Заблуждения убеждений. Услышать зов души в мире, одержимом счастьем - Джеймс Холлис

Во-вторых, существуют «компенсаторные» сны – то есть такие, в которых психе пытается вернуть в поле зрения те ценности, которые оказались вытеснены или обесценены в силу односторонности нашей сознательной жизни. Если, скажем, сновидец удерживает интеллектуальную дистанцию от трудностей, которые вызывает сон, ему, возможно, придется признать, насколько мощный пласт аффекта был вытеснен и оставлен без внимания. Или же в сновидении появляются образы, которые пытаются восстановить утраченное равновесие – ведь в реальной жизни человек вынужден был адаптироваться к внешним требованиям, отодвигая на второй план свои внутренние потребности.

Так, одна из моих клиенток, занимавшаяся оформлением наследства умерших родителей и ремонтом доставшегося ей дома, увидела во сне, что кухонный слив забился, вода не уходила и грозила затопить весь дом. В то же время в подвале находился сантехник, который собирался устранить засор и восстановить свободное течение воды. Когда мы исследовали ее ассоциации с фигурой сантехника, для нее стал яснее порядок действий, который помог ей преодолеть эмоциональный застой и выйти из парализовавшего ее состояния. Хотя смерть родителей всегда является значимым событием в жизни, в данном случае связь с родителями была слишком тесной, а их влияние – чрезмерно контролирующим. Когда родители ушли, она оказалась не готова взять на себя ответственность за продажу или восстановление их дома, а также за выбор дальнейшего пути своей жизни. Ее психическая энергия была настолько захвачена комплексом родительско-детских отношений, что она ощущала себя парализованной. И все же ее психе дала нам знать, что где-то в ее глубинах все еще есть энергия – и что последовательное доверие к этому образу и ведение с ним диалога со временем пробудят ее собственные взрослые способности и позволят жизни выйти на более широкий простор. Она больше не была просто дочерью своих родителей – она стала взрослой женщиной со своей собственной жизнью.

Третья категория – это «архетипические» сны, то есть сновидения, которые могут быть связаны с конкретной темой, но при этом черпают образы из глубинного символического наследия человечества. Это так называемый «большой сон», которому традиционные общества придавали особое значение. Такой сон является одновременно личным и трансперсональным. Образы путешествий, нисхождений и восхождений, смерти и возрождения – вот типичные источники архетипических сновидений. Любой из нас может буквально увидеть тот же сон, который в другое время и в другом месте снился другим людям, поскольку все мы носим в себе ту же способность к созданию символов, что и наши предки.

Четвертая категория – это «предвосхищающие» или «пророческие» сны. Они встречаются редко, но существуют и фиксируются с древнейших времен до наших дней. Каким-то образом психе сновидца выуживает из глубин времени представление о происходящем в другом месте или о том, что еще не случилось в материальном мире. Примером может служить пророческое видение Эммануила Сведенборга. Однажды он пережил поток образов о пожаре в Стокгольме, находясь при этом в Гетеборге. Позже пришли сообщения, что в тот самый момент, когда он видел этот сон, пожар действительно охватил часть города, о которой он грезил. Кто может объяснить такие сны? И тем не менее они столь же реальны. У меня была клиентка, которая не раз видела пророческие сны. Казалось, что она была «настроена» на некую энергию, скрытую под поверхностью повседневной жизни. Ее психе была столь проницаема, что она улавливала знаки, находящиеся далеко за пределами обычного восприятия.

Кроме того, любое сновидение можно рассматривать как на объективном, так и на субъективном уровне. Объективный уровень может буквально отражать состояние отношений или других сторон жизни сновидца. Однако субъективный анализ требует, чтобы мы воспринимали фигуры и элементы сна как аспекты самого сновидца. Поэтому бывает непросто определить, если мне снится мой ребенок, отражает ли это нечто, связанное с нашими реальными отношениями, или же психе использует этот образ для воплощения какого-то аспекта моего собственного внутреннего ребенка. Именно поэтому полезно начинать с объективного подхода, чтобы понять, не высвечивает ли бессознательное определенные события повседневной жизни, а затем рассмотреть образы как проявления внутренних процессов сновидца. В итоге для более полного понимания сна необходимо учитывать оба уровня его интерпретации.

Юнг выделял четыре стадии аналитической работы со сновидениями: исповедь, интерпретация/прояснение, переобучение и трансформация. Нам всем знакомо, что в самом акте рассказа о личном опыте – в том, чтобы быть услышанным и принятым без осуждения, – уже заключена некая целительная сила. Само по себе выражение пережитого может стать мощным опытом, даже без анализа (подробнее об этом позже). Переобучение, или Nacherziehung, как называл его Фрейд, включает исследование других вариантов поведения, которые человек может попробовать, помня о том, что ту яму, в которую мы себя загнали, мы углубляли многократно – а значит, переобучение требует времени. Только в кино герой внезапно постигает истину, и все тут же встает на свои места: «Это сделал дворецкий!» – и тайна раскрыта. В реальной жизни перемены требуют долгой практики новых установок и моделей поведения. Наконец, со временем мощное сочетание осознания и изменившихся привычек приводит к расширению структуры личности. Как подчеркивал Юнг, мы редко «решаем» свои глубинные жизненные конфликты, но мы можем их перерасти и, таким образом, прийти к более насыщенной и полноценной жизни.

Долгая и вдумчивая работа со снами приводит к смещению центра власти в жизни сновидца – от внешних обстоятельств к его внутреннему миру, откуда поднимаются глубочайшие истины.

Каждое сновидение, как и любой рассказ, имеет элементарную структуру, которая обычно включает одну или несколько составляющих «жизненной ситуации» сновидца, таких как действие, сцена, персонажи, время и место. Ошибкой, свойственной нам, является чрезмерное сосредоточение на сюжетной линии сна. Разумеется, сюжет сна может быть важен, но он также может отвлекать от других значимых элементов.

Эти структурные элементы можно рассматривать как часть направленного послания сна и способа придания ему смысла. Так, если в центре сна оказывается сама сцена – например, родительский дом или школа, – это может указывать либо на то, что сон возвращает нас к незавершенным вопросам с того этапа жизненного пути, либо, что случается чаще, на то, что нечто в настоящем активировало эту историю, превращая ее в метафорическую связку прошлого и настоящего. Однажды у меня была клиентка, которой приснился загадочный сон о ее школьных годах. И только когда она уже выходила из кабинета, ей вспомнился конкретный эпизод из детства и то острое унижение, которое она тогда испытала. Мы оба удивлялись мудрости психе, которая сохранила эту давным-давно отложенную память и подняла ее