Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
– Это очень похоже на то, когда… в великолепном спектакле… после конца эффектного акта поднимается занавес – и вместе с Шаляпиным выходят все статисты. Любой из них имеет столько же права приписать себе… аплодисменты, как и представители нашей оппозиции…
Отшутился… А если серьезно, то кировская речь свидетельствовала о растерянности народного трибуна. Он перескакивал с темы на тему: то позвал Евдокимова в «любой коллектив» поговорить «в открытую», затем коснулся решений, что «потребуют от нас огромного напряжения», и тут же ушел «в сущность наших разногласий» с оппозицией, перечислив «все десять недостатков и десять грехов» ЦК в трактовке Зиновьева… Упомянул о «нелегальных типографиях», об истерике Троцкого против ЦК, как последнем аргументе оппозиции, повторно обратился к Евдокимову, доказывая, что никогда, как сейчас, «так широко, до самых рядовиков» не «знакомили… партийные массы со всеми материалами, имеющимися в распоряжении партии».
Рассуждения несколько сумбурны. Невозможно сразу уловить, какую главную мысль думал донести до соратников Киров, обличая и разоблачая оппозицию. А финал и вовсе сродни заклинанию: «Свое дело партия доведет до конца. Партия, как была едина, так и останется единой. Не пугайте нас никаким расколом. Не будет этого, товарищи, раскола». Впрочем, главная мысль, волновавшая нашего героя, все же прозвучала. Мимоходом, но прозвучала:
– Возникает, товарищи, вопрос: для чего все это нужно?
Увы, внятного ответа никто не дал. Сталин промолчал. Троцкий проигнорировал. А странная игра продолжилась. Объединенный пленум ЦК и ЦКК 23 октября 1927 года постановил: «Т.т. Троцкого и Зиновьева из состава ЦК исключить»[292]…
Остановила суровая мера вождя оппозиции? Она лишь облегчила ему работу. Зависимость от «родной» партии ослабла. А та избавления от осточертевшего дискуссионного давления не почувствовала. Троцкий и вне ЦК, и даже вне партии оставался Троцким, вождем пролетарской революции, соратником Ленина, авторитетом для многих и многих коммунистов и беспартийных. Ему достаточно было просто написать статью, просто где-то покритиковать ЦК, и ЦК приходилось реагировать… 7 ноября Троцкий в Москве, Зиновьев в Ленинграде попытались провести альтернативную демонстрацию трудящихся, 14 ноября 1927 года оба положили партбилеты на стол. Помогло это ЦК оборвать дискуссионную спираль? Нет, конечно… Между тем «сталинский режим» становился все крепче и крепче, а большинство ЦК все покорнее и покорнее…
8. Против правого уклона
«Волховстрой для нашей страны был экзаменом сложной и трудной работы хозяйственного строительства… было много ошибок, много неудач, но… теперь Волхов дает ток для ленинградских заводов…» – Киров произнес приветствие, стоя «на покрышке генератора» в машинном зале электростанции, рядом с Рыковым, Енукидзе, Куйбышевым… Торжественную церемонию запуска Волховской ГЭС провели 19 декабря 1926 года. Ровно через десять месяцев, 19 октября 1927 года, Киров участвовал в аналогичном мероприятии, в закладке ГЭС на реке Свирь в окрестностях городка Лодейное Поле.
«Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны!» Знаменитый ленинский лозунг призывал к преобразованию России крестьянской в Россию пролетарскую. Миллионы мужиков должны уйти из деревни в город, на фабрики и заводы, чтобы стать опорой компартии. Но массовый переход невозможен без создания крупного промышленного производства, а оно без надежной энергетической базы, то есть без электричества. Больше электростанций, больше рабочих мест, ближе тот час, когда пролетарский элемент в Советской России возобладает над мелкобуржуазным, нэповским. Желаете ускорить процесс? Пожалуйста, начните принудительную коллективизацию, поставьте середняка перед выбором – либо в колхоз, либо в город на заработки. А средства на строительство «лишних» ТЭС, ГЭС и заводов обеспечит раскулачивание – изъятие имущества зажиточных крестьян.
