Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин
К тому же заметил ногайский мурза, что в сечу к русским спешит подкрепление – закончив уже переправу, в бой ринулись сотни нежинцев, ранее ушедших на тот берег для убедительности… А также донские казаки. Чаша весов боя вновь склонилась на сторону «урусов» – и на сей раз мурза первым развернул коня, уже не помышляя о продолжении схватки…
Но то мурза – у него и у его ближников лучшие скакуны! А что же с прочими татарами? А прочих его нукеров все же настигли рейтары, успев завязать драку с задними рядами бегущих крымчаков! Кроме того, поспели в сечу и казаки, сев на хвост пытающимся оторваться басурманам…
И вскоре все кочевье бегущего мурзы вступило в бой – на этот раз не имея уже никакого численного превосходства. О качественном же над русскими солдатами и казаками, да в ближнем бою… О том и речи не могло быть!
…Ветерок натужно храпел – и от боли, и от усталости; на удилах его уже появилась пена. Петр, не желая более мучить раненого товарища, пересел на трофейную гнедую кобылу, показавшуюся рейтару достаточно крепкой, чтобы нести его в бой в кирасе и шишаке… А между тем, приметив товарища, к Бурмистрову подъехал счастливо улыбающийся Василько:
- Ну что, друже – отвадили мы татар? Прав ты был, тысячу раз прав – вон она какая сила у вас в конном бою, у рейтар-то… Коня, посмотрю, зацепило? А сам-то без увечий?!
Закончивший седлать татарскую гнедую кобылицу Петр, только теперь осознавший, насколько успел устать за время не столь и долгой, но яростной сечи, односложно ответил:
- Без.
Василько, впрочем, не обиделся. Да и то – нежинцы ведь поспели, почитай, уже к шапочному разбору… Но желая хоть как-то поддержать товарища, казак поспешил сообщить последние новости:
- Выходит, поквитались вы за Конотоп, друже! Пленники-то татарские говорят, что были под началом самого хана и бились с «урусами», когда те отступали к реке под прикрытием огромной подвижной крепости... Говорят, что тогда урусы убили брата их мурзы, Нуреддин-бея – а теперь и сам мурза бежал, бросив своих нукеров!
- Как-как, говоришь, зовут мурзу?!
Усталость стряхнуло с Бурмистрова крепки осенним ветром, что безжалостно срывает с деревьев увядшую листву… Рейтар едва не подскочил на месте, изумленно выпучив глаза – на что казак только обескуражено заметил:
- Ты чего, Петя?
- Говори!!!
- Да Нуреддин-бей, кажется… Ты чего как бешеный?!
Но рейтар уже не слышал нежинца – он бросился к своему ротмистру, Александру Буркову:
- Господин ротмистр! Александр Михайлович!!!
- Что тебе, Бурмистров?
Командир не слишком приветливо встретил солдата – но не потому, впрочем, что как-то невзлюбил его. И уж тем более не вследствие того, что осерчал на Петра! В конце концов, тот храбро и умело рубился всю сечу, увлекая и ободряя солдат своим примером… Нет – просто в сотне крепко побило стрелами сразу двух капралов, а самого офицера крепко зацепило срезнем, рассекшим руку. Буркову как раз перевязывали рану, когда Бурмистров к нему подскочил – а ведь на самом Петре, что важно, ни царапины.
Ну, как тут не раздражаться?!
- Людей нужно! Людей, на кобылиц степных пересядем, да мурзу догоним татарского!
Ротмистр лишь раздраженно отмахнулся:
- Не дури, Бурмистров – тебе что, потерь мало? И где ты этого мурзу ты в степи сыщешь?!
Неожиданно в разговор вклинился Василько, незаметно подъехавший к рейтарам:
- Мой брат – атаман донской станицы, а его разведчики ежели что, след вражий в степи возьмут. Я попрошу его дать казаков хоть пару десятков – да и мой сотник в стороне не останется, коли мы за целого мурзу говорить зачнем. Это же какой важный пленник, коли он целых полторы тысячи татар привел за собой?! За такого не зазорно и воеводу просить на обмен… А одвуконь мы колонну нашу уже завтра догоним.
Бурков хотел было послать казака далеко и надолго – но когда речь зашла про обмен высокопоставленными пленниками, офицер вдруг поменялся в лице. Он тотчас вспомнил, что в заточение в Крыму томится заслуженный воевода Шереметьев, предательски выданный крымчакам после Чудново… А вдруг удастся его вызволить, добавив захваченного в плен мурзу в довесок к выкупу?! Но если обмен состоится, уж тогда воевода Шереметьев никогда не забудет простого рейтарского ротмистра, посодействовавшего его вызволению.
И быть тогда Буркову полковником, не иначе!
Офицер совсем иным взглядом посмотрел на Бурмистрова – оценивающе, внимательно… В бою отличился, вел за собой людей в сечу? Ну, так чем же не капрал?
- Ладно, коли так… Разрешаю взять с собой две дюжины охотников из числа рейтар. А тебя, Бурмистров, временно назначаю их капралом – заместо раненого Быкова! Коли проявишь себя – и мурзу добудешь, и солдат вернешь целыми и невредимыми, станешь капралом в самом деле… Ну, дерзай, коли вызвался!
Петр, успевший до того благодарно кивнуть нежинцу за помощь (все предубеждением к черкасам разом покинуло рейтара), вытянулся перед ротмистром:
- Все сделаю, Александр Михайлович! Все сделаю, чтобы вернуть солдат живыми и невредимыми!
И это было совершенно искренне – а вот что касается мурзы… Его брать в плен (пусть даже и на обмен!) Бурмистров категорически не собирался.
Но разве стоит о том знать ротмистру – коли сам командир счел, что Петр хочет просто проявить себя? Нет, об этом намерении лучше ни с кем пока не делиться…
Глава 9.
На самом деле Шапран дал только дюжину донцов – его станица понесла немалые потери в бою с чигиринцами, так что и десяток с лишним казаков атаман выделил со скрипом. Но все-таки брат просил, родная кровь, уступил… Однако же не под началом Василька – а во главе с опытным воином Астахом Глуховым.
Вот добровольцев-«охотников» из числа рейтар набралось ровно под счет, выделенный ротмистром – да на два десятка нежинцев расщедрился Курбацкий. И хорошо, что выделил меньше, чем рейтар – а то ведь голова черкасов, Михалко Янов, хотел было уже пролезть в «походные атаманы»:
- Слышишь, капрал – молод ты и зелен, ни чета моим казакам! Нежинцы отроку зеленому жизни не доверят… Ты лучше рейтар своих веди – а я, стало быть, возьму под начало всю полусотню. Не переживай, Петруха, знания да умения мне точно хватит!
Петр аж опешил от бесцеремонного напора
