Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Таким образом, поле деятельности Н.П. Комарова – хозяйственную сферу города – более никто не оспаривал. С Антиповым развестись так же просто у Кирова не получилось. Ещё бы! Похоже, Сергей Миронович сам и запросил у ЦК в помощь себе Николая Кирилловича. Вот факты. XXIII губернская конференция 12 февраля 1926 года утвердила «список в целом» членов нового губкома («154 человека»), в коем фигурировал и Антипов. На другой день пленум губкома заочно ввел его в бюро и секретариат губкома. Между тем 11 февраля Политбюро ЦК ВКП(б) того же Антипова Н.К. утвердило членом бюро Уралобкома, проча в первые секретари. Решение ленинградцев явилось полной неожиданностью для Москвы. Впрочем, Кирову пошли навстречу, отозвав 25 февраля «Антипова с Урала для работы в Ленинграде». Просьбу уральцев не забирать «провалившегося», по мнению Сафарова, Антипова Политбюро отклонило, предложив Уралобкому на пост первого секретаря выдвинуть кого-то другого. В заседании 25 февраля участвовали Сталин и Молотов, на правах почетного члена присутствовавший 13 февраля на пленуме в Ленинграде. Судя по всему, именно с Молотовым Киров и обговорил перевод Антипова, и Вячеслав Михайлович по возвращении в столицу убедил большинство Оргбюро (22 февраля) и Политбюро дать Миронычу желаемого помощника[284].
А ведь Мироныч хитрил. Не помощника он вытребовал, а «наследника». Недаром Орготдел с «рабочей коллегией» курировал Антипов. В пользу Николая Кирилловича наш герой наверняка и собирался сложить полномочия на пленуме 12 апреля 1926 года, чтобы вернуться в Баку. Помешал приезд Сталина. В итоге в Питере сформировался дуумвират. Пока Комаров заведовал городским хозяйством, общее политическое руководство осуществляли два равных по влиянию секретаря-«варяга». И Киров сполна прочувствовал на себе, какова она – подлинная коллегиальность, когда ты не ведешь за собой – неформальным лидером – большинство, не выступаешь в удобной роли арбитра, а изо дня в день по каждому вопросу спокойно и терпеливо ищешь взаимопонимание со своим соправителем-«напарником», а «напарник» в свою очередь с тобой. И вы не вправе вспылить, поругаться, рассориться, а на дискуссию у вас – считаные минуты. И извольте за эти минуты найти какой-то компромисс, отвечающий интересам ваших подопечных – ленинградцев, которые зорко наблюдают за вами, оценивают вас и решают, достойны ли вы их доверия или нет.
Поучительное испытание устроила Кирову судьба или… Сталин. Длившееся без малого два года, пока в январе 1928 года Политбюро опросом не постановило «освободить т. Антипова от работы в Ленобкоме, откомандировав… в распоряжение ЦК». Заменил Николая Кирилловича Михаил Семенович Чудов, секретарь Северокавказского крайкома. Между прочим, близкий друг Молотова, не стеснявшийся называть секретаря ЦК «Молотком». Формальная рокировка случилась на пленуме ЛК 24 января, когда Чудова выдвинули «на должность 2‐го секретаря». Членом бюро областкома и заведующим Орграспредотдела его «кооптировали» позднее, 13 марта 1928 года[285].
К.Е. Ворошилов и М.С. Чудов в президиуме собрания во дворце Урицкого. [РГАСПИ]
Разумеется, новый второй секретарь уже не сковывал первого в решениях и поступках, ибо к тому моменту Ленинград Кирова своим лидером признал. И тогда же наконец обрел недостающее равновесие и устойчивость тандем «местного партийца» с цекистом – Комарова с Кировым. А в нём, по свидетельству члена губкома А.М. Дурмашкина, «Киров всегда прислушивается» к Николаю Павловичу, «в частности, по вопросу о подборе кадров». Более того, «у него есть некоторые боязни… что его мнение может разойтись с мнением… Комарова», что неудивительно. В хозяйстве города на Неве новый председатель Ленсовета, очевидно, разбирался лучше нашего героя…
А теперь поподробнее о секретарских буднях Кирова. Комаров на правах ленинградского завхоза всю текучку и рутину повседневного управления взял на себя, почему она редко попадала в повестку дня секретариата. Если же попадала, то, как правило, постановление гласило: «Передать вопрос на разрешение в советском порядке» или «Вопрос разрешить в советском порядке». Чем же тогда занимался первый секретарь? Формулируя кратко, во-первых, заботой о состоянии рабочих коллективов (занятость, зарплата, номенклатура заказов), во-вторых, сферой образования и печати, в-третьих, проблемами культурного развития.
А ещё много времени отнимала организация разного рода съездов, конференций, собраний, выборов и перевыборов. И не только по партийной или комсомольской линии. Губернские или городские конференции, районные собрания союзов металлистов или текстильщиков, кожевников или печатников, строителей или сельхоз и лесных рабочих, химиков или рабпроса (работников просвещения) созывались после того, как «бюро фракции ВКП(б)» каждого согласует это с секретариатом ЛК. Те же «бюро фракции» в других заведениях – медицинских, образовательных или культурных, в правлениях многочисленных обществ («Смычки города с деревней», «Друг радио», «Друг детей», МОПР и т. д.) за позволением совершить ту или иную акцию то же обращались в секретариат…
Впрочем, интересы ленинградских рабочих все равно стояли на первом месте. Кадровые назначения (директора, управляющие предприятиями, трестами) – компетенция секретариата. К примеру, 22 июня 1926 года Киров, Антипов, Комаров и Угаров сняли т. Баранова с должности директора завода «Красный химик», а т. Пронузо поставили директором спичечной фабрики имени Демьяна Бедного. Другое: 18 октября Киров, Комаров и Угаров предложили ЦК ВКП(б) поменять директора Трубочного завода Семенова А.В. на Сереброва А.А. Спустя два дня, 20 октября, они же обязали «председателя треста Слабого Тока т. Жукова провести снижение расценок на сдельные работы по заводам «Красная Заря» и зав. имени Кулакова до 15 %». И с санкции секретарского квартета от 5 ноября не прекратилась работа «грузчиков в порту в дни Октябрьских торжеств».
Особенно внимательно смотрел секретариат за занятостью рабочих. Уже 1 марта 1926 года коллегия отреагировала на сокращения в Василеостровском трамвайном парке, поручив «губоткомхозу предоставить… другую работу» всем уволенным. Месяц спустя, 1 апреля, она же, признав «ввиду сокращения заказов… возможным» уменьшить штат рабочих Монетного двора, настаивала на выдаче выходного пособия в размере месячного, а не двухнедельного жалованья. Однако по-настоящему надзирать за уровнем безработицы первый секретарь с товарищами начал к концу года, поднабравшись соответствующего опыта. И вот 30 декабря Секретариат требует разобраться, согласовано ли закрытие завода «Автосвеча» с партийной организацией. Если нет, то руководству отделением Автопромторга «поставить это на вид». И тут же после доклада о состоянии безработицы принимается решение «ускорить организацию общественных работ в Ленинграде». Ровно через неделю следуют новые распоряжения по той же проблеме.
6 января 1927 года: фабрику «Светоч» перевести «на сокращенную рабочую неделю». Отместпрому принять меры к «нагрузке фабрики», ибо губком считает, что «не только нельзя итти на сокращение рабочих, но необходимо принять все меры к тому, чтобы рабочая неделя была полная».
13 января 1927 года: «Вопрос об увольнении рабочих и служащих в