Ранней осенью 1927 года Сталин рядом мер, снижающих закупочные цены на покупаемое у крестьян зерно, прозондировал настроения в Политбюро. Инициатива прошла. Прошла при поддержке Молотова. Выяснив, что вбить клин между умеренной и радикальной группами реально, генеральный секретарь сразу по окончании XV партсъезда и совершил необходимую замену. Пленум ЦК 19 декабря 1927 года переизбрал Политбюро. Новичком стал один – В.В. Куйбышев. Он явился на первое заседание 22 декабря и, верно, не ожидал увидеть жаркой стычки «о хлебозаготовках и об экспорте хлеба». Сталин отсутствовал, почему Бухарина и Молотова ничто не сковывало. Обменявшись мнениями, обсуждение перенесли на другой день. Но 23 декабря Сталин снова не смог прийти. Уклонился от важных прений и Куйбышев. А прения продемонстрировали хрупкий паритет: Бухарин, Рыков, Томский против Молотова, Рудзутака, Калинина (Ворошилов тоже пропустил оба заседания). В итоге образовали комиссию, которая 24 декабря внесла проект постановления, скорее умеренный, чем радикальный. Документ санкционировали опросом. Бухарин одержал победу… пиррову.
Сталин, убедившись, что его голос – «золотой», а в резерве голоса колеблющихся Ворошилова и Куйбышева, 5 января 1928 года потребовал пересмотра директивы о хлебозаготовках. «Кандидат» Киров участвовал в этом заседании Политбюро и, возможно, в голосовании за формирование новой комиссии во главе с генсеком, заместив единственного непришедшего члена высшей коллегии – Молотова. Исправленный вариант директивы, изданный 6 января, отвечал чаяниям радикалов. Кроме того, 7 января большинство одобрило «предложение т.т. Сталина и Молотова» о поручении СНК СССР срочно принять «декрет о крестьянском самообложении», а 9 и 12 января оно же откомандировало в регионы членов ЦК с целью проконтролировать исполнение новых жестких установок по хлебозаготовкам. Членов Политбюро поехало двое – Сталин и Молотов[293]. Таким образом, возник третий по счету правящий дуэт Политбюро: Сталин – лидер, Молотов – идеолог официального курса. Идеологу отставному – Бухарину – оставалось либо капитулировать, либо дать бой. Николай Иванович предпочел дать бой…
Напомню, в те же дни, 2 и 3 января 1928 года, Политбюро отозвало Н.К. Антипова из Ленинграда, а «вторым секретарем» рекомендовало М.С. Чудова. Вопрос, похоже, решился при личной встрече Кирова со Сталиным в Москве. И Сергей Миронович отправился в столицу явно не по своим делам, а по приглашению Кобы. Зачем? Сомнительно, что главная причина – судьба Антипова. Тот даже не подозревал ни о чем и 4 января на заседании бюро областкома утвердил новый состав Оргколлегии во главе с собой. Впрочем, участие Кирова в заседании Политбюро 5 января – вовсе не случайность. Ведь Сталину, прежде чем отважиться на «головокружительный» политический разворот, надлежало обговорить все с тем, с кем через какое-то время придется сообща низвергать коллегиальность. Обговорить и договориться.
Без согласия Кирова помочь в реорганизации коллегиальной пирамиды ВКП(б) разрыв с Бухариным не имел смысла. В одиночку, без того, кто умеет убеждать и увлекать целые аудитории, Сталин не справился бы, а достаточной властью, какая возможна в рамках коллективного руководства, он уже располагал. Благодаря Троцкому… Отказ Кирова означал бы предотвращение свертывания НЭПа по крайней мере на данном этапе, хотя у Сталина все равно не было выхода. Ему просто пришлось бы искать другое решение, ибо коллективное руководство рано или поздно разрушит все «завоевания» разумного «альтернативного» курса Бухарина.
Из журнала регистрации лиц, принятых И.В. Сталиным, январь 1928 г. [РГАСПИ]
К сожалению, соратники по
