Так бывает... - Надежда Михайловна

— А что, не похож?

— Да, я, — запнувшись, смутилась Эль, — я никогда не видела драконов, даже на картинках — думала, что Вы только в сказках... и ещё, — она совсем запунцовела, — я, я была уверена, что Вы дедушка.

— Ага, старенький такой, дряхленький? — усмехнулся дракон, то есть Марий.

— Пойдем, немного перекусим, а потом и поговорим.

У дракона не было разносолов — запеченое мясо на костре, много зелени — дикий чеснок, лук, какие-то ещё травки, которые он поглощал с огромным аппетитом.

— Не понравятся мои травки — не ешь!

Эль смущалась и едва сумела съесть небольшой кусочек мяса.

Марий опечалился:

— Вот видишь, какой я плохой хозяин, даже угостить тебя нечем — привык питаться кое как.

— Вы не переживайте! Если меня оставите у себя служанкой, я буду вам готовить все, что умею. А умею я много, постоянно пря... - она запнулась, -...находилась на кухне.

— Пойдем, на воздухе поговорим! — Марий, конечно же, понял, что его суженая пряталась на кухне от кого-то. Будучи умудренным жизнью, он не торопился узнавать, от кого, зная, что со временем будет знать о своей крошечной суженой всё и даже больше.

Эль его удивила — не пыталась кокетничать, строить глазки, выспросить невзначай про богатства, о которых ходили легенды в мире людей. Она наоборот, боязливо поглядывая на вполне симпатичного мужчину, вот только шрамы её напрягали — нет, ей было не противно, а наоборот — хотелось погладить и разгладить эти так уродующие дракона рубцы, торопливо перечисляла, что она умеет делать, чтобы он оставил её у себя служанкой, идти ей было абсолютно некуда.

— Почему некуда? — пророкотал какими-то ставшим враз громким голосом Марий.

— А? — вздрогнув, очнулась Эль.

Дракон понизил голос:

— Извини, я так давно не общался с людьми, не привык приглушать голос. Ты сказала — тебе идти некуда, почему?

— А Вы не будете гневаться?

— Зачем?

Он осторожно взял её крошечную ладошку в свою огромную руку и удивленно произнес:

— Какая у тебя ручка крохотная, не бойся, маленькая, я никогда тебя не обижу.

Эль хотела выдернуть свою руку из его большой, как лопата, ладони, но он очень осторожно и бережно прихватил её двумя пальцами.

— Маленькая, я немного владею магией, понятно, что тебе неприятно рассказывать о плохом, вот и пусть твоя лапка побудет у меня — я тебе помогу справиться с волнением и неприятными воспоминаниями, приглушу их.

Откуда Эль было знать, что Марий сильно лукавил — он был сильнейшим магом среди всех драконов, потому как с возрастом магическая сила только прибывала, но не хотел пугать девочку. Да и понял, что его суженой надо выплеснуть всю горечь, что накопилась в её душе, он ясно видел, что горечь почти заполнила светлую душеньку его девочки.

Вот и хитрил дракон, приучая малышку к своему голосу и рукам — он понимал, что нельзя торопиться. А дракон внутри, сначала нахально требовавший присвоить эту девчушку себе, теперь как-то размяк, он наслаждался нежной лапкой этой их девочки, которую они уже и не надеялись встретить, и шла от дракона сейчас оглушающая волна нежности, и чем больше рассказывала девчушка, тем больше нежности появлялось к ней у жестокого дракона, который с большим неуважением относился к разным людишкам, встречавшимся на их пути — больше всего алчным.

Марий слушал, незаметно любуясь такой милой крохой — поймал себя на мысли, что он уже по-всякому называет эту маленькую его и только его, девочку. А когда они с драконом услышали про бакалейщика... Марий едва сдержался. Он незаметно и ловко выпытал у Эль всё, даже про родителей, что она про них помнила.

— Вот, Вы теперь все знаете, Вы меня не прогоните?

Эль подняла на Мария свои печальные глаза необычного цвета, какой иногда бывает у моря весной, нежно-бирюзовые.

. Марий загляделся и совсем утонул в них.

— Как море! — пробормотал он вслух.

— Что, как море?

— Глаза у тебя, девочка, как море.

— Какое оно, море?

— Увидишь, немного обживешься у меня, и слетаем мы к морю.

Ну не будет же Марий пугать ребенка тем, что пока он не раздаст долги всем, кто обижал его малышку — не успокоится. Потом, когда все получат, что заслужили, можно и на море.

Эль быстро освоилась у Мария, она старалась изо всех сил как можно быстрее стать нужной, домик преобразился и внутри, и снаружи, Эль отмыла окна, двери, столы, табуреты, пол, побелила его снаружи, рассадила всякие цветочки вокруг — все сверкало!

Марий ругался на неё, чтобы она притушила свое рвение и не падала по вечерам замертво на кровать, засыпая сразу же. И не догадывалась Эль, что сидел он возле неё подолгу и любовался своей девочкой. Марий во всем помогал ей, не позволял поднимать тяжести, если она начинала спорить, просто поднимал её на руки и подолгу гулял так, вынуждая её держаться за могучую шею. Эль так быстро привыкла к такому способу передвижения, она больше не боялась ничего с таким защитником и расцветала от его внимания и любования.

В один из дней он исчез до поздней ночи, ничего не сказав, Эль испугалась до заикания, что с ним что-то случилось. Она металась по домику, потом вышла на улицу, присела на его любимое место и незаметно задремала. И не слышала, как над поляной кружился золотистый дракон с красными бликами. Тяжело опустившийся дракон устало выдохнул, потом увидел скрючившуюся на камне фигурку, мгновенно пошел рябью и через минуту встревоженный Марий, одетый только в тонкие подштанники, в несколько шагов оказался возле Эль. Присмотревшись, понял, что девочка пригрелась на его любимом камне и усталая уснула.

Как бережно взял он её на руки, у него у самого замирало сердце, а когда сонная суженая, на мгновение открыв глаза, увидела его и, облегченно вздохнув, пробормотала:

— Марик, ты вернулся!! — у дракона задрожали руки, он донес её на кровать и осторожно поцеловал её:

— Спи, девочка моя!

Утром Эль изумлялась — Марий приволок множество продуктов.

— Но как ты, ой, то есть, Вы, их донесли да ещё в горы?

— Девочка моя, я очень рад, что ты меня стала звать на 'ты', так и продолжай, а донести? Милая, я же дракон-драконище!

Как старалась Эль постоянно приготовить для Марика что-то вкусное, и все у нее получалось. А изумленный Марий только счастливо вздыхал и объедался.

Через пару дней он, предупредив Эль, чтобы не переживала, рано утром