Либеральное мышление: психологические причины политического безумия - Лайл Росситер

своим родителям. Уже общеизвестно, что на третьем и четвертом годах усиливающаяся привязанность ребенка к родителям приводит к тому, что он совершенно естественно воображает себя близким другом или подругой, мужем, женой или любовником любого из родителей по очереди и представляет, что эта романтическая мелодрама станет реальной и продолжительной. Порой, осознавая свои чувственные порывы по отношению к родителю, а иногда и не осознавая, четырехлетний ребенок рисует в своем воображении сказочную любовную историю с кем-то из близких, полную страстей, яростного соперничества, ревности, страшной мести и обид; в ней присутствует и вызванный отказом стыд, и чувство вины, и неловкость по поводу нелепости самого сюжета. Эта удивительная и поистине фантастическая драма, известная многим как эдипов комплекс, разыгранная еще на подмостках древнегреческого театра, описанная как английскими писателями, так и французскими философами и психологами-фрейдистами, невинно и естественно развивается из элементарной привязанности ребенка к своим близким. И то, во что перерастет эта драма в конечном итоге, имеет судьбоносные последствия для будущего этого ребенка и его способности проявлять инициативу.

Инициативность, добродетель и свобода

Как и все психоаналитики, Эриксон понимал: ребенку, чтобы стать членом общества, а не застрять навек в статусе малыша при маме и папе, придется однажды покинуть «театр» родительской семьи и направить всю свою энергию русло тех взаимоотношений, правил и возможностей, что открываются во внешнем мире. Он должен почувствовать себя достаточно свободным от прежних связей, чтобы начать жить самостоятельно и написать собственную пьесу, выходящую за рамки обстоятельств его родной семьи. Частично эта задача включает в себя проявление инициативы, подпитываемой теми силами, которые в ином случае были бы направлены на дела его родительского дома. В самом деле, к концу пятого или шестого года жизни ребенок, как правило, в значительной мере отказывается от своих «эдиповых» фантазий, пряча их от себя и других в темных уголках своего бессознательного. В дальнейшем остаточные элементы этой драмы могут являться в сновидениях, косвенным образом исторгаться в конфликтах с супругами и коллегами или, возможно, позже стать объектом исследования в терапии. Но ее первоначальный масштаб и удивительная сила, как правило, не возвращаются в сознание, если только этого не спровоцирует какое-либо экстраординарное нарушение, к примеру начинающийся невроз или потрясения, вызванные психическим расстройством.

Эти наблюдения за ранним этапом жизни показывают, что в ходе нормального развития у человека формируются способности к доверию, надежде, самостоятельности, проявлению волевых качеств и инициативы, к целеполаганию, а также соответствующие предрасположенности. Регулируемая свобода основывается на возможности людей доверять друг другу, сотрудничать, опираясь на добровольные договоренности, делать выбор между альтернативными вариантами, инициировать необходимые для собственного блага действия и поступать в соответствии с нормами поведения во взаимоотношениях с другими. Эти способности составляют психобиологическую основу свободы человека. При правильном развитии их взрослой ипостаси они служат фундаментом теоретических обоснований свободы личности в стремлении к благополучию и свободы взаимоотношений с другими людьми по взаимному согласию.

Дополнительные замечания о нарушениях инициативности

Очевидно, что путь проявления инициативности у ребенка младшего возраста в значительной степени зависит от того, что ранее происходило в его короткой жизни, и от его генетических задатков. Первые четыре-пять лет уже привели к масштабным изменениям в его формирующейся психике, к преобразованиям, в огромной степени обусловленным родительской любовью, привязанностью, эмпатией и участливостью, а также тем, что Эриксон называл разумным руководством заботы родителей. Однако эти изменения очень уязвимы к последствиям пренебрежительного отношения, нужды, жестокого обращения и потакания, поскольку все эти негативные факторы чаще всего ведут к серьезным нарушениям в развитии личности. Приведенные ниже модели патологического поведения тесно связаны с отклонениями в развитии, формирующимися в первые четыре года жизни. Для удобства мы разделили их на две категории: преувеличение нормальных склонностей, приобретенных в эти годы, и подавление нормальных склонностей. Читатель легко узнает типы людей, у которых наблюдается та или иная категория.

Итак, к первой относятся нарушения, характеризующиеся чрезмерной агрессивностью по отношению к другим или манипулированием ими при проявлении собственной инициативы. Поведение, обусловленное такими склонностями, обычно рассматривается как невротическое или как аномалия характера, но в некоторых случаях может быть частью расстройства психики. Людей, ведущих себя подобным образом, часто считают высокомерными, заносчивыми, злыми, наглыми, грубыми, требовательными, навязчивыми, контролирующими, властными; подавляющими, принижающими и презирающими других, излишне самоуверенными, запугивающими, мстительными, а порой и истинными садистами. В качестве дополнительных примеров приведем инициативность, направленную на совершение различных гадких поступков – таких как патологическое упрямство и подстрекательство, игнорирование и пренебрежение, строптивость, воровство и осквернение того, что им не принадлежит. Во многих случаях поведение такого типа носит криминально-эксплуататорский и деструктивный характер. О таких людях нередко говорят, что их интересует лишь нажива или обман других ради собственной выгоды. Чаще всего чрезмерная инициативность направлена на удовлетворение патологической жадности.

Вторая категория включает в себя те склонности, при которых инициативность оказывается в большой мере подавлена. Отклонения такого типа приводят к поведению, которому свойственны робость, неуверенность в себе, излишняя сдержанность и скованность, самоуничижение, основанное на чувстве вины или стыда, чрезмерная уступчивость, кротость и покорность, зависимость от других, неумение отстаивать свои интересы, пассивность, напрасная жертвенность. Таким людям обычно не хватает самостоятельности, воли и целеустремленности, ими легко манипулировать, они часто становятся жертвами унижения. В отношениях с другими они склонны занимать детскую позицию, уступая свои права на самоопределение в обмен на реальную или воображаемую защиту от тягот взрослой жизни. Люди с таким типом личности часто занимают детскую позицию и по отношению к правительству, голосуя за тех, кто обещает им материальную безопасность через коллективные обязательства, а не за тех, кто отстаивает вопросы защиты личной свободы. Для таких людей понятие «свобода» равнозначно такой мере личной ответственности, включая проявление инициативы, которая кажется им просто пугающей, слишком уж обременительной и мешающей, чтобы хотеть с ней связываться.

В ряде случаев обе эти категории могут переплетаться и чередоваться между собой, понуждая то проявлять чрезмерную активность, то становиться пассивным и жалким. За этими отклонениями кроется нарушенная организация личности, которая делает человека уязвимым для сильной тревожности, депрессии, гнева и опустошенности. Аномалии, обычно присущие таким личностям, включают дефекты базовых представлений о себе и других, чрезмерную зависимость и патологический эгоцентризм. Как уже отмечалось, эти и другие дезадаптивные характеристики являются устойчивыми последствиями ранних травм того или иного рода. Серьезные дефекты интерсубъективности, способности к взаимности и признанию личностного равенства другого человека занимают видное место среди недостатков этих типов личности. Для квалифицированного специалиста очевидны связанные с этим нарушения в самоограничении, устойчивости к потрясениям и в функциях совести.