Бывший муж: дважды в одну реку - Алиса Селезнёва

Зато сейчас Яша не был худым и бледным. Напротив, теперь от него веяло какой-то внутренней силой. Настоящей, мужской, которой не наблюдалось ни у Дениски, ни у Георгия Константиновича. Вообще ни у кого из мужчин, которые в последнее время окружали Сашу.

‒ Замёрзнешь, ‒ произнесла она, когда Яша перешёл дорогу и остановился в двух шагах от неё. ‒ Нельзя ходить без шапки в такую погоду.

И сама поспешно накинула на волосы капюшон.

Он как-то стеснительно улыбнулся, достал из кармана чёрную вязаную шапку и натянул на голову.

‒ Темно уже, поздно, пьяных много. Хочешь, провожу?

Посмотрев ему в глаза, Саша кивнула. Вот что-что, а они у Якова не поменялись. Всё такие же серо-голубые и спокойные.

Какое-то время они шли молча. Ни Георгия Константиновича, ни Дениса, к счастью, поблизости не было. Снег всё падал и падал, небо заполонили тучи, и луна выглядывала из-за них будто из-за занавески. Гирлянд в городе было немного, но ёлки в блестящие шарики и дождь уже нарядить успели. Причём живые, растущие из земли ёлки, а не искусственные, конусообразные подделки, как в Москве.

‒ Как ты живёшь, Яша?

‒ Да так же, как все. Работаю, а по выходным сплю.

‒ Жена, дети есть?

‒ Нет. А у тебя?

‒ И у меня нет. А живешь где?

‒ Здесь и живу. Квартиру вот купил.

‒ В центре?

‒ Нет. На Льва Толстого. Где мы с тобой жили. Хороший район. Зелёный, а главное ‒ всё рядом: магазин, больница, садик, школа.

«Школа… Действительно, если она рядом, то всё пучком», ‒ усмехнулась Саша и тут же почувствовала, что правая нога у неё поехала назад. На улице действительно было скользко, словно кто-то специально на дорогу воды налил, а природа всё это дело быстренько подморозила. И Саша бы непременно полетела вниз, если бы Яша вовремя её не поймал, не приблизил к себе и не положил руку на талию.

‒ Скользко, ‒ чуть пожав плечами, объяснил он. ‒ Ты на таких шпильках недалеко уйдёшь.

Рядом с Яшей было тепло и уютно, и Саша не стала возражать и тоже обняла его за спину. Так они и шли, точно двое влюблённых, будто им совсем недавно исполнилось двадцать, максимум двадцать два. А ещё рядом с Яшей Саше было спокойно. Так спокойно, как уже давно ни с кем не было. И в какой-то момент она не выдержала и спросила:

‒ Яша, а ты помнишь, почему мы развелись?

‒ Нет… ‒ Он остановился и посильнее закутался в шарф. ‒ Не помню. А главное ‒ не знаю. Ты ведь мне тогда ничего толком не объяснила. Просто записку оставила, чтобы не искал, вещи собрала и уехала. Может, хоть сейчас расскажешь?..

Глава 6

И правда... Всё так и было. Она ушла, оставив только записку. Но перед тем как уйти, провела славную ночку с Володькой. Встретились они в баре, сильно не нагрешили, просто поговорили, выпили, и он сказал, что уходит от жены. Наташка три месяца назад родила, и Володьке было жутко плохо оттого, что Димка постоянно орал, а сама Наташка ходила злая и нечёсаная. Саша в тот вечер посчитала случившееся знаком и радостно подала на развод, только Володька почему-то на следующий день вернулся к Наташке и вскоре сделал ей ещё и дочку. В результате Саша снова осталась на бобах и в сложившейся ситуации разглядела лишь один достойный выход. Ехать за счастьем в Москву. Впрочем, о разводе она не жалела. Тогда не жалела. Тогда ей не было даже двадцати пяти, и она думала, что вся жизнь у неё впереди, что всё обязательно сложится, а Яша ‒ это так, ошибка юности. Она в те годы вообще ничего не ценила. Ей бы в двадцать четыре сегодняшнюю голову, она б таких дров не наломала…

‒ Честно говоря, я уже тоже не помню, ‒ сконфуженно произнесла Саша. ‒ Столько лет прошло. Наверное, надулась на тебя из-за какой-то ерунды, поэтому и ушла. А сейчас что говорить? Прошлое не воротится.

Пожав плечами, Яша отвернулся и ткнул пальцем куда-то в небо.

‒ А ты знаешь, что Юпитер является самой «богатой» планетой на спутники? Он насчитывает семьдесят девять «лун», и самая огромная среди них даже больше Меркурия?

Саша отрицательно покачала головой, но уши всё-таки навострила. Вот про что в юности она любила слушать всем сердцем. Про космос! И главным своим кумиром считала Стивена Хокинга*. Только давно об этом забыла вынужденная терпеть нескончаемые разговоры о Трампе и Ван Гоге, а Яша почему-то помнил.

‒ Ну, вот мы и пришли, ‒ ещё минуты через три сказал он, и Саша неуверенно огляделась по сторонам. Они действительно пришли. К её серой панельной девятиэтажке. На часах было почти одиннадцать, и в квартире её матери свет уже не горел. Ложилась женщина рано и вставала тоже рано, а потом, как истинная пенсионерка, с первым автобусом ехала в собес, или в больницу, или просто на другой конец города, потому как гречка там была на целых пять рублей дешевле, чем в магазине на соседней улице.

Чтобы не открывать ночью дверь, Раиса Павловна выдала дочери ключи и строго-настрого наказала заходить тихо, дабы её не будить, и свет ни в коем случае в прихожей не включать. Отношения у Александры с матерью были натянутые всегда, а после развода с Яшей стали совсем плохими.

‒ Уже… ‒ разочарованно произнесла Саша и вдруг заметила у дверей в подъезд Георгия Константиновича и Катю. Ту самую Катю, что позвала её на встречу выпускников и молниеносно с неё сбежала. Георгий Константинович, пританцовывая от холода, настоятельно выспрашивал у неё номер квартиры Раисы Павловны, но хитрющая Катя с лицом полнейшей идиотки делала вид, что ничего не понимает, да и по-русски то вообще говорит с трудом.

Прибавив шагу, Саша отчаянно перебирала в голове слова. Она искала объяснение. Нет, она и не думала оправдываться перед Георгием Константиновичем, но чувствовала, что должна сказать хоть что-то. Хотя бы отругать за излишнюю забывчивость. В конце концов и про дом, и про номер квартиры она ему раз пятнадцать сказала.

‒ Добрый вечер! Это… Это Яков. Мой бывший муж, ‒ мысленно репетировала она. ‒ А Вам лучше вернуться в гостиницу.

Но говорить что-либо не потребовалось. Ещё издали