбкой и пустыми глазами. «Наследница сталелитейной империи». «Подруга детства Арсения Кронского». «Жена миллиардера?».

Ни одного упоминания о скандале. Ни намека на разрыв. Все было чисто. Прибрано. Как и он обещал.

Она захлопнула телефон, чувствуя тошнотворную волну ревности и бессилия. Он был там. В своем мире. С ней. А она здесь. Сидела на холодной скамейке и глотала слезы.

Она зашла в магазин, купила бутылку самого дешевого вина, пришла домой и напилась в одиночестве, под звуки старого ситкома по телевизору. Плакала. Потом уснула прямо на полу.

Утром она проснулась с тяжелой головой и еще более тяжелым сердцем. Она подошла к зеркалу. Перед ней стояла та самая Анна Светлова. Неуверенная, запуганная, с красными глазами и растрепанными волосами.

Она посмотрела на свое отражение, потом на браслет на запястье.

С силой дернула магнитную защелку. Браслет расстегнулся. Она сжала его в кулаке, чувствуя, как магниты впиваются в ладонь.

И швырнула его в дальний угол комнаты.

Больше никаких напоминаний. Больше никаких иллюзий.

Она приняла ледяной душ, надела свой самый старый, потертый свитер и пошла на работу. Сесть за чертежи. Делать свою работу. Жить свою жизнь. Ту, что была до него.

Но вечером, вернувшись домой, ее взгляд снова упал на тот угол, где лежал браслет. Она не смогла удержаться. Подошла, подняла его.

Он был холодным и безмолвным в ее руке.

Она не надела его снова. Но и выбросить не смогла. Просто положила в ящик комода, под груду носков. Спрятала. Но зная, что он там. Как и память о нем.

Глава 31

Недели текли,