Охота во тьме. Планета проклятых - Никита Андреевич Борисов

Рядом с Риддиком материализовалась Джек, её полупрозрачная фигура светилась слабым, болезненным светом.

— Этой ночью ты наконец замёрзнешь, — прошептала она голосом, в котором слышалось эхо пустоты. — Тебе её не пережить.

Риддик отвернулся, игнорируя призрак. Холод безжалостно пробирался в каждую клетку его тела, словно тысячи крошечных игл вонзались в кожу. Он знал, что у него есть совсем немного времени вздремнуть до того, как проснётся от того, что ноги покрылись ледяной коркой. Но это время нужно было использовать. Сон на этой планете проклятых — роскошь, которую могут позволить себе немногие. А может, только он один.

— Ты же знаешь, — продолжила Джек, её голос становился всё более искажённым, как будто говорила не она, а что-то, использующее её образ, — ты всегда можешь прийти ко мне. Я помогу.

Но Риддик уже проваливался в сон — единственное место, где даже на этой планете он мог найти подобие покоя. Хотя иногда и там его ждали кошмары, порождённые «Ишимурой» — корабле́м, принёсшим на эту планету нечто хуже смерти.

Глава 3. Наблюдатель теней.

Тишина здесь была особенной — не отсутствием звуков, а их непрерывным, неразличимым шёпотом, сливающимся в единую симфонию смерти. Риддик двигался по каменным выступам с грацией хищной кошки, его тело словно перетекало из одной тени в другую. Пальцы, покрытые шрамами и мозолями, едва касались шероховатой поверхности скал, находя опоры там, где их, казалось, не могло быть.

Его добыча, или, возможно, его охотник — существо, которое земляне прозвали Хищником — передвигалось в долине под ним, его движения были столь же плавными и выверенными, сколь и у самого Риддика. Существо перемещалось с сосредоточенностью верховного хищника, не просто находящегося в своей стихии, а ставшего её воплощением.

Риддик прищурился, его серебристые глаза фиксировали каждую деталь. За последние месяцы он наблюдал за Хищником достаточно, чтобы заметить перемены. Существо изменилось. Трансформировалось. Или, возможно, вернулось к своей истинной сути.

«Он больше не тот технологичный убийца, каким был вначале», — подумал Риддик, наблюдая, как Хищник бесшумно скользит между искривлёнными, словно в агонии, деревьями. Существо больше не носило маску, не использовало плазменную пушку, не полагалось на тепловизор. Его дреды, украшенные металлическими кольцами и костяными фрагментами, свободно развевались на сухом ветру. Кожа, покрытая замысловатым узором из шрамов и природных пигментов, приобрела оттенок, почти идеально сливающийся с окружающей средой — адаптация, которую Риддик не мог не оценить.

Единственное, что выдавало технологическое прошлое существа — протез правой руки, сконструированный из металлических частей Ишимуры. Биомеханическое чудо: сочленения из титановых сплавов, гидравлические мышцы, покрытые искусственной кожей, созданной из местной флоры, пропитанной синтетическими смолами. Пальцы протеза заканчивались не когтями, а выдвижными лезвиями из какого-то сверхпрочного сплава, способными рассекать даже экзоскелет Чужих. Риддик не раз видел, как эти лезвия с хирургической точностью отделяли головы мутировавших тварей от их тел.

Хищник остановился у небольшого ручья, воды которого переливались болезненным люминесцентным светом. Каждая капля, казалось, содержала в себе микроскопические частицы того же излучения, что исходило от Обелиска. Существо опустилось на одно колено, внимательно изучая следы на песчаном берегу. Риддик мог почти физически ощущать, как обостряются чувства Хищника, как он вдыхает воздух, насыщенный феромонами жертвы, как анализирует каждую деталь окружающей среды.

Это была не просто охота — это был ритуал, древний танец жизни и смерти, в котором Хищник, казалось, нашёл своё истинное призвание. И парадоксальным образом, лишившись большей части своих технологий, он стал ещё более смертоносным.

Риддик провёл языком по сухим губам, чувствуя металлический привкус собственной крови — память о недавней схватке с растением-кровопийцей. Вопрос, мучивший его уже несколько недель, снова всплыл в сознании: почему Хищник не пытается покинуть планету?

Он видел инженерный отсек Ишимуры. Видел, как Хищник работал там, преобразуя технологии павшего корабля в оружие и инструменты. Существо, способное создать такой совершенный протез из обломков, наверняка могло бы соорудить хотя бы примитивный маяк или даже небольшой корабль. Технологический уровень Ишимуры, хоть и архаичный по меркам расы Хищников, всё же давал достаточную базу для этого.

«Что удерживает его здесь?» — мысленно вопрошал Риддик, неотрывно следя за тем, как существо вдруг замерло, вслушиваясь в какой-то звук, недоступный даже обострённому слуху человека.

Возможно, дело было в том дне, когда они впервые встретились. День, когда Ишимура ещё парила в небе, гигантский металлический саркофаг, содержащий в себе древнее зло. День, когда Хищник потерял руку в схватке с особо крупным Чужим, мутировавшим под воздействием излучения Обелиска. Риддик помнил тот бой — кровь трёх разных цветов смешивалась на металлическом полу, крики и рычание отражались от стен коридоров, а сам корабль, словно живое существо, стонал и вибрировал, предчувствуя своё падение.

Может быть, поражение стало несмываемым позором для воина, чья культура превозносила силу и доблесть превыше всего? Может, он добровольно выбрал изгнание на этой проклятой планете, чтобы искупить свою слабость?

Или... была другая причина?

Риддик перевёл взгляд на долину, где сейчас охотился Хищник. В отличие от большинства мест на планете, здесь буйствовала жизнь — извращённая, искажённая, но неудержимая. Мутировавшие формы флоры и фауны сражались за существование с первобытной яростью. Каждый день приносил новые формы, новые адаптации, новые методы убийства. Это был эволюционный ускоритель, лаборатория смерти под открытым небом.

И Хищник здесь был словно в своей стихии. Его движения, его поза, его манера держаться — всё говорило о глубоком, почти экстатическом удовлетворении. Он был не просто охотником — он был частью самой сущности этого мира.

«Возможно, он нашёл то, что искал всю жизнь», — подумал Риддик, наблюдая, как существо вдруг резко развернулось и одним молниеносным движением метнуло нечто, похожее на примитивное копьё. Раздался визг, и из кустов, содрогающихся в странной пульсации, выпало существо, лишь отдалённо напоминавшее какое-либо земное животное. Гибрид паука и ящерицы, с хитиновым панцирем и шестью конечностями, заканчивающимися костяными лезвиями.

Хищник подошёл к своей добыче не спеша, с достоинством настоящего владыки этих земель. Риддик невольно задумался о собственной родной планете — Фурии, мире, где смерть была такой же неизбежной частью повседневности, как дыхание. Место, где только сильнейшие имели право на существование. Место, где он научился быть тем, кем стал.

Может быть, в этом они с Хищником были похожи больше,