Война за независимость Чили - Андрей Аркадьевич Щелчков
Каррера обращался к Сан-Мартину тоном вышестоящего начальника, главы государства к губернатору провинции. Кроме того, он требовал наказания тех офицеров, которых называл виновниками гибели чилийского государства, имея в виду Маккенну и О’Хиггинса. Своими действиями он провоцировал Сан-Мартина на силовой ответ. Каррера во главе своих войск торжественно вошел в город Мендосу со всеми атрибутами военного парада, словно речь шла не об армии, ищущей защиты после катастрофы, а о хозяйке положения. Этого Сан-Мартин уже не мог терпеть. Тогда же к нему явились находившиеся в оппозиции Каррере высшие офицеры чилийской армии Маккенна, О’Хиггинс, Дьос Виаль, Фрейре и другие со своими подчиненными, общим числом 74 человека и попросили защиты у Сан-Мартина от возможных репрессий со стороны Карреры. Они называли братьев Каррера не иначе как бандитами, обвиняли их во всех смертных грехах, от трусости и предательства в сражении при Ранкагуа до ограбления казначейства в Монетном дворе Сантьяго[506].
Сан-Мартин принял сторону противников Карреры[507]. В ответ на крайнюю враждебность Сан-Мартина отряд Карреры поклялся в вечной верности своему командующему. Это обеспокоило Сан-Мартина, не желавшего вооруженного конфликта с чилийцами. К тому же его собственные войска были малочисленны, и он ждал возможного нашествия роялистов из-за Кордильер[508]. Поэтому Сан-Мартин стал действовать более тонко, разрешив уехать в Буэнос-Айрес Луису Каррере и Х.М. Бенавенте, задержав у себя других. Таким образом, он ослабил командование армии Карреры[509]. Самому же Каррере было запрещено передвигаться по стране без разрешения Сан-Мартина. 30 октября Сан-Мартин с аргентинскими войсками и ополчением О’Хиггинса числом в тысячу человек окружили отряды Каррера и, выдвинув 10-минутный ультиматум, принудили сложить оружие. Все братья Каррера с семьями и их сестра Хавьера с ближайшими друзьями были высланы в Сан-Луис. Войска Чили перешли под командование М. Балькарсе[510].
Чилийские солдаты и ополченцы были недисциплинированны и представляли собой плохо управляемую массу. С ноября перевалы в Андах освободились от снега, путь на родину был открыт, и дезертирство чилийских солдат приняло массовые масштабы. Чтобы сохранить эти отряды, Сан-Мартин приказал отправить часть войск на север, в район военных действий в Верхнем Перу, а часть в Уругвай и Энтре-Риос, где шли бои с роялистами и противниками центрального правительства в Буэнос-Айресе. Часть чилийских отрядов осталась в Мендосе, составив костяк будущей освободительной армии[511].
Сан-Мартин ни при каких обстоятельствах не мог смириться с идеей Х.М. Карреры оставаться военачальником чилийских войск и политической главой правительства Чили в изгнании. Тем не менее, Каррера стремился сохранить полную независимость от местных властей, которые реально были полными хозяевами положения. Для Хосе Мигеля, как и для его сторонников, было немыслимым подчиниться даже не правительству Буэнос-Айреса, а правителю отсталой провинции. Помимо личных симпатий группа О’Хиггинса в большей степени соответствовала интересам и планам Сан-Мартина, демонстрируя готовность признать его безусловным лидером, что отказывался сделать Каррера.
Сан-Мартин считал, что делу освобождения мешают распри среди чилийцев, и хотел в случае необходимости силой утвердить лидерство одной лишь «партии». Лидерство среди чилийцев в Мендосе перешло к О’Хиггинсу. Враждебность семьи Карреры и О’Хиггинса усилилось после того, как Хуан Хосе убил на дуэли 21 ноября 1814 г. ближайшего сподвижника О’Хиггинса Хуана Маккенну[512].
Х.М. Каррера оказался в Буэнос-Айресе, где попытался восстановить свои права, попранные Сан-Мартином. У Карреры сложились неплохие отношения с Карлосом Марией Альвеаром, с которым он был знаком еще по службе в испанской армии в Европе. В начале 1815 г. Алъвеар пришел к власти в Буэнос-Айресе. Через месяц после этого, 8 февраля он подписал декрет об отстранении губернатора Куйо Сан-Мартина. Каррера торжествовал, но радость его была недолгой. В апреле против Альвеара восстала столица и армия. Каррера до конца оставался рядом с Альвеаром в его борьбе за власть. С поражением Альвеара братья Каррера вновь оказались в тяжелом положении. Власти Буэнос-Айреса арестовали братьев, хотя уже через 4 дня их отпустили на свободу[513].
8 мая 1815 г. Х.М. Каррера представил новому правительству Буэнос-Айреса записку с планом освободительного похода в Чили. Он предостерегал: Осорио имеет 6000 солдат и способен мобилизовать 30 000 ополченцев. Эта огромная армия могла перейти Анды весной, когда перевалы освободятся от снега. Чтобы избежать этого, Каррера предлагал перенести военные действия в Чили и тем самым парализовать наступательную способность роялистов. Небольшой отряд в 500 человек и 1000 человек резервных войск должен был зимой, когда никто не ожидает вторжения из-за непроходимых снегов в Андах, перейти на территорию Чили на севере в районе Кокимбо и создать там освобожденный район, который станет опорным пунктом мобилизации сил страны в борьбе за независимость[514]. Помимо авантюристических элементов в основе этого плана лежала уверенность в народной поддержке: Каррера рассчитывал на всеобщее восстание чилийцев при появлении его отряда в стране[515]. Сан-Мартин предпочитал более основательное военное решение: создание большой экспедиционной армии. У Карреры был план народной войны, близкий партизанской тактике. Аргентинские власти и, прежде всего, Сан-Мартин отвергли его как нереализуемый[516].
Плану Карреры были противопоставлены предложения О’Хиггинса, совпадавшие с идеями самого Сан-Мартина. Свой план О’Хиггинс представил правительству Буэнос-Айреса в 1815 г. Предполагалось начать кампанию лишь после того, как будут собраны под знамена 4 дивизии численностью 5300 человек со вспомогательными отрядами чилийского ополчения. Планировалось вторгнуться в Чили четырьмя разными колоннами, перейдя Анды в разных районах страны, в Кокимбо, в центре и на юге, а затем подавить врага численным преимуществом. Движение войск через Анды должно были поддержать действия небольшой эскадры, которая пройдет мыс Горн и нападет на форпосты испанцев на побережье[517]. Этот план с технической и военно-тактической точки зрения был более разумен и более приемлем, нежели народнореволюционный план Карреры. Он и был принят, кроме морской экспедиции. Аргентинские власти окончательно сделали ставку на О’Хиггинса.
Находясь в Буэнос-Айресе, Х.М. Каррера под влиянием успехов патриотов в
