Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

                          Я вижу снова,

Что у меня есть дочь. Отныне будь

Всегда такою кроткою, и наша

Любовь, сплетая ветви, вознесет

Дочерней жизни деревце до неба…

С а л о м е я.

О радость!..

И р о д.

                   Но пойдем наверх! Твоя

Крылами плещущая юность будет

Нам сказочной упряжкою, сродни

Тем голубкам, что в скорлупе улитки

Венеру возят. Правда, о вожжах

Должны мы позаботиться… Присядем!

Нам после этой скачки отдохнуть,

Пожалуй, не мешает. Что ты скажешь,

Наш резвый ветерочек, егоза?

Охота удалась…

И р о д и а д а.

                          Все ожиданья

Охота превзошла! На высоте

Была вся свора гончих.

И р о д.

                                     Помраченье,

Но сладостное!.. Уши навострив,

Собаки брали след. Визг, лай! Борзые

Показывали просто чудеса

Охотничьей сноровки — самой высшей

Из всех собачьих доблестей. Они

В слух обратились, в нюх и нетерпенье,

И тщетно вдоль прогалины олень

Летел веретеном, рога откинув,

Взбегал, отфыркиваясь и сопя,

На крутизну. Ему не удавалось

Уйти от нас! А молодица серна.

Красавица дубрав…

С а л о м е я.

                                Ах, боже мой,

Неужто и она, бедняжка?

И р о д.

                                        Ладно,

О серне умолчу… Но, как назло,

К большому огорченью и досаде,

Охота калидонская пошла

Довольно вяло, потому что вепря

Мы так и не приметили…

И р о д и а д а.

                                       О нет,

Ничуть не вяло шла охота, ибо

Я вепря заприметила: трусил

Он по оврагу и в мгновенье ока

В тенета угодил. Вот почему

Велела я трубить конец охоте,

И грянули победные рога.

И р о д.

Как? Где? Когда? Убей — не понимаю

Твоих речей! Откройся, объяснись,

Кудесница охотница, чья тайна

Подобна тайне сфинкса…

И р о д и а д а.

                                        А! Как раз

Его ведут, сюда ведут, взгляни-ка!

Вон, видишь, это он и есть, тот вепрь,

Который перерыл всю нашу землю,

Сад нашей чести, славы повалил…

А ты роптал…

И р о д.

                       Глазам своим не верю.

Входит  И о а н н  К р е с т и т е л ь  с горсткой  у ч е н и к о в  и  к о н в о й  с о л д а т.

И о а н н.

Пустите! Издавна я безвозбранно

Являлся ко двору.

И р о д.

                             Ах, Иоанн!..

И р о д и а д а.

Ну чем не вепрь, уже в тенетах, правда!..

М е н а х е н.

Он божий человек, ему с небес

Благоволенье пролилось лучами

И благость волхованья снизошла!

И о а н н.

Немедля должен я предстать пред очи

Царя, царицы. Ну же, я спешу.

(Подходит к лестнице, ведущей на террасу.)

Следом за ним придвигается и конвой.

Глас вопиющего в пустыне — вот он!

Я здесь и обращаюсь ныне к вам:

Покайтесь, ибо, знайте, царство божье

Уже грядет!..

И р о д.

                     Ах, боже, Иоанн,

Да ты ли это? Рубище…

И о а н н.

                                      Я чист,

Явившись в незапятнанных покровах,

Что дышат чистотою естества.

Душа облачена в них!.. И почел я

За долг людские души приодеть —

Я, скромный ваш слуга. Другой, другой,

Мне не чета, уже неподалеку.

Придя, он обрядит весь род людской

В покровы святости!..

И р о д.

                                   Хочу просить я

Совета твоего…

И р о д и а д а.

                          Опомнись, царь!

Просить у злоязычного смутьяна

Совета?!. Обойдемся без него!..

Мы знаем, как нам поступить. И, кстати, —

Как обойтись с самим бунтовщиком!..

И р о д.

Нет, пусть он даст совет нам, столь же мудрый,

Как прежние советы!..

И р о д и а д а.

                                   Но зачем?

И о а н н.

Я слышал, государь, что для того лишь

Меня ты и призвал…

И р о д.

                                 Я, Иоанн?

Я?.. Ну, допустим…

И о а н н.

                               Лучший из советов.

Какие я когда-либо давал, —

Прислушаться к советам бога, это —

Совет и суд господен. Я и впредь

Намерен будоражить вашу совесть,

Будить и понуждать, взывать, взывать:

Раскайтесь, обуянные гордыней,

В содеянных грехах, пока звучит

Струна господней снисходительности,

Пока не поздно!.. Даже царь — простой,

Обыкновенный смертный в этом мире,

Отнюдь не бог, а тот же божий раб,

Как и последний нищий. Пред законом

И подданные и цари равны.

Не могут безнаказанно владыки

Нарушить десять заповедей, нет!

Да и следить за подданными — тоже

Их долг святой, чтоб те не преступали

Законов божьих… Вы же, что ни день,

Грешите против всех без исключенья

Заветов божьих — тяжкие грехи!

Одумайтесь, покайтесь!

И р о д и а д а.

                                      Сколько злобы

В его хуле! Меня бросает в жар…

И р о д.

Да знаешь ли, с кем говоришь ты?

И о а н н.

                                                     Знаю.

С царем и самым главным в этом царстве

Безбожником!

И р о д и а д а.

                      Ах, он меня сведет

В могилу… О, неслыханная дерзость,

Кощунство!.. Вы слыхали?

Ц а р е д в о р ц ы.

                                         Где предел

Разнузданности?!.

И р о д.

                             Право, это слишком.

М е н а х е н.

Не придавай значения словам,

Их горькой оболочке, суть важнее,

Благие побужденья в ней сквозят,