Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин
Хотя у Ефима Павловича в кабинете был свой директорский радиоприемник, он, проведя короткое совещание с подчиненными (больше послушав их, чем сам говоря), вышел вместе со всеми на заводскую площадь, где на столбе висел репродуктор. Рабочие, хмурые вохровцы, охранявшие заключенных, поварихи из столовой недоуменно столпились вокруг столба, глядя в молчащий черный раструб. В нем что-то невнятно хрипело. Наконец в 12.15 репродуктор «откашлялся» и заговорил: «Внимание, внимание, передаем экстренное обращение заместителя председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Народного Комиссара иностранных дел товарища Молотова». И сразу же без перерыва раздался знакомый голос: «Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление. Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…»
Славский переводил взгляд с репродуктора на заводчан. На лицах ошеломление, растерянность, некоторые судорожно сжимали кулаки, у женщин подрагивали губы. «Почему не Сталин? Почему Молотов и почему он говорит с такими паузами?!» – пронеслось в голове и утихло. А следом всплыла яркая картина из юности, когда макеевские рабочие слушали весть о начале войны с германцем. Но вот голос второго человека в государстве обрел наконец к концу выступления нужную твердость: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Люди молча, все еще ошеломленные, начали расходиться, кто-то отошел к урне закурить. «Хорошо, что не курю», – подумал Ефим Павлович и отправился звонить жене.
Не успел повесить трубку, как ему набрал по прямому проводу Ломако из Москвы. Поздоровавшись, долго молчал. Потом произнес каким-то чужим, незнакомым голосом:
– Товарищ Славский, твоя должность замнаркома остается в силе, но приезд в Москву пока отменяется. Выполнение, а лучше перевыполнение плана по алюминию – главная задача. – И тут же, сбившись с официального тона, добавил: – Ефим, придется напрячь все силы – мыслимые и немыслимые.
А потом – через паузу – словно хотел, но не мог что-то сказать добавил:
– Ты умный человек – сообрази там по обстоятельствам.
Славский хорошо понял недомолвку: соображай и готовь втихую план демонтажа завода.
Сказать такое вслух в первый же день войны было равносильно паникерству и провокации. Но сталинские наркомы умели соображать.
Весь июль по призыву обкома и облисполкома десятки тысяч жителей Запорожья копали траншеи на правом, а затем и на левом берегу Днепра. С северо-запада доносились тревожные вести: крупные поражения РККА в Белостокском и Минском котлах, взятие Пскова, бои за Смоленск, на юге – падение Кишинева.
Две танковые армии гитлеровцев вместе с группой армий «Юг» шли на захват всей Украины. В начале августа фронт вплотную приблизились к Запорожью. И хотя основной удар гитлеровцев был направлен на Киев, Запорожский промышленный узел также сильно манил Гитлера. Кроме того, захватив город, фашисты выходили бы на оперативный простор Левобережья.
Еще в начале июля Славский отправил жену с дочерью, а также гостившую у них в это время сестру супруги Зину в Москву, в полной уверенности, что уж до столицы враг не дойдет. Однако оттуда осенью сорок первого дочь Славского Марину вместе с двумя ее тетками – Зиной и Татьяной – эвакуировали на Алтай в поселок Колываньстрой. Татьяна устроилась там работать на обогатительную фабрику вольфрамовых рудников. При этом сама Евгения Андреевна оказалась сперва в эвакуации в Ейске, откуда добралась потом на Алтай.
Яков Щедровицкий вспоминает о том, как война пришла в Запорожье: «На заводе было заблаговременно построено бомбоубежище, забронированы от мобилизации основные кадры, существовал план действий по воздушной тревоге. С 22 июня 1941 г. события развивались бурно. Уже в первых числах августа эвакуируются семьи работников ДАЗа в Ейск (Краснодарский край).
Славский появлялся умытым, побритым, в галстуке; вытирал пыль со стола, следил за очинкой карандаша; на связи с Москвой по ВЧ не показывал волнения» [40. С. 7].
Все начало августа шли оборонительные бои в окрестностях Запорожья. А 18 августа 9‐я и 14‐я танковые дивизии вермахта прорвали оборону советских войск на узком участке фронта, выйдя к плотине Днепроггэса и создав плацдарм на острове Хортица.
И в этот же день вышло секретное постановление ГКО СССР об эвакуации днепровских алюминиевого, магниевого и электродного заводов.
Здесь надо прямо сказать: оно было бы физически невыполнимо, если бы не героизм защитников города, «подаривших» для эвакуации более полутора месяцев. А также если бы такие директора заводов, как Славский, не продумали заранее демонтажные работы и эвакуационные планы, причем скоординировав их между собой. Повезло и в том, что немцы надеялись захватить заводы целыми, иначе накрыли бы массированными бомбардировками.
Правый берег в районе Запорожского трансформаторного завода защищали артиллеристы батареи 16‐го зенитного полка ПВО. Из единственного оставшегося орудия били по немецким танкам прямой наводкой. В это время на левом берегу в районе проспекта Металлургов немецких десантников сбрасывали в Днепр бойцы истребительных батальонов и ополченцы. А через мосты, соединявшие Хортицу с двумя берегами, на восток в страшной давке ломились военные и гражданские…
Взорванная плотина Днепрогэса. Фото с немецкого самолета.
[Из открытых источников]
Оборонявшиеся на Хортице подразделения Красной Армии, выполняя приказ Ставки, переключили генераторы ГЭС на «самосожжение». А вскоре раздался мощный взрыв: заложенным динамитом был разрушен участок плотины Днепрогэса. Из водохранилища вниз хлынула мощная волна, смыв несколько немецких переправ, потопив немало вражеской силы, сидевшей в плавнях. Позже некоторые «свидомые» украинские писатели станут разгонять страшную сказку о «запорожском цунами», которым-де «циничное большевистское командование» смыло в тот день не только близко находившиеся немецкие подразделения, но и якобы сто тысяч (!) мирных жителей вместе с огромным количеством их хат и домашнего скота. Историки давно опровергли этот бред, но он продолжает тиражироваться до сих пор на разных, в том числе российских, интернет-сайтах.
Отряды народного ополчения под руководством городского штаба, бойцы истребительных батальонов, отряды чекистов и милиции до 21 августа держали оборону, пока на подмогу не пришли части Красной Армии. И после этого еще 45 суток совместными усилиями сдерживали наступательный порыв гитлеровцев, дав необходимое время для эвакуации заводов. Третьего сентября части 274‐й стрелковой дивизии 12‐й армии вместе с ополченцами под прикрытием танков форсировали Днепр и в жестоких трехдневных боях уничтожили вражескую батарею на Хортице. После этого артобстрел заводов и города, о котором вспоминал Славский, несколько поутих, предоставив дополнительные шансы «эвакуаторам».
Это была поистине героическая эпопея. После взрыва плотины ГЭС уровень воды в Днепре упал ниже труб насосной
