Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола
что свет по-прежнему таков, как был.
Король своими подданными правит,
дворяне тайный заговор плетут,
политика, торговля и культура
прокладывают путь вперед по трупам.
Не изменился мир. И люди те же.
Г р а ф А л ь ф р е д.
Наследство ставлю — это все не так:
все сдвинулось — и нравы и границы.
Не может мир застыть и не меняться.
И больше нет на свете королей…
Г р а ф Р и х а р д (гневно прерывает его).
Пусть жизнь сама на твой вопрос ответит!
Посмотрим, что творится на планете!
Г р а ф А л ь ф р е д.
Мне кажется, вы шутите, отец!
Г р а ф Р и х а р д.
Клянусь пред вами честию своею,
я, Рихард, граф, хозяин многих замков,
я, королевский канцлер и посланник,
владелец Леванты и Деветсила{90}, —
пред вами обещаю я, маркиза,
не знать покоя, и не пить вина,
и в раму до тех пор не возвращаться,
покуда спор наш жизнь не разрешит.
Где шпага, Барнабаш?
Б а р н а б а ш. П-п-п-п…
Г р а ф Р и х а р д.
Ах да… Она при мне. К чему так много слов?
Г р а ф А л ь ф р е д.
Я уронил бы родовую честь,
когда б от спора с вами уклонился!
М а р к и з а С и л ь в и я.
О господа, возьмите и меня!
Я буду вам судьею беспристрастным
и помогу вам в разрешенье спора.
А мне б еще хоть чуточку пожить!
Дышать!
И чувствовать!
И видеть мир!
И всем, что жизнь дарит нам, насладиться!
Ах, как я мало пожила на свете!
Я верю: жизнь прекраснее, чем смерть!
Г р а ф Р и х а р д.
И ваша ставка принята, маркиза,
узнаем, что прекрасней — жизнь иль смерть.
Пора. Подай мне шпагу, Барнабаш!
Б а р н а б а ш. П-п-п-п…
Г р а ф Р и х а р д.
Ах да… Она при мне. К чему так много слов?
Г р а ф А л ь ф р е д (покорно).
Так снова стать я должен человеком!
(Играет на своем струнном инструменте прежнюю мелодию.)
М а р к и з а С и л ь в и я (с воодушевлением).
И видеть все великолепье красок
и слышать на рассвете птиц в саду,
вдыхать цветов тончайший аромат
и наслаждаться снежной белизной,
жить снова и, возможно, вновь любить…
Часы, отбив первый час ночи, играют менуэт.
Г р а ф А л ь ф р е д (откладывает в сторону музыкальный инструмент и в низком поклоне склоняется перед Сильвией).
Маркиза, приглашаю вас…
Г р а ф Р и х а р д (с жестом нетерпения).
Пора…
М а р к и з а С и л ь в и я.
Ах нет, позвольте… Хоть минутку, граф!
Наш менуэт… Я счастлива сегодня!
Маркиза Сильвия и граф Альфред танцуют менуэт.
Занавес медленно опускается.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
В том же замке, старая библиотека которого была местом действия пролога, разыгрывается и первая картина. На сцене один из покоев первого этажа. В замке костюмированный бал. За портьерой, в глубине сцены, танцуют, оттуда доносится тихая музыка. Играют полонез (только не Шопена). После поднятия занавеса сцена какое-то время пуста. Затем появляется генеральный директор К о р о л ь. На нем старинная мантия, в которой ему не слишком удобно. Бросает шляпу на кресло, срывает с лица маску. За ним во фраке входит его секретарь д-р Р ы л о.
К о р о л ь. Ах, мои нервы!
Р ы л о. Вот именно, пан генеральный директор, ваши нервы!
К о р о л ь. Если б только нервы!
Р ы л о. Вот именно, пан генеральный директор, если б только нервы!
К о р о л ь. У меня был профессор Бернштейн. Сегодня. Говорит — красные кровяные тельца. Распад красных кровяных телец. Длительная болезнь. Тяжкая болезнь. Опасная болезнь. Диагноз полностью подтвердился. Я это знал. Я знал! Я всегда это говорил. Конец мой близок!
Р ы л о. Вот именно, пан генеральный директор, конец ваш близок.
К о р о л ь (в ярости оборачивается). Послушайте, вы!!. Сколько вы получаете в месяц?
Р ы л о. Вот именно, сколько я получаю в месяц…
К о р о л ь. Вы уволены.
Р ы л о. Вот именно, пан генеральный директор. Я уволен. (Уходит.)
К о р о л ь. Распад красных кровяных телец! Какой удар! Какой удар! И двое непристроенных детей!
За сценой слышны аплодисменты. Полонез кончается. Из-за портьеры выходит П е т е р.
П е т е р. Как здоровьице, пан директор?
К о р о л ь. Обручился?
П е т е р (спокойно). Не обручился.
К о р о л ь (спокойно). Обручишься!
П е т е р (так же спокойно). Не обручусь!
К о р о л ь (все еще спокойно). Обручишься!!!
П е т е р (все так же спокойно). Не обручусь!!!
К о р о л ь (шепотом). Обручишься!!!
П е т е р (шепотом). Не обручусь!!!
К о р о л ь (орет). Обручишься!!!
П е т е р (тоже орет). Не обручусь!!!
К о р о л ь (спокойно). Умерла!
П е т е р (вытаращив глаза). Кто?
К о р о л ь. Надежда на благополучие.
П е т е р. Чье?
К о р о л ь. Наше.
П е т е р (после короткой паузы). Обручусь.
К о р о л ь. Конечно, обручишься. В высших кругах всегда женятся на капитале. По любви женится лишь голытьба, для прироста населения. Помни, лучшее средство для увеличения рождаемости — драть с народа семь шкур.
Р о з а л и я (выходя из танцевального зала). Аристид! Опять ты о политике! Я же раз навсегда запретила! Политика не для тебя. Зачем заниматься политикой? У нас и так, слава богу, всего хватает.
П е т е р. В том-то и дело, что не хватает.
Р о з а л и я. А ты на что?
П е т е р. Я?
Р о з а л и я. Конечно, ты. Заруби на носу: чем меньше на твоем счету в банке, тем неотразимей должна быть твоя внешность.
К о р о л ь. Можно обойтись и без головы!
Р о з а л и я. Конечно, можно обойтись и без головы. С нею угодишь разве что в петлю.
Входит А д е л а.
Наконец-то. Ну, объяснился тебе в любви твой Мартин?
А д е л а (сухо). Чурбан.
Р о з а л и я (безапелляционно). Лучше чурбан, чем ничего! Он должен объясниться! Да имей я твою молодость и твою фигурку…
А д е л а (угрюмо). А он мне, собственно, и не нравится.
Р о з а л и я. Пустяки. Муж не должен нравиться жене. Заруби на носу: если муж нравится жене, она всегда будет у него под каблуком.
А д е л а. Он нудный, просто скулы сводит.
Р о з а л и я. От всякого мужчины скулы сводит, когда за него выйдешь замуж.
К о р о л ь. Глядя на вас, я начинаю понимать, что любой мужчина, у которого дочь на выданье,
