Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский
Какое дело было сенату и народу римскому до припонтийских областей? Речь шла о расширении имперских пространств и захвате ресурсов; все это прикрывалось корректной дипломатической фразеологией. Однако исход войны решило не только и не столько вмешательство римлян.
Затеянные переговоры оказались уловкой. Первым по Фарнаку ударил Эвмен. Судя по всему, он нарушил перемирие и напал на понтийцев. Вероятно, пергамский царь сумел расправиться с внутренней оппозицией, интриговавшей в пользу Фарнака, и получил свободу рук в войне против Понта.
Второй удар был еще более неожиданный. Его нанес царь Малой Армении Митридат. Он рассорился с Фарнаком и счел себя вправе разорвать с ним союз и ударить понтийцам в тыл.
Причину отпадения малоармянского царя нужно искать в большой политике. В это же время Фарнак заключил союз с сильным региональным правителем — царем Великой Армении Арташесом. Последний начинал карьеру как сатрап Антиоха Великого, а после его гибели отделил Великую Армению от «Азиатского царства» Селевкидов. Несомненно, Арташес мечтал объединить все армянские земли и, заключив союз с Фарнаком, выговорил право завоевать Малую Армению. С этого времени берет начало дружба между великоармянскими и понтийскими царями, которая через несколько десятилетий, при Тигране Великом и Митридате Эвпаторе, сослужит Армении дурную службу. Но все это впереди. Пока что Фарнак, как мы полагаем, сдал своего малоармянского союзника Митридата, по тылам которого ударил великоармянский Арташес. Митридат понял, что его предали, но действовал очень искусно и отбился от нападения Арташеса, а затем, в свою очередь, напал на Фарнака. Оборона Понта сразу же рухнула, потому что с этой стороны никто не ждал нападения. Одновременно с юга и запада на Фарнака дружно наступали враги — Пергам, Вифиния и недобитые отряды каппадокийцев...
Такого давления Фарнак не выдержал. Он был разбит и отвел войска к Синопе.
Войска антипонтийской коалиции осадили даже новоприобретенную столицу Фарнака. Но взять его не смогли — город хранил верность своему завоевателю. «Застигнутый врасплох жестоким нападением врагов», говорит Полибий, Фарнак запросил мира, который и был заключен в 179 году до н. э. на тяжелых для Понта условиях.
Понтийцы подписали его отдельно с Прусием Вифинским и Ариаратом Каппадокийским и отдельно — с Митридатом из Малой Армении.
Условия мирного договора гласили: ни под каким предлогом Фарнаку не ходить в Галатию, а его прежние договоры с галатами считать недействительными. Сама Галатия утратили свободу и была разделена между Пергамом и Пафлагонией.
Из текста договора мы узнаем, что у Пафлагонии был тогда свой царек и звали его Морз. Фарнак вернул ему награбленное в Пафлагонии имущество и казну, а также захваченное там вооружение, метательные снаряды и прочие приспособления. Понтийский царь должен был очистить Пафлагонию, а ее жителей, которых успел выселить, возвратить назад.
Равным образом понтиец вернул все награбленное добро и сокровища Ариарату и очистил оккупированные районы Каппадокии. Сверх того он обязывался заплатить каппадокийцам и пафлагонам 900 талантов контрибуции. Еще 300 талантов получил Эвмен на покрытие военных издержек. Официально говорилось, что Фарнак заплатил зато, что «вопреки договору с Эвменом пошел на него войною». Скорее всего, имеется в виду первое нападение, потому что во второй раз напал сам Эвмен.
Свою долю получили вифины. Приморский город Тий, принадлежавший понтийцам, был уступлен вифинскому царю Прусию «по его просьбе». За это вифинский царь «был весьма признателен», говорит Полибий. Интересно, что город был уступлен позже, то есть по окончании переговоров. Это заставляет предположить, что Фарнак расплатился с вифинским царем за какие-то тайные консультации. Может быть, он помог Фарнаку добиться главного: сохранить за Понтом Синопу. Город как был, так и остался понтийской столицей.
Из мирного договора мы узнаем и иные подробности об участниках конфликта. В договор были включены, читаем у Полибия, правитель Великой Армении Арташес I, какой-то Акусилох (видимо, вождь горских племен где-то на территории современной Аджарии), царь сарматов Гатал, а также вольные греческие города Гераклея, Месемврия, Херсонес Таврический (город в Крыму, нынешний Севастополь), Кизик. Любопытно было бы уточнить, на чьей стороне все они воевали. Судя по всему, те, кто получил дань, были врагами Понта, а кто ее не получил — союзниками. К друзьям Фарнака можно отнести сарматов и Великую Армению.
Открытым остается вопрос об участии в войне греческих городов. Впоследствии Месемврия выступает союзником Понта, а Херсонес вообще входит в состав вассального по отношению к Понту Боспорского царства. Рискнем предположить, что оба города были настроены дружественно к Фарнаку. А вот Гераклея и Кизик вполне могли примкнуть к враждебной ему коалиции. Они были расположены поблизости от агрессивного Понта и опасались судьбы Синопы.
Письменным договорам в то время уже не верили. Фарнака заставили дать заложников. После этого войска коалиции покинули территорию Понта.
Почему Фарнаку удалось выкрутиться?
Повторимся: в эллинистическом мире было не принято вести войну до полного истребления противника. К этому следует добавить неизбежные противоречия в лагере союзников. Никто не хотел уничтожать Понт. Иначе бывшим друзьям пришлось бы тотчас схлестнуться в кровавой схватке за господство на его руинах, а сил для этого не было.
Фарнак правил еще долго. Он восстанавливал страну и следил за политическими событиями.
Мир стремительно менялся. Римская республика становилась сильнее с каждым новым десятилетием. Все настойчивее вмешивалась она в дела малоазиатских государств. Римлянам по-прежнему не нравилось усиление Пергама. Поэтому они проводили двойственную политику в отношении этой страны и в противовес ей начали усиливать небольшую Пафлагонию.
Гибель Пергамского царства
Фарнаку наследовал его брат Митридат IV (159—150 годы до н. э.). Он правил недолго и не совершил ничего примечательного. Затем на престол взошел сын Фарнака Митридат V Эвергет (150—121 годы до н. э.). Это был настоящий эллинистический политик. Он развивал связи с греческими городами, приглашая оттуда нужных людей, и участвовал в общеэллинской культурной и религиозной жизни. В частности, покровительствовал общегреческому храмовому центру на острове Делос. Правда, от прежней Греции в то время мало что осталось: Эллада все больше попадала в зависимость от Рима.
Заметим, что почти все понтийские цари правили подолгу. Это говорит о внутренней стабильности царства и эффективности правительства, политика которого не вызывала гражданского недовольства. Цари сумели примирить окрестных горцев и греков в рамках одной политической системы. Сделать это оказалось тем
