Поцелуй дождя... Исцели меня, если сможешь... - Лив Янг

– Эллисон, я заберу твои вещи, – тут же выпаливает Мэг, уже что–то задумывая. – Ты ведь не будешь против стать моей соседкой по комнате?

– Только не разбирай их, ладно? – прошу ее. – Я сама с ними расправлюсь, как только освобожусь.

Девушка согласно кивает. Просматривает наличие нашего багажа в подъехавшем автомобиле и бросается занимать свободное место. Смешная…

Мэг только заканчивает учебу на педиатра. И волонтерство для нее больше безумное приключение в чужой стране с кучей симпатичных парней в военной форме по периметру, а не работа. Чем, в принципе, и является ее вылазка сюда.

Сержант Джонсон открывает передо мной дверь подъехавшего внедорожника. Благодарно улыбаюсь, ныряя в теплый салон машины.

Медсанчасть не представляет собой что-то особенное. Двухэтажное здание военного городка с небольшой вывеской «ГОСПИТАЛЬ» у двери.

Внутри все выглядит чуть более цивилизовано, чем снаружи. Стены выкрашены в больничный белый с голубой полосой по периметру. На полу плитка. Несколько рядов кресел для ожидающих и даже приемная, за столом которой девушка в белом халате что-то воодушевленно записывает.

Запах родной, больничный... с небольшой примесью заварного кофе.

– Смена медицинского караула, – выдаю вместо приветствия.

– О, свеженькие прибыли, – улыбается девушка отрываясь от монитора. – Хлои Бейкер, ординатор–терапевт. Пульмонолог больницы северного округа Сан–Франциско.

– Эллисон Ривз, хирург–терапевт центрального округа, – представляюсь, кивая на подходящих солдат с контейнерами наперевес. – Куда это?

– За мной, парни. Эллисон, – она протягивает мне бахилы и белый халат.

Скидываю куртку и наспех отмываю руки от дорожной пыли. Нацепив временное обмундирование, следую за ними на склад лаборатории.

Ничего нового. Журналы… Шкафы… Записи… Даты… Антибиотики… Вакцины… Капельницы… Анальгетики… Седативные… Наркотические вещества…

Через полчаса, объяснив положение вещей и разложив ящики с препаратами по местам, мне наконец выдают сменную одежду и обувь, решая провести экскурсию по больнице.

– Стационар… Тут всего трое и то прокапаться приходят с зимним бронхитом. Еще двое есть из травматологии, но они в казарме отлеживаются. К нам только на осмотр наведываются. Позже познакомишься. Изолятор… У нас там один лежит, после операции…

– Карантин? – удивленно интересуюсь я.

– Хуже, – отмахивается она. – Дисбат… Натворил дел, вот и ждет пока решения своей участи у нас под замком.

– Миллер? – хмурю брови.

– Он самый… Капитан, – хмыкает девушка. – Знакомы?

– Я с собой его решение об освобождении привезла, – объясняю. – Уполномочена передать ему привет от генерала.

– Ой, так давай обрадуем, – тут же встрепенулась она.

– До обхода подождет, – перехватываю руку, останавливая ее на полпути. – Пускай еще поваляется взаперти. Ему полезно.

Непонимающе хлопает ресницами, глядя на меня.

– Ему сообщи сейчас, и он тут же в часть сбежит, – поясняю ей. – Чем дольше здесь пролежит, тем ему же лучше. Кстати, а где весь персонал?

– На обеде, – мгновенно переключается Хлоя. – Моя очередь дежурить. Скоро вернутся, и я со всеми тебя познакомлю. Ты же пообедаешь со мной? Познакомлю с поварятами в столовой. Мальчишки просто очаровашки, в военной форме и в фартуках. А готовят как, пальчики оближешь!

Она тут же забывает про Миллера и ведет меня прочь от его мест заточения, болтая о всякой ерунде без остановки.

День пролетает незаметно.

Разобравшись с пациентами и перезнакомившись с персоналом, я с удовольствием наминаю столовское овощное рагу с куриным мясом в компании коллег и молодых рядовых–поварят, которые действительно выглядят безумно мило в своих белоснежных фартуках.

Время вечернего обхода уже давно наступило, и я с опаской оттягиваю момент посещения пациента в зоне изолятора.

В руках медкарта Миллера, а рядом еще пара интернов, всученных вдогонку для набора опыта.

Проскальзываю взглядом по белоснежной двери с надписью от которой бросает в дрожь.

Набираюсь смелости и открываю замок палаты.

Вдох… Выдох… Выражение лица каменное, колени предательски дрожат.

Миллер озадаченно переводит взгляд с меня на двух интернов в дверях и обратно. Несколько раз моргает, пытаясь отогнать наваждение.

Да я бы сейчас сама с удовольствием растворилась в воздухе, но…

– Капитан Алекс Миллер, – читаю с медкарты, не глядя в его сторону. – Двадцать девять лет. Диагноз: колотое ножевое ранение, полученное в результате потасовки с гражданскими. Был прооперирован девять дней назад. Получает капельницы с антибиотиком внутривенно. Когда делали последнюю перевязку?

Поднимаю на мальчишек требовательный взгляд.

– Вчера вечером, – проговаривает один из интернов.

– Поднимите рубашку, – прошу капитана равнодушно. – Посмотрим на состояние раны.

Присаживаюсь на край его кушетки и аккуратно снимаю пластырь вокруг шва. Вскрываю наложенную повязку. От прикосновений пальцев, кожа вокруг чувствительно покрывается мурашками.

– Отек спал, ткани чувствительны к прикосновениям, повышения температуры не наблюдается, – продолжаю монотонно. – Воспалений, покраснений и загноений вокруг травмированной области нет. Обработать швы и наложить свежую повязку. Капельницы с сегодняшнего дня можно отменить. Антибиотик продолжаем колоть еще сегодня и завтра… Утром и вечером.

– Какого черта ты делаешь? – хватает меня за руку и притягивает к себе так, чтобы его слова были слышны только мне.

– Выполняю свою работу, – натянуто улыбаюсь. – Да, кстати… С завтрашнего дня вы можете вернуться в часть, капитан. У меня с собой постановление об отмене вашего ареста.

Медленно выворачиваю руку из его хватки. Встаю, смерив холодным негодующим взглядом.

Миллер садится в кровати, порываясь подняться вслед за мной.

– Вернитесь на место, капитан! – отчетливо произношу тоном человека, выросшего в семье военного офицера. Замирает от неожиданности. – Устав и субординацию никто не отменял… Горите желанием быть прикованным к кровати наручниками за неподчинение приказам? Или под трибунал захотелось? Я с удовольствием вам это организую.

– Никак нет, мэм! – медленно чеканит, припечатывая меня взглядом.

– Проследите за ним, – бросаю интернам. – Будет порываться сбежать до утра – вколите успокоительное.

Алекс раздраженно хмыкает в ответ, демонстративно опуская голову на подушку.

– Так–то лучше, – холодно улыбаюсь. – Вам привет, от штаб–генерала, Миллер.

Открываю дверь и выхожу из палаты, оставляя интернов разбираться с перевязкой и уколами антибиотиков.

На трясущихся ногах прохожу в ординаторскую. Закрываю за собой дверь, без сил падая в офисное кресло. Опускаю голову на стол и касаюсь горящей щекой его прохладной поверхности. Зажмуриваюсь, глухо рыча от беспомощности.

– Ты молодец, – успокаиваю себе. – Справилась…

С ним все в порядке… Через неделю снова приступит к служебным обязанностям…

Лицо горит.