Либеральное мышление: психологические причины политического безумия - Лайл Росситер

своей жизнью. Но эта традиция также подразумевает индивидуальную ответственность и личное принятие риска на себя. Без этих обязательств мы имеем дело лишь с видимостью взрослого, который, в сущности, ведет себя словно ребенок, желающий поступать так, как он хочет, но не желающий или не способный уважать права и привилегии других, а также не желающий или не способный мириться с печальными последствиями, которые сам на себя навлек. В конце концов, раз уж взрослый человек сам управляет своей жизнью, то именно он и только он должен отвечать за свои поступки. А иначе кто согласился бы взять на себя ответственность за них, взамен не поставив этого «взрослого» в детскую позицию? Если ты вырос и управляешь своей жизнью сам, то именно ты и только ты должен предвидеть и принимать негативные последствия, а не только выгоды от своих поступков. Иначе, опять же, кто будет разгребать все, что ты сделал, не считая тебя при этом существом неразумным?

Все это находит отражение в юридической концепции опекунства, когда именно эти способности к самостоятельности, ответственности и принятию на себя риска могут быть, по сути, признаны недостаточными у того или иного человека. И лишь тогда какое-либо другое действительно компетентное лицо может быть уполномочено законом руководить жизнью недееспособного лица, нести за нее ответственность и принимать на себя риски от его имени.

23. Правила и ребенок

Под справедливостью мы понимаем то, что законно, заслуженно и равноправно.

Аристотель

Дополнительные смыслы понятия воли

Сформируется ли у ребенка способность жить в правовом обществе, во многом зависит от того, что он наблюдает в своей семье: принято ли там подчиняться тем или иным правилам в ведении своих дел или нет. Эриксон наблюдал за воспитанием ребенка в условиях «домашнего закона и порядка», где присутствовали правила, установленные родителями и другими людьми. Он отметил, что здравый смысл, к которому обращаются «воспитатели», должен быть взвешенным. Стандартная закономерность: если родители занимают слишком попустительскую позицию в отношении правил в доме, их дети, скорее всего, вырастут эгоцентричными, самонадеянными и самовлюбленными. С другой стороны, если родители слишком строги, то, с большой долей вероятности, у детей разовьется компульсивное поведение, подавленность и склонность подчиняться чрезмерному контролю. Таким образом, воспитание воли ребенка должно поощрять самостоятельность, сдерживаемую соответствующим самоограничением.

В этой связи очевидно, что родители, являясь примером для подражания их благоразумным действиям, играют основную роль в направлении развития ребенка. Разумеется, дети учатся методом проб и ошибок, а также через наставления и восприятие, но столь же многому они учатся через подражание и распознавание. Они наблюдают за здравым смыслом (или его отсутствием) в действиях своих родителей и других людей и подражают им до тех пор, пока не сроднятся с приобретенным в конечном итоге качеством.

Раннее знакомство ребенка с правилами и порядком в доме, с экономической, социальной и политической логикой, регулирующей взаимоотношения в семье, становится основой для его более позднего понимания разрешений, обязательств и запретов, которые упорядочивают действия человека в обществе в целом.

Эриксон заметил, что социальная проблема воли заключена в словах «добрая воля», понятии более сложном, чем может показаться на первый взгляд. Как уже отмечалось, добрая воля, выражающаяся во внимательном и предупредительном отношении к другим, способствует поддержанию социального порядка, поскольку исключает никому не нужные обиды.

Более важная концепция доброй воли воплощает в себе взаимное ограничение всех желаний, запрещающее одному человеку навязывать свои требования другим с помощью силы.

Для достижения этого самого основного требования взаимности, необходимого для социального порядка, крайне важно наложить некоторое ограничение на волю ребенка на раннем этапе его развития. В противном случае врожденная склонность человека к властолюбию возобладает над его способностью уважать суверенитет других. Конечно, в возрасте двух-трех лет естественная физическая и умственная неразвитость ребенка сама по себе требует, чтобы он подчинялся воле других людей, которые намного сильнее его, даже когда его собственная воля проявляется довольно бурно. Уже один этот факт накладывает ограничения на то, как он в действительности мог бы поступить, хотя и не на то, что он мог бы вообразить. Но нам в конечном счете, нужно, чтобы в ребенке развилось разумное самоограничение, а не склонность подчиняться силе; поэтому крайне необходимо, чтобы он с самого начала приучался учитывать мнение других.

В семье, где желания то одного, то другого постоянно спорят друг с другом, утверждает Эриксон, рассудительный родитель «постепенно научит ребенка самоконтролю, и тот привыкнет держать в узде своеволие и будет с готовностью предлагать свое участие в добровольном взаимодействии». Таким образом, раннее развитие воли ребенка – это, в идеале, процесс условный; прежде всего, требуется зарождение взаимности в отношении людей друг к другу и в их поведении; отказ от своеволия; ограничение ранних детских иллюзий о собственной исключительности и всемогуществе. Здесь также необходимо проявление готовности к сотрудничеству в пределах своих возможностей. А для этого нужно, чтобы ребенок проявлял добрую, а не злую волю по отношению к другим, поскольку его учат уважать людей. Все это согласуется с нашими предыдущими наблюдениями о возникновении интерсубъективности. Хорошая мать, воспитывая свое дитя, требует, чтобы он признавал ее как самостоятельную личность, имеющую собственные цели, к которым нужно относиться с пониманием и уважением. Для его же блага и в качестве примера правильного поведения по отношению к ней она не позволит ему, вышедшему из младенческого возраста, обращаться с собой как с предметом, ресурсом, из которого можно выкачивать все, что потребуется, и когда угодно.

Взаимность и власть

Установление ограничений на волеизъявление ребенка приносит для него как действительные выгоды, так и ощутимые потери. Эриксон осознает разочарование, которое испытывает ребенок младшего возраста, когда выясняется, что своевольничать и упрямиться не нужно, а нужно прекратить считать себя самым-самым. Если повезет, то любовь мудрых родителей, их поддержка и умение направить в нужное русло развивающиеся самоконтроль и взаимность сведут к минимуму болезненность этого периода. В таких случаях родительская привязанность и разумное установление границ в конечном итоге переводят своеволие малыша в адекватный самоконтроль и добровольное сотрудничество с другими.

Если же ребенку в этом плане не так повезло, то, напротив, этот поворотный пункт в фазе развития автономии переходит в кризис, который никогда не разрешается, а лишь гасится неустанным стремлением воплотить воображаемое всемогущество детства во взрослой жизни. В таких случаях родительские изначальные ошибки в проявлении привязанности, эмпатии и установлении ограничений приводят к тому, что дети растут с ощущением недолюбленности, ненужности, неумения управиться с собой;