Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

Что показалось Бурмистрову немного странным – природа вокруг табора продолжала жить своей жизнью. Где-то вдалеке пели птицы, и ветер все так же неспешно шевелил ковыли – в зарослях которых вновь послышался стрекот кузнечиков. А может, он и не смолкал? И птицы пели вблизи – просто сквозь «вату» в ушах их плохо слышно? Так или иначе, в гуляй-городе царила другая реальность – реальность войны. Да, тела павших и раненых уже убрали – но пыль, поднятая ногами воинов, осела прямо в лужицы человеческой крови, припорошив их, но не скрыв. И пусть клубки порохового дыма давно уже развеялись, но обоняние ратников забивал стойкий запах гари, наглухо отрезавший любые иные запахи.

Впрочем, немногочисленным донским казакам, вставшим в табор вместе с детьми боярскими, все было нипочем. Раскурили люльки, затянули песнь:

- Вы ребята, молодцы,

Ляхов бити много!

Ой вы грозные донцы

Царева подмога…

- Лучше бы князь стрелецкие да солдатские полки, да батареи свои развернул бы у брода! Глядишь, Выговский восвояси бы и повернул!

Последнее замечание принадлежало Васе Шилову, воссоединившегося с товарищами – ему достался карабин увечного ратника, подраненного пулей в щеку. Брезгливо оттерев чуть запекшуюся кровь с приклада, Василий не удержался от едкого замечания – на что Жуков беззлобно ругнулся:

- Дурак! Что нам эти Конотопы, коли Выговский бежит с татарами да ляхами, ну? Вот перейдет гетман Куколку, сойдется в сече с русскими полками, надорвет свои силенушки хилые, пытаясь сбить нас с шанцев подготовленных… А как выдохнутся черкасы да татарове, так мы всей силой и ударим! К реке прижмем и всех ворогов порубим в капусту, на чем мятеж гетмана и закончится…

Петр молча покивал головой, соглашаясь с дворянином. Судя по всему, именно такую цель и ставил перед собой князь Трубецкой – разве что Бурмистров не был уверен в слабости рати Выговского. Вон, что говорил Михайло Кутузов? Татар – тысячи, вся ханская рать на бой явилась! Да и ляхов с черкасами на первый взгляд прорва… Коли и быть сече, легкой она точно не станет.

Словно в ответ на размышления Петра (вяло жующего, а скорее даже рассасывающего кусок жесткой солонины) с противоположного берега Куколки гулко грянул пушечный выстрел. Дымящееся ядро перелетело реку за пару ударов сердца – чтобы переломить телегу пополам в полсотни шагов от товарищей Бурмистрова! А затем, еще удар сердца спустя, вдруг грянул мощный взрыв – и тотчас с противоположной стороны выстрелили еще два орудия…

- Гранатами бьют черкасы! Отходим от табора, братцы, отходим!!!

Воевода первым разобрался, что происходит, и поспешил отвести людей. Черкасы подвезли пушки, поставили их на шанцы, и принялись густо обстреливать позиции княжеской рати. Русские артиллеристы попытались было ответить ворогу – но их легкие полевые орудия с черными стволами, кажущиеся вблизи грозными и внушительными, все же не смогли разрушить казачьих шанцев. А сбить чугунными ядрами удалось всего лишь пару вражеских пушек... При этом потеряли три своих, да обслугу побило знатно – ворог-то использовал гранаты! То есть полые внутри, не столь и большие ядра, наполненные порохом – и взрывающиеся, как только прогорит заранее вставленный в гранату фитиль. Если очень повезет, его можно успеть вытащить из ядра, не повезет… На дюжины шагов после взрыва никого в живых не останется.

В этих условиях Ромодановский отвел назад кавалерию, отставив крепко побитые таборы. Отвел он также и драгун, и пушкарей – но при этом собрал в кулак всех ратников с карабинами, включая и солдат Инвалта, и рейтар, и детей боярских! Причем последних, кое-как выстроив в одну линию, поставили впереди – и только вражеский обстрел кончился, как драгунские офицеры поспешно погнали к шанцам Петро с сотоварищами.

А на другом берегу Куколки польская труба уже заиграла кавалерийскую атаку…

- Сто-о-ой! Прикладывайся!

Быстро вскинувший карабин к плечу Петр, замерший в паре метров от свежей земляной насыпи высотой ему примерно по грудь, рефлекторно огляделся. Никакой прямой линии из детей боярских не вышло – замерли на месте ломаной кривой, словно причудливо изогнутая ветка…

- Целься!

Бурмистров поймал на мушку конскую грудь вырвавшегося вперед всадника – стараясь при этом выровнять ствол карабина единой линией к мушке.

Хотя ведь во время выстрела все равно же задерет ствол, и пуля полетит чуть выше – но при правильном прицеливании как раз в грудь или в голову ляха…

- Пали!!!

Дружно защелкали кремневые замки на карабинах – и тотчас грохнул общий залп детей боярских... На сей раз Петр догадался открыть рот – одновременно зажмурив глаза, так и что новую, непривычную для поместных ратников команду он расслышал вполне отчетливо:

- Садись!

Воины принялись спешно садиться на колено, чтобы не мешать рейтарам, вставшим куда как равнее, взять прицел по направлению брода. И как только пороховая дымка чуть рассеялась, открыв «черным всадникам» все еще скачущих вперед ляхов (благо, пушки черкасов разбили надолбы), прозвучала повторная команда:

- Пали!!!

Грохнул еще один залп – и мценские рейтары Саса поспешно сместились назад (благо, что ранее их полк был драгунским), пропуская вперед солдат Инвалта. А те вновь выждали, позволив дыму чуть рассеяться – и только когда ляхи уже выскочили на русский берег Куколки, раздался зычный рев:

- Пали!!!

Драгуны встретили ворогов залпом в упор! А потом и вторым, сохраняя идеальный порядок при смене стрелковых шеренг… И, наконец, последними встретили врага рейтары Змеева, огрызнувшись еще парой залпов! Густое облако пороховой гари затянуло брод; к тому мгновению, когда все русские ратники отстрелялись, Петр уже закончил перезаряжать карабин – с легким холодком в душе отметив, что на его перевязи-берендейки осталось лишь семь из двенадцати пороховых зарядцев. Почитай, больше трети боеприпасов уже израсходовано. А выдастся ли в круговерти боя случай добыть еще огненного зелья?

- Подымайся!

Наконец-то детям боярским позволили встать; Бурмистров тотчас вскинул карабин к плечу – но его взору вновь предстала лишь «мертвая река» да спины уцелевших всадников, развернувших лошадей! И пусть на сей раз польско-литовские хоругви не встречал огонь из таборов, разящий вдоль колонны всадников с обеих сторон… Но правильная, точно выверенная смена стрелковых шеренг позволила Ромодановскому дать по ворогу аж пять залпов! Причем последние четыре били ударили уже в упор… А поскольку князь сосредоточил своих стрелков строго напротив переправы, то и плотность их скученной стрельбы была немногим слабее, чем огонь картечи!

- Ну что, черкасы снова через брод пешими ринутся?

Шилов кивком головы указал на двинувшихся