Временный интерес (СИ) - Люда Вэйд

Наша свадьба одновременно была и пышным торжеством, где я не скупился ни на что, и тихим семейным праздником. Марина сияла, была настоящей принцессой и хозяйкой вечера. Позже она призналась, что всегда мечтала именно о такой свадьбе и о таком платье. Я был счастлив, что оказался причастен к осуществлению её мечты. Взял с неё обещание не останавливаться и мечтать дальше, а сам поклялся исполнять всё, что она загадает.

Наши мамы тоже поладили. Марина быстро нашла общий язык со свекровью. Даже я с Еленой Анатольевной в хороших отношениях ещё с нашего знакомства в больнице, хотя это далось мне непросто. Я приехал к ней сразу после того, как Марина улетела в Москву, рассказал о своём отношении к её дочери и предложил помочь с лечением. Не скрою, с Мариной было небольшое недопонимание, связанное с моим вмешательством, но мы быстро всё уладили. Через месяц после обследования тёще успешно сделали операцию. Теперь она живёт с нами — в отдельном пристрое к дому, который был подготовлен к её выписке по согласованному с ней дизайн-проекту. Моя мама даже пошутила, что теперь её молоденькие сиделки вздохнули с облегчением, ведь у неё появилась компания по возрасту для обсуждений событий, происходящих в стране и мире. Теперь наши мамы вместе коротают вечера и с нетерпением ждут возможности понянчить обещанных троих внуков.

Я пока слабо представляю, как Марина собирается это реализовать, ведь она полностью погружена в свои проекты. И при этом мечтает о троих детях! Ей можно только восхищаться.

А я? Я, признаться, очень волнуюсь. На подкорке сидит воспоминание о том, как на свет появился Арс. У первой жены были тяжёлые роды, пришлось делать кесарево сечение. Поэтому вот уже сорок недель я стараюсь не думать о том, что было, не проводить параллелей, и с благодарностью принимать то, что имею.

Звонит телефон — на дисплее улыбающееся лицо моей жены.

— Глеб…

— Началось?

— Да, воды отошли, — спокойно отвечает Марина. Сильная моя девочка. Знаю, что волнуется, но держится стойко.

Девять месяцев назад я сделал Марине предложение. Решение, что она должна стать моей, созрело быстро, не оставив места для сомнений. Горько лишь, что осознание этого пришло только после её ухода. Расставание длилось мучительно долго, не знаю, как дождался окончания её курсов в Москве. Меня тогда будто наизнанку выворачивало от ожидания, ведь совсем не знал, согласится ли она и всё получится так, как я задумал.

— Всё будет хорошо, Мариш. Виктор тебя отвезёт, я выезжаю, — говорю ровным голосом, а самого трясёт.

Ослабляю узел галстука и выхожу из кабинета. В машине срываю его совсем и закатываю рукава рубашки, чувствуя себя готовым к главному подвигу. Усмехаюсь, будто сам собираюсь принимать роды, а не просто быть рядом. Глубокий вдох, выдох. Завожу мотор.

На улице по-весеннему тепло. Снова май. Я вспоминаю, каким он был год назад. Как же круто изменилась моя жизнь за эти двенадцать месяцев. Знал бы я, чем обернётся тот визит в страховую — приехал бы туда намного раньше!

Сначала не поверил, предпочёл закрыть глаза, действовать по накатанной. Чуть не сломал ту, что заслуживает лишь самого лучшего.

Как я вообще жил без неё?

Холодный ужас пронзает от одной мысли: что было бы, если бы я отступил, если бы она не поверила? Так бы и остался в том фальшивом мире, что был до неё. Жизнь преподнесла уроки — дорогие, но ценные. Теперь я своё не отдам никому.

Телефон на консоли вспыхивает входящим. Это Арс.

— Да, сын.

— Пап, на Островского авария, всё стоит. Уходи на Горького, — информирует он.

— Спасибо, Арс, — отзываюсь я, улыбаясь. Сын в курсе, что я не пользуюсь навигатором.

Вдруг слышу на заднем фоне голос Марины:

— Ты где?

— Я вызвался сопровождать, буду поддерживать, ну и развлекать, если понадобится, — отвечает он, явно пребывая в хорошем настроении.

— Хорошо. Увидимся.

Отключаюсь, не в силах сдержать смех. Каким же я был дураком, думая, что Арс не обрадуется моим отношениям с Мариной. Тянул время, боялся сказать. А он сам опередил меня, организовав тот ужин в Москве.

К моменту их приезда в больницу я уже возвращаю себе самообладание, помогаю Марине выбраться из машины и, бережно поддерживая, веду ко входу.

Роды длятся долгих восемь часов. Всё это время я не отхожу от жены ни на шаг, мы вместе проживаем каждую томительную минуту ожидания встречи с нашей малышкой. И в момент, когда я уже готов сорваться и обрушить праведный гнев на весь персонал, начинаются потуги. На третьей, самой сильной и долгой, Марина рожает нашу дочь. И она сразу, громко и требовательно, заявляет на весь мир о своём появлении на свет.

— Три четыреста, пятьдесят восемь! Настоящая маленькая модель, — звучит рядом голос акушерки.

— А похожа на папу! Просто копия! — восклицает другая медсестра.

Я беру малышку на руки, смотрю на её крохотное личико и замираю. Время словно останавливается. Я не замечаю сходства, да это и не важно сейчас. Меня накрывает волна нежности и любви к этому маленькому, хрупкому созданию. Моя дочь. Моя маленькая принцесса! Я запомню эти мгновения на всю жизнь, они бесценны. Моё сердце стучит в новом, неведомом прежде ритме, и по всему телу разливается светлое, всепоглощающее чувство, состоящее из радости и благоговения. Это и есть счастье. Настоящее и вечное. Ради этого стоит жить!

— Спасибо, Марина. — шепчу я, касаясь губами её влажного лба.

— И тебе спасибо, Глеб, — отзывается она, обессиленная, но счастливая.

— Она — чудо, она — прекрасна, — твержу я и замечаю на себе восхищённый взгляд жены. В уголках её глаз собираются слезинки, а мне хочется, чтобы она всегда смотрела на меня с таким восхищением. Я всё сделаю для этого. Всё, что она пожелает, всё, о чём будет мечтать. Пусть только попросит.

— Да! Через годик пойдём за мальчиком! — смеётся Марина, возвращая в реальность.

— Всё, что хочешь, родная! Я исполню всё.

Время, до Марины, кажется сном, чужой жизнью, в которой я обманчиво верил, что у меня уже есть семья и повторный брак не нужен. А потом появилась она.

С Мариной каждый день приносит мне новые, невиданные прежде эмоции и ощущения. За короткое время, проведённое вместе,