Охота во тьме. Планета проклятых - Никита Андреевич Борисов

Внезапно резкий голос сбил его настрой, разрезав тишину как нож. С каменных валунов кричала Джек — призрак из прошлого, мёртвая девочка с глазами, полными тьмы и странного, нечеловеческого знания.

— Это место занято, Риддик. У тебя только одна дорога! — голос звенел в воздухе, отражаясь от камней и создавая эхо, которое, казалось, звучало из самых недр планеты.

Ни один мускул не дрогнул на лице Риддика. Он давно научился не реагировать на эти призраки — порождения его собственного разума или, что более вероятно, влияния артефакта с «Ишимуры», чья зловещая аура распространилась по всей планете после крушения. Призраки говорили голосами тех, кого он знал — мертвых, живых, иногда вовсе не существовавших. Они лгали, пытались сбить с пути, заманить в ловушки. Но иногда... иногда они говорили правду, хотя это было даже опаснее лжи.

Он всмотрелся в глаза девушки, пустые и мёртвые, как и сама планета. В них отражалось что-то чуждое, нечеловеческое — сущность, использующая образ Джек как маску, за которой скрывалось нечто настолько древнее и чуждое, что человеческий разум не мог постичь его истинную природу.

Не отрывая от неё взгляда, он сорвался с места, моментально ускоряясь до скорости, непостижимой для обычного человека. Его тело двигалось с грацией хищника, каждый шаг был точным, выверенным, идеально рассчитанным.

Отовсюду — перед ним, за ним, из земли — стали появляться извивающиеся острые щупальца, напоминавшие гибрид змеи и скорпионьего жала. Они двигались с неестественной, дергающейся грацией, сопровождаемые дикими, словно искажёнными человеческими воплями — звуками, которые никогда не должны были исходить из живых глоток. Звуками, напоминавшими предсмертные крики экипажа «Ишимуры», искаженные и переиначенные чем-то, что играло с самой концепцией звука как с игрушкой.

Щупальца рассекали воздух с влажным свистом, оставляя за собой следы ядовитой слизи, которая шипела и пузырилась, попадая на землю, как кислота, разъедающая все, чего касалась. Капли этой слизи, попадая на кожу, вызывали ощущение, будто тысячи крошечных насекомых прогрызают плоть, добираясь до костей и нервов.

Риддик уворачивался от них с почти сверхъестественной ловкостью, его тело изгибалось и перетекало из одной позиции в другую, как будто у него не было костей. Он перепрыгивал через одни атаки, нырял под другие, скользил в миллиметрах от третьих. Когда уклонение было невозможно, его ножи вступали в игру, разрезая плоть щупалец, создавая вокруг него смертоносный вихрь отточенной стали.

Каждый его удар был точен и смертелен — результат бесчисленных схваток на грани жизни и смерти, где малейшая ошибка означала конец. Ножи в его руках казались продолжением его тела, они двигались так быстро, что глаз едва мог уловить их траекторию, оставляя за собой лишь серебристые следы в воздухе и фонтаны зеленоватой крови.

Земля под ногами внезапно начала уходить вниз, сначала медленно, затем все быстрее, раскрываясь подобно колоссальной пасти. Трещины разбегались во все стороны, как молнии в грозовом небе, расширяясь на глазах и обнажая бездонную черноту под тонкой коркой поверхности. Из этой тьмы поднимался запах — древний, тяжёлый аромат разложения и чего-то ещё, для чего в человеческом языке просто не существовало названия.

Риддик отчаянно прыгнул вперёд, оттолкнувшись от края разверзающейся пропасти с такой силой, что его тело взмыло в воздух подобно хищной птице, бросающейся на добычу. Время, казалось, замедлилось, позволяя ему увидеть детали, обычно скрытые от человеческого восприятия — микротрещины в камнях, капли ядовитой росы на редких растениях, даже отдельные песчинки, взметнувшиеся в воздух от его прыжка.

Глава 2. Всё, что нас не убивает, нас не убивает.

Щупальца хлестали рядом с его ногами, рассекая воздух с таким звуком, словно кто-то играл на струнных инструментах, настроенных на частоты боли и страдания. Они не могли схватить его — он был слишком быстр, слишком неуловим, словно сама судьба отводила их удары в последний момент. Или, возможно, на этой планете он стал чем-то большим, чем просто человек — хищником, эволюционировавшим до уровня, способного противостоять местным ужасам.

Он приземлился на валуны с такой точностью, что не издал ни звука — лишь лёгкое дыхание выдавало в нём живое существо, а не каменную статую. Но одно щупальце всё же сомкнулось вокруг его лодыжки, как стальные тиски, покрытые слизью. Он почувствовал, как оно пульсирует, словно обладает собственным сердцебиением, как крошечные шипы на его внутренней поверхности впиваются в плоть через ткань штанов, впрыскивая какой-то парализующий яд.

На месте, где он только что бежал, образовался кратер с пастью в пару километров шириной — колоссальная воронка, уходящая в глубины планеты. В её центре можно было различить нечто похожее на огромный клюв, окружённый рядами зубов, расположенных концентрическими кругами, как у древних глубоководных существ. В эту пасть с шипением осыпалась земля, камни, даже те щупальца, которые не успели втянуться обратно — всё исчезало в этой бездонной утробе без малейшего следа.

Молниеносным движением, почти неразличимым для человеческого глаза, Риддик отсёк щупальце у самого края бездонной пасти. Зелёная слизь брызнула фонтаном, прожигая камень там, где падали капли, и оставляя в воздухе запах горящей серы и разлагающейся плоти. Отрезанное щупальце продолжало извиваться у его ног, как змея с перебитым хребтом, цепляясь за камни в слепом, инстинктивном стремлении вернуться к своему хозяину.

Существо, потерявшее часть себя, издало вопль, который, казалось, исходил из самых глубин планеты — звук на грани инфразвука, заставивший внутренние органы Риддика вибрировать в болезненном резонансе. Этот крик был не просто выражением боли — это было обещание, клятва, что планета не забудет и не простит.

Из недр пасти вылезло нечто продолговатое, напоминающее язык в форме человека — искажённое подобие гуманоида с острыми лезвиями вместо рук и головой, состоящей из переплетения щупалец с глазами на кончиках. Создание, казалось, было собрано из частей разных существ, соединённых вместе в чудовищной пародии на человеческое тело. Каждый сустав мог выгибаться в любом направлении, каждая мышца двигалась независимо от остальных, создавая впечатление, что внутри одной оболочки существует множество отдельных организмов, объединённых общей целью.

Существо двигалось рывками, каждое движение было резким, неестественным, как у сломанной марионетки в руках безумного кукловода. Оно летело к Риддику, рассекая воздух своими смертоносными конечностями с такой скоростью, что они создавали свист, похожий на шёпот безумца, повторяющего одно и то же слово снова и снова: "Плоть... плоть... плоть..."

Риддик двигался как в