(Не) райский отпуск с боссом - Рия Рейра

— Что ты со мной сделала? — мысленно обратился он к ней, и в горле встал ком бессильной ярости, смешанной с восхищением. — Я, который всегда контролировал все и вся, теперь пляшу под твою дудку. Жду твоего звонка, как мальчишка. Ревную к каждому, кто задерживает тебя на работе, к каждому взгляду, брошенному на тебя в этом проклятом открытом пространстве.

Он сжал ручку так, что костяшки побелели, и тонкий пластик с треском лопнул, оставив на ладони красный след. Эта уязвимость была для него хуже пытки. Он привык покупать, подчинять, владеть. Люди были ресурсами, функциями, разменными монетами в его великой игре. А она… Ее нельзя было купить. Ее нельзя было запугать. Ее можно было только заслужить. И этот факт, эта простая, неоспоримая истина сводила его с ума, лишая почвы под ногами, отнимая главное его оружие — контроль.

Мысль о Виктории и предстоящем окончательном, беспощадном разговоре с ее отцом вызывала у него физическую тошноту, кислый привкус во рту. Он знал цену этого разрыва. Не только финансовую — миллиарды, утекающие сквозь пальцы, акции, летящие в тартарары. Репутационную. Его перестанут приглашать в определенные клубы, двери в кабинеты сильных мира сего начнут закрываться с тихим, вежливым щелчком. Эмоциональную. Его мать, та самая, что годами существовала в тени его отца, не поймет. Назовет предателем семьи. Стальные тиски, в которых он жил всю жизнь, сомкнутся еще туже, пытаясь раздавить вышедший из строя винтик.

Но когда я смотрю на нее… — его взгляд снова, против воли, скользнул по экрану, по ее тонкой, упрямой шее, по изгибу губ, по пальцам, сжимавшим карандаш с такой уверенной силой, — … я понимаю, что это единственный по-настоящему правильный выбор в моей жизни. Даже если он будет стоить мне всего. Всего, что он так тщательно выстраивал, копил, защищал. Ради нее. Ради этого огня.

Он боялся. По-настоящему, до дрожи в коленях, по-детски боялся. Боялся потерять ее, эту единственную, сумасшедшую, неподконтрольную переменную в выверенном до миллиметра уравнении его существования. Боялся, что, открыв ей свою уязвимость, показав изнанку своей власти — эти старые, незаживающие шрамы от тисков семьи и долга, — он станет для нее слабым. Обычным. Неинтересным. Еще одним Петром из ее прошлой жизни.

Но продолжать играть в холодного идола было уже невозможно. Она разбила его вдребезги одним лишь своим существованием, своим дерзким «нет», своей силой, которая оказалась крепче его собственной. И теперь ему предстояло собрать себя заново. Не прежнего Арсения Кронского — железного человека в железной маске. А другого. Уязвимого, совершающего ошибки, способного на безумие. Человека. Для нее.

Он потянулся к телефону, его палец замер над ее номером. Не для того, чтобы позвонить. Просто чтобы прикоснуться к связи с ней, к этому тонкому, невидимому канату, протянутому через весь город, на котором он сейчас балансировал между прошлой и будущей жизнью. Между долгом и… счастьем. Да, черт возьми. Именно это он и чувствовал. Ужасающее, головокружительное, невозможное счастье возможности быть с ней. Даже ценой всего.

Глава 33

Лофт «Атмосферы» гудел как улей. Анна, стоя у интерактивной доски, чувствовала на себе взгляды команды — смесь ожидания, скепсиса и скрытого любопытства. Двое новых людей выделялись особенно.

Марк, ведущий инженер, лет сорока пяти, с вечной сигаретой за ухом и циничным прищуром. Он был гением расчетов, но его любимой фразой было: «Это противоречит законам физики, дорогая». И Ирина, молодая дизайнер с розовыми волосами и дерзким взглядом, чьи эскизы были полны безумных, но блестящих идей.

— Коллеги, начнем, — голос Анны прозвучал уверенно, хотя внутри все сжималось. — У нас есть три недели, чтобы внести правки по замечаниям мэрии. Марк, как с нагрузкой на центральный атриум?

Марк хмыкнул, развалившись в кресле.

— Как и говорил. Твои «облака» рухнут при первом же урагане. Нужно либо менять концепт, либо втридорога завозить титановые сплавы, которых нет в смете.

— Концепт не меняем, — твердо сказала Анна. — Ищем компромисс. Ирина, твои предложения по облегчению конструкции?

Ирина оживилась.

— Можно использовать новый аэрогель в комбинации с…

— Фантазии, — перебил Марк. — В реальном мире так не строят.

Атмосфера накалялась. Анна понимала, что это не просто спор специалистов. Это проверка ее авторитета. Она не была больше «протеже Кронского». Она была здесь главной.

— Марк, — ее голос стал стальным. — Ваша задача — найти инженерное решение, а не перечислять причины, почему ничего нельзя сделать. Ирина, проработайте ваш вариант с аэрогелем. К пятнице мне нужны конкретные расчеты от обоих. Вопросы?

В ее тоне была такая непоколебимая уверенность, что даже Марк на секунду замолчал, удивленно подняв бровь.

Позже, когда команда разошлась, к ней подошла Ирина.

— Спасибо, что поддержали, Анна Викторовна. Марк тут со всеми так… пытается на аутсорс вывести.

— Он прекрасный специалист, но привык, что все склоняются перед его авторитетом, — вздохнула Анна. — Но этот проект — мой. И он будет построен так, как задумано.

Выйдя вечером из лофта, она обнаружила в почтовом ящике анонимное письмо. Распечатка с гневной статьей в деловом издании, где некий «эксперт» разносил в пух и прах «утопические и экономически необоснованные проекты 'АК Востока», упоминая «Атмосферу». Рядом — фотография ее с Арсением на Бали, сделанная скрытой камерой. Подпись: «Хватит играть в архитектора. Уходи по-хорошему».

Это была первая открытая атака. Чья-то рука из старой системы Кронского пыталась уничтожить его наследие и ее репутацию. Анна скомкала письмо. Страх был, но сильнее было другое чувство — ярость. Они посмели тронуть ее дело. Ее мечту.

Теперь ей предстояло сражаться на два фронта: с инженерными задачами внутри и с корпоративными врагами снаружи. Одной.

Глава 34

— Светлова, можно тебя на пару слов? — Марк стоял на пороге ее стеклянного кабинета, его лицо было невозмутимым, но в глазах читалось раздражение.

— Конечно, Марк, проходи. — Анна отложила планшет, чувствуя знакомый холодок вдоль спины. Она знала, что этот разговор неизбежен.

Он вошел, не закрывая дверь, давая понять, что разговор публичный, и сел напротив, откинувшись на спинку стула.

— Я понимаю, что у тебя там свои договоренности с Кронским, — начал он, опуская ее до «ты» с откровенной фамильярностью, — но то, что ты предлагаешь по несущим конструкциям атриума — это не инженерия. Это самоубийство. И я не позволю подписать это своей лицензией.

Анна медленно подняла голову. Воздух в кабинете стал густым.

— Во-первых, Марк, на работе мы на